Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А теперь мне нужно придумать, как сообщить о смерти Эйдана его матери, с которой мы в некотором роде не чужие люди. — Ричард опять перешел на крик. — Да, а что там поговаривают о том, что ты не мужчина? Ты мне никогда не говорил об этом.
— А вы никогда и не спрашивали, милорд.
— Моя сестра хочет иметь детей.
— А вы очень заботитесь о своих сестрах, не так ли? — вежливо поинтересовался Саймон.
— Я не могу доверять человеку, у которого между ног пустое место, — рассмеялся Ричард. — Это неестественно.
— Не более неестественно, чем пытаться переспать с собственной сестрой.
Ричард ударил по столу кулаком так, что с него посыпались тарелки.
— Она сама соблазняла меня! — закричал он. — К тому же я до сих пор не уверен в том, что она моя сестра.
— Если вы будете упорствовать, то потеряете еще одного из лучших своих людей. Томас де Реймер — человек спокойный, но если его разозлить, он уложит на месте кого угодно. Надеюсь, вы понимаете, что единственный для вас способ добраться до Клер — это сначала убить сэра Томаса.
— Ты начинаешь утомлять меня, Грендель, — покосился на него Ричард. — Знаешь об этом?
— Это один из моих немногих талантов, — усмехнулся Саймон.
Ричард откинулся на спинку стула и принялся выдергивать нитки из своего плаща.
— Я не могу позволить себе потерять сейчас наиболее надежных своих людей, — медленно заговорил он. — Ни лучшего своего бойца, ни придворного советника. Но не думай, что я признал свое поражение. Настанет время, и мы еще вернемся к этому разговору.
— Да, иногда приходится смиряться с тем, что не все на свете нам подвластно, милорд.
— Нет, — сердито пробурчал в ответ Честный Ричард.
— Хотел бы я иметь такую же силу воли, как у вас, милорд, — пожал плечами Саймон. — Меня все время что-то отвлекает от дел. То непрошеные посетители, то плачущие женщины, которые нуждаются в моей защите.
— Сомневаюсь, чтобы леди Клер искала у тебя защиты, Грендель.
— Но ее сестра доверяет мне.
— В самом деле? — выпрямился на стуле Ричард. — Только не говори мне о том, что тебе удалось покорить ее сердце, иначе она будет расстроена, когда узнает о том, что у тебя между ног кое-чего не хватает!
— А может быть, наоборот, это ее обрадует, — ответил Саймон.
Ричард смерил своего чародея долгим взглядом и неожиданно распорядился:
— Пришли ко мне брата Джерома.
— Хотите покаяться? — со скрытой издевкой спросил Саймон.
— Ха! Мне не в чем каяться. Пришли ко мне брата Джерома, а затем отправь кого-нибудь за моими так называемыми сестрами. Мне в голову пришла хорошая мысль.
Саймон изучающе посмотрел на Ричарда. Он знал, что если в голове его хозяина и рождаются порой мысли, то только связанные с его личной выгодой.
— Как пожелаете, — коротко ответил Саймон и добавил:
— Я хотел бы сейчас заняться тем снадобьем, которое вы мне заказали.
— Разумеется, — вяло махнул рукой Ричард. — Если ты понадобишься, я за тобой пришлю.
Саймон хорошо владел собой и потому сумел скрыть раздражение.
— Я полагал, вы предпочтете, чтобы я спокойно работал.
— Всему свое время, — наставительно произнес Ричард, успев, очевидно, забыть о том, что посылал прошлой ночью своего рыцаря именно потому, что был недоволен медлительностью чародея. — А я тем временем навещу Хедвигу.
— Полагаю, ваша жена будет счастлива видеть вас, — вежливо заметил Саймон.
— Уверен, что счастлива она не будет, — заявил Ричард, — но смириться ей все же придется. Нравится ей или не нравится, но хозяин в этом доме я.
Ричард поднялся из-за стола и потер свои мясистые руки так, словно предвкушая что-то весьма для себя приятное.
О чем Саймону оставалось лишь гадать.
— Я не пойду, — заявила Клер. — Не хочу его видеть.
— Не думаю, что мы можем капризничать, дорогая, — ответила Элис, пытаясь вернуть себе спокойствие, которое она, похоже, окончательно растеряла за последние дни. — Там будет брат Джером. Нам совершенно нечего бояться. Вероятно, леди Хедвига сменила гнев на милость и наконец решила принять нас. К тому же наверняка поблизости будет и сэр Томас. При нем ты точно можешь ничего не бояться. Он так серьезно относится к своим обязанностям.
— Он ко всему относится слишком серьезно, — странным тоном заметила Клер.
— А ты полагаешь, что жизнь — это несерьезно?
— Говоря по правде, — поморщилась Клер, — жизнь — это очень серьезная и печальная штука, в конце которой человек умирает. И умирает, как правило, раньше, чем мог бы. Все это так. Но нельзя же всю жизнь только оплакивать свои грехи и ждать смерти! Нельзя ничему не радоваться, не улыбаться. Нельзя не пытаться быть счастливым — пусть даже и наперекор судьбе.
— А сэр Томас умеет радоваться? — спросила Элис.
— Совершенно не умеет, — вздохнула Клер и встревоженно добавила:
— Ты не позволишь Ричарду прикоснуться ко мне?
— Он сможет дотронуться до тебя только через мой труп. И через труп сэра Томаса. Но до этого не дойдет, не волнуйся. Мне думается, что Ричард решил собрать нас для того, чтобы извиниться за свое поведение.
Разумеется, Элис и сама не верила в это. Ричард всегда считал себя правым и не извинялся ни перед кем и никогда. Но они с Клер и в самом деле будут находиться под надежной защитой. Во всяком случае, Мадлен, сообщившая о том, что их ожидает лорд Ричард, клятвенно заверяла, что за братом Джеромом тоже послано.
О том, будет ли присутствовать Саймон Наваррский, не было сказано ни слова. Элис не была уверена в том, что сможет сейчас вынести встречу с ним. Сказанное и сделанное им вчерашней ночью поразило ее в самое сердце. Он предстал перед нею хладнокровным убийцей. Элис и прежде доводилось видеть смерть, но она никогда не видела, чтобы человек умирал так быстро и неожиданно. Вот он только что стоял здесь, и уже его нет, и только безжизненное тело лежит на каменных плитах двора. Ужасно. А эта скрюченная, но неожиданно сильная рука Саймона, а этот отвратительный звук, когда на землю с высоты падает что-то мягкое, живое…
— Ты на все смотришь проще, чем я, — заметила Клер и нахмурилась.
В эту минуту Мадлен вошла в спальню, держа в руках что-то пышное, розовое, отсвечивающее золотом.
— Лорд Ричард приказал, чтобы вы надели это, миледи