Эриксон метнул на Грэма испепеляющий взгляд, резко повернулся и опять обратился к присяжным:

– Что связывает эти два факта? Девушку в машине, живую и радостную, и окровавленный клочок одежды, лежащий в нескольких милях от города. Рейчел ехала в тот вечер домой, где не было никого, кроме Грэма. Мать Рейчел была в гостях. На дорожке возле дома стояла машина Грэма, запертая на ночь. Вот в ней вы найдете улики, доказывающие связь между ними, – кровь Рейчел на полу и отпечатки пальцев Грэма на рукоятке ножа. Вам продемонстрируют вещественные доказательства, вы увидите факты. Кровь и отпечатки пальцев не могут лгать. Моя работа состоит в том, чтобы познакомить вас со всем, что нам удалось обнаружить, выложить перед вами доказательства вины. Совсем иная задача у защиты, – заявил Дэн. – Она заинтересована в том, чтобы вы либо не заметили фактов, либо дали им совершенно невероятное объяснение. Мистер Гейл – настоящий шоумен и фокусник навроде тех, что выступают в Лас-Вегасе. Фокусники – люди весьма талантливые. Они способны ослепить и очаровать аудиторию, даже материализовать в их глазах красивую юную девушку. Фокусники могут быть убедительными, поэтому не исключено, что у вас возникнет соблазн поверить в то, что перед вами не фантом, а реальная девушка. Не поддавайтесь иллюзиям, верьте только фактам.

Он сделался серьезным, обвел взглядом присяжных:

– Не дайте себя одурачить. Помните, что, кроме фокусов, есть еще и здравый смысл. Мистер Гейл собирается проверить на вас свое мастерство, я же призываю вас доверять вещественным доказательствам. Вы увидите, что все улики приведут вас к единственно возможному выводу: в ту страшную ночь, когда исчезла Рейчел, жажда Грэма Стоунера обладать своей падчерицей заставила его перейти ту черту, за которой начинается жестокость и убийство. Боюсь, мы так и не выясним, что же на самом деле произошло и почему. Но нам известно наверняка, что инцест пропитан злом настолько, что трагедия может вспыхнуть в любой момент. Никто в ту ночь не видел, как именно проявилось насилие. Но оно было! Было! Улики это доказывают.

За ним поднялся Арчибальд Гейл. Он снял очки и аккуратно положил на стол, посмотрел на Грэма Стоунера, улыбнулся, затем перевел взгляд на присяжных. Он направился к ним, с недоуменным видом похлопывая себя по карманам и заглядывая в них, словно искал там что-то.

Недовольно хмыкнув, он заговорил:

– Знаете ли, так хотелось потрясти вас каким-нибудь хорошим фокусом, но, к сожалению, я забыл все свои магические инструменты. Они остались в Лас-Вегасе, во Дворце цезарей.

Присутствующие в зале захихикали. К ним присоединились и несколько присяжных. Гейл смотрел на них. В его глазах играло озорство. Он пригладил бородку, обернувшись, оглядел зал. Он считался непревзойденным мастером по части создания нужного напряжения. Преуспел он в этом и сейчас. Зал затих. Гейл отлично понимал, что на суде главное – не факты, а способность развернуть перед присяжными убедительную и правдоподобную трактовку. Внушительный, импозантный, талантливый импровизатор и великолепный актер, он чувствовал себя на процессе уверенно и спокойно. Здесь он был в своей стихии.

– Я уже и не помню, сколько раз побывал в этом зале за прошедшие двадцать лет, – мягко промолвил он. – Мне доводилось участвовать и на более общественно значимых процессах. Но ни разу я не видел здесь столько народу. Уверяю вас – ни один суд не привлекал к себе такой пристальный интерес, как этот. А как вы думаете, почему?

Он замолчал. Присяжные задумались.

