Литвинов подошел. Все-таки некоторых военных оставили в городе, и это здорово!

– Чего здесь делаешь? – необидно осведомился лейтенант. Он не наезжал, просто спрашивал.

– С собаками гуляю. Вы откуда?

– Какая теперь разница… Слушай, к станции Дача Долгорукова как быстрее проехать? Я сам не из Питера, тюменский…

Федор забрался на броню, потребовал карту города и, получив, прочертил кратчайший маршрут карандашиком.

– Ну спасибо, – кивнул лейтенант и закашлялся. По его лицу шли багровые аллергические пятна. – Бывай, дружище!

– На хрена вам Дача Долгорукова? – выкрикнул вслед Литвинов и получил малопонятный ответ:

– Зону ликвидировать! Чтоб вам проблем было меньше! Пока!

Очередная загадка Мира Без Власти. Мира с золотым солнцем, прохладным ветром и красно-золотыми кленами. Осень наступит уже завтра…

Дома никаких особых изменений не отмечалось. Светка воспряла ото сна, приняла душ, переоделась и традиционно накрасилась – не мыслит себя без косметики даже в последние дни мира. Полковник мирно похрапывал на диване, Ваня завернулся в одеяло, будто гусеница в кокон, и делал вид, будто его здесь совсем нет. В качестве дополнения к странной компании присоединилась тетя Валя, суетившаяся у плиты с пирожками. Пятый этаж ее парадной оставался теперь единственной обжитой областью, если не считать квартиры старого зануды Николая Всеволодовича с четвертого этажа и одинокой бабули с третьего…

– Завтрак на всех будет через десять минут, – невозмутимо проинформировала тетя Валя. – Федя, можно тебя на разговор? Заодно покурим на балконе. Светочка, поднимайте ребят, десять утра!

Выбрались на балкон, закрыли дверь, уселись на простеньких деревянных табуретках. Валентина Альбертовна щелкнула стильной старинной зажигалкой – большой, тяжелой, в каменном корпусе в виде кораблика. Носить в кармане такую невозможно, только в дамской сумочке.

– Федор, ты понял, что сейчас делается? – прямо спросила тетя Валя, картинно выпуская дым колечками.

– Вроде понял.

– Вроде… Ты и твои друзья – самые вменяемые и дееспособные люди в доме. И самые молодые. На сколько хватит ваших припасов?

– Вы и это отследили?

– Отследила. На сколько?

– Полгода минимум. Если на четверых…

– Главное продержаться зиму. Ближайшую зиму. У нас свой микрореактор, если отключат водопровод – воду можно таскать из Невы, тут рядом…

– Зиму? – Федор озадаченно посмотрел на тетю Валю. – Думаете, мы будем живы еще через два месяца?

– А если будем? Подыхать от жажды я не собираюсь. Равно как и не собираюсь насмерть замерзнуть в своей постели. Слушай меня внимательно. Дом остается на самообеспечении – по крайней мере энергия у нас своя. Моя далекая прабабушка не умерла в блокаду зимой на 1942 год только потому, что собрала всех оставшихся жильцов дома в большой коммунальной квартире на Фонтанке в нескольких комнатах, они вместе поставили печки-буржуйки, назначали комендантов, делили хлеб и добытую теми или иными путями еду. Выжили все, понимаешь? Все до единого, хотя в городе люди умирали ежечасно и было людоедство, жрали своих соседей… Андрей Макеев кто по званию?

– Он майор уголовной полиции…

– Теперь это неважно. В армии он кем был?

– Вроде бы командир роты. Сухопутные войска.

– Отлично. В доме теперь заселены всего шестьсот девяносто три квартиры. Я просмотрела списки, у нас в распоряжении почти полторы сотни мужиков, способных держать оружие и обороняться. Остальные – одинокие истеричные бабы или недееспособные пожилые люди. Они поработают в нашем госпитале. Или прачками. Пускай Макеев берет командование.

– Командование? – выдавил Федор. – Об этом никто не думал! Какой еще госпиталь? Прачки? Валентина Альбертовна, вы…

– Да, я вздорная старуха! Но подумай о моих словах. Я это организовать не сумею. Надежда на тебя, Макеева и Светочку, которая мигом вразумит бушующих бабищ… Вот тебе список, ознакомься. А когда поймешь, что я работала не зря, – выдели лишнюю пайку.

Тетя Валя резко встала, выбросила окурок за балкон и ушла на кухню. Федор поежился – уж больно отдавали блокадным морозом ее последние слова.

Список, значит? Интересно, чего такого насочиняла наша домохранительница?

Так-так. Мужчины в возрасте до двадцати пяти лет. Их очень немного, всего девять. Армейскую подготовку проходили только двое. От двадцати пяти до пятидесяти – сто два. Восемнадцать с дипломами военных училищ, но эти все в возрасте. Остальные – до семидесяти пяти лет.

Всерьез боеспособных не более шести десятков. Полковнику надо показать, он сделает профессиональные выводы…

Федор неожиданно почувствовал, что голова слегка кружится, и списал это, как обычно, на непрекращающийся стресс. Вдруг появившиеся на локтевых сгибах розовые пятна внимания не привлекли, а то, что шея начала чесаться. Литвинов списал на то, что два дня не залезал в ванну…

Так. Завтракать, мыться и заниматься делами. Делами нового мира. Мира, где тебе не поможет никто, кроме тебя самого.

– Так кто же наследник? – неожиданно сам для себя проговорил Федор, взявшись за ручку балконной двери. – Кто получил трон? А ведь Бибирев не сказал… Почему?

А впрочем, какая теперь разница? Мы теперь сами по себе. Без всяких Империй. Флаги спущены.

* * *

Никаких особо важных дел за 31 августа провернуть не удалось, хотя Полковник предложил взять Ванин грузовичок и съездить посмотреть, что творится на ближайших продовольственных складах и чем там можно поживиться. К полудню Федор почувствовал себя очень скверно: начался жар, потекли сопли и распухли веки, стало тяжело дышать. По виду настоящая аллергическая реакция, а на что именно – непонятно. Похожие симптомы появились у Светки и Волчка, они тоже расцветились красными пятнами.

– Мне это не нравится, – заявила Светлана, критически разглядывая себя в зеркале. – Это не аллергия, дорогие мои. Это какая-то инфекция.

– Я утром разговаривал с военными, – прохрипел Федор, – командир БМП кашлял и тоже был красен, как помидор… наверное, заразился. Может, грипп?

– Не похоже, – покачала головой Светка. – Очень уж стремительно развивается. Сколько времени прошло? Два часа?

Валявшийся под столом Вамба вдруг громко чихнул.

– Ну вот что, джентльмены. Поднимайте свои задницы и пойдем вниз. Испытаем, как работает «Хюммель». Если здесь нет обычного врача, доверимся автоматике.

– Разумно. – Федор откашлялся и кивнул. – Я окончательно расклеился. Отек гортани – и до свидания. Можете похоронить меня во дворе и посадить на могиле розовый куст.

– Не говори ерунды. Хватит болтать, двинулись.

Месяц назад контейнеры с автохирургами перетащили с подземной автостоянки в техническое помещение, которое заперли на два замка: слишком уж ценным являлся груз, вовремя уведенный достоуважаемой Светланой Викторовной с таможенного склада.