– Какой сейчас месяц, Валька? – спросил он, поправляя ремень автомата. – Как ты думаешь: март или май?

– Март – последний месяц зимы, в марте еще холодно, – как всегда неожиданно влезла в разговор Алка, которая молчала с самого утра.

– Не путай, это май холодный! – заспорил Валька. – Но и май, и март – это весна. А сейчас уже жарища, значит, лето пришло. Там какие-то на «и» два месяца почти одинаково называются. А что?

– Да так. – Максим изучал следы зубов на стволах. – Они прошли не меньше чем десять дней назад. Много детенышей, а вот взрослых, кажется, маловато: кора редко ободрана высоко.

Стая мутов прошла вдоль ручья, оставив характерный след: вечно голодные твари обдирали кору, сожрали все молодые побеги и даже муравейник, похоже, не пощадили. Муравьев всех, конечно, употребить в пищу не смогли, и теперь они деловито отстраивались. Валька смотрел на них и думал: не наловить ли побольше и не бросить ли в котелок? У них же кислота, вдруг мясо вкуснее получится?

– Идти надо дальше. – Алла нервничала. – Зачем мы у воды стоим? Муты недалеко где-то.

– Нет, мы вернемся. – Максим отошел от ручья, по пути пнув ногой маленький череп: кому-то из детенышей мутов не повезло. – Туда, где песчаная почва и сосны растут. Вот там и заночуем, между двух ручьев. Я думаю, от обоих достаточно далеко. Дальше сейчас идти не стоит: не нравится мне, что эта стая так поздно на север пошла, да еще мало взрослых мутов. Наверное, столкнулись с такими же, на чужую территорию влезли, вот их и погнали. После драки могли остаться одиночки или группы. Лучше будем осторожнее.

Алла, молча кивнув, с готовностью подхватила с земли мешок с карманами. Это был рюкзак, но такого слова трое беглецов не знали. Помимо мешка, девушка тащила еще и сверток с мясом встреченного утром мута. Стараясь сохранить мясо от порчи, его обложили травами, которые вроде бы узнала Алка. Некоторые из них и правда придавали пище новый вкус, а от других появлялась только горечь. На ругань Алла не отвечала, только вжимала голову в плечи, а потом опять упрямо собирала те же травки.

– На ночь лучше на сосну подняться, – сказал Валька, наполняя из ручья три металлические фляги. Кишки мертвого мута, которые кое-как прополоскали с утра, он уже заполнил водой и они пузырились на траве. – Привяжемся и переночуем. Стая нас вряд ли обложит, а одиночек как-нибудь прикончим.

– Главное – не шуметь! – напомнил ему Максим, а заодно и самому себе тоже.

Автомат – это соблазн. Так здорово не затевать с мутом смертельно опасную игру, а сразу разнести ему череп! Конечно, нужна сноровка, потому что, используя оружие предков первый раз, Максим чуть не пристрелил Вальку: мут оказался прямо между ними. Да и вообще, убивать тварей из автоматов оказалось труднее, чем они думали. Но зато как интересно! Было лишь две проблемы: во-первых, патронов Новосиб оставил в наследство внучке не так уж много, а во-вторых, на шум всегда могли заявиться новые муты. Поэтому с одиночками и парами предпочитали справляться по старинке: огнем, кистенем, рогатиной и топором.

Повесив на плечи булькающую кишку, Валька первым пошел в лес. Шагая позади, Максим усмехнулся: как быстро обнаглел парень! Раньше он так себя не вел. Но автомат, оружие старого мира, заставил Вальку поверить, что он великий воин. Максим знал это ощущение. Ты сколько угодно можешь сам себе говорить, что против стаи тварей человек бессилен даже с двумя автоматами, но что-то внутри тебя этому не верит. Навести ствол, нажать на крючок, обведенный металлической скобой, и зачарованно смотреть, как летят в стороны кровавые клочки! В этой зачарованности кроется еще одна опасность: больше половины патронов израсходовано впустую. Теперь надо экономить, потому что они твердо решили дойти до моря. По пути группе попадались разные общины: и еще крепкие, и одичавшие, и нуждавшиеся в срочной помощи. Максим и его друзья редко разговаривали с их обитателями, но и со стороны все было видно. Порой их умоляли остаться – с двумя автоматами они могли бы стать надежной защитой. В других случаях, обладая этим оружием, они могли бы остановить ужас одичания, опускавшийся на поселение, продлить на время его жизнь. Но Максим был неумолим: раз уж решили идти на запад, к морю, то надо идти до конца.

На самом деле так решил, конечно, Максим, остальным лишь пришлось присоединиться. Без Максима ни Валька, ни его молчаливая подружка не имели никаких шансов продержаться так долго, даже если бы Новосиб оставил в наследство своей внучке не два автомата, а сто, да еще с огромным количеством боеприпаса. Им нужен был лидер, а Максиму нужна была компания. Первые дни его немного раздражала Алла, но он постепенно привык к ней, а потом и оценил: пусть не слишком умная, зато не ленивая, на каждой стоянке тут же начинает первой собирать хворост, а что все время молчит – так это очень хорошо. Ну что толкового могла сказать такая девка? Хотя даже Максим вынужден был признать: один раз ее слова были просто золотыми. Слово это он знал, хотя золота никогда в жизни не видел.

Переплыв реку, они шли к Старой крепости шесть суток, вспоминая карту, которую видели. Им повезло: даже огибая довольно большое озеро, они не встретили мутов. Охота, на которой настоял тогда Максим, оказалась удачной: им удалось забить топором и кистенем двух бледных, малоподвижных и худых после зимней спячки подо льдом тварей. Большую часть мяса несли с собой, постоянно пересыпая снегом, которого в лесах было еще много. Но с каждым днем становилось все теплее, остатки снега растаяли, и, когда они оказались поблизости от руин родного дома, холодно было только по ночам, да и мясо воняло так, что не только есть, а и нести его стало опасно: у мутов обоняние куда лучше, чем у людей. Снова очень голодные, путешественники поднялись на небольшой холм, возвышавшийся посреди леса, чтобы осмотреться.

Дым они заметили сразу, а крышу крепости, бывшей твердыней местной общины, углядел Валька, когда забрался на дерево. Рискнув подойти чуть ближе, беглецы в лесу обнаружили несколько делянок, уже подготовленных к севу, и множество других следов присутствия человека. Они передвигались как можно тише, перебегая от дерева к дереву, предполагая, что в секретах сидят такие же дозорные, что и в знакомых им общинах. Часовые опасались мутов, а муты прятаться не умеют: они просто бредут напрямик, поэтому углядеть их несложно, у людей же имелся шанс остаться незамеченными. Но к самой крепости подходить Максим запретил.

– Откуда мы знаем, как тут относятся к другим людям, да еще издалека? Может быть, и здесь уже случались войны между соседями.

– Мы могли бы, может быть, украсть что-нибудь… – сопя, попробовал возразить голодный Валька. – Жрать хочется.

– А зачем, по-твоему, им выносить еду из крепости? Сейчас не осень, на делянках рожь не колосится! Или ты собираешься прямо в трапезную к ним пробраться? Нет, давай-ка еще раз припомним карту и тихонько пойдем забирать Алкино наследство. Вот потом, может быть, и познакомимся с соседями.

– Вдруг мы могли бы остаться в Старой крепости? – мечтательно прошептала Алла, ни на кого не глядя. – Жили бы тихонечко, никого не трогали…