– Потому что перед нами – тайна, и все хотят узнать, раскроется ли она и чем все закончится. Исчезает девушка. Что с ней произошло? Стала она жертвой преступления или просто убежала из дома, как делают ежегодно десятки тысяч других несчастных подростков? Если с ней что-нибудь случилось, то что именно? И почему? И действительно ли виноват в этом ее отчим, как утверждает обвинение? Или в жизни Рейчел существовал другой человек, имевший основания завидовать и ненавидеть ее, которого и охватила жажда мести? А может, она стала жертвой серийного убийцы, и сегодня блуждающего по улицам нашего города в поисках новой крови?

Гейл задумчиво кивнул.

– Мне хотелось бы пообещать вам, что, когда процесс закончится, вы узнаете, что случилось с Рейчел, но я не стану этого делать. Потому что никто ничего не узнает – ни мы, ни вы, ни мистер Стоунер, ни даже мистер Эриксон. Все закончится вопросами и сомнениями. Я отлично понимаю вас. Вам хочется раскрыть тайну исчезновения Рейчел, докопаться до истины. Однако позвольте вам напомнить: вы находитесь здесь вовсе не для того, чтобы вести расследование. Вам предстоит выносить вердикт, но какой вердикт вы вынесете по делу, если в нем ничего не ясно? Вы же не собираетесь придумывать ему концовку?

Он артистично откинул назад голову.

– Я знаю, о чем вы сейчас думаете. Вы думаете – ну вот, началось то, о чем предупреждал прокурор. Фокусник пускает дым в глаза, извращает такие прекрасные факты, вызывает иллюзии и заставляет фантазию парить в воздухе. Ничего подобного. Более того. Я просто-таки настаиваю – не верьте мне на слово. Между мной и мистером Эриксоном есть существенная разница – он собирается предоставить вам часть фактов, а я познакомлю вас со всеми фактами. И когда вы их увидите, вы сразу поймете: Грэм Стоунер невиновен в убийстве, – и вы обратитесь в полицию с требованием вернуться к данному расследованию и выяснить наконец, что же произошло с этой странной, несчастной девушкой.

Гейл оперся на перила, наклонился, навис над скамьей присяжных:

– Мистер Эриксон призывает вас внимательнее отнестись к доказательствам. Здесь я с ним абсолютно согласен. Пристальнее смотрите на них, изучите досконально и увидите то, о чем обвинитель не говорит вам. Он не сообщает вам о том, что Грэм находился в своей машине вместе с Рейчел в день ее исчезновения. Потому что нет этому доказательств. Он не говорит вам о том, что автомобиль Стоунера стоял вечером у амбара, поскольку и здесь у прокурора нет против него никаких улик. Он не утверждает, будто Рейчел мертва. Потому что сам не знает, жива она или нет. Он не обещает вам доказать сексуальную связь между Грэмом Стоунером и Рейчел, ведь этого-то он сделать и не может. Но зато он подталкивает вас к скоропалительным решениям. Обвинение выкладывает перед вами разрозненные факты, сшивает их белыми нитками и старается уверить вас в том, что́ оно не способно доказать. Не улики вам предлагают рассмотреть, прямые, косвенные или какие там еще, а фикцию. В довершение всего вас заставляют вынести вердикт на основании догадок и сомнительных связей между ними.

Внутри у Страйда все обмякло. «Вот и все, конец, – думал он. – Пройдоха Гейл безошибочно нащупал самые уязвимые места в расследовании и теперь пойдет крушить все. Чего уж там скрывать, все он говорит правильно. Ничего из того, что он перечислил, обвинение доказать не может. Действительно, набрали каких-то кусков и обрывков, слепили нечто неправдоподобное и выложили перед присяжными – нате, мол, разбирайтесь сами».

– Кроме того, – продолжил Гейл, – вы также увидите, что обвинение в стремлении придумать хороший финал для своей загадки игнорирует целый ряд других возможных выводов. Я нисколько не удивлюсь, если узнаю, что мистер Эриксон считает несущественными детали, остающиеся у него после того, как он разбирает и снова собирает двигатель своего авто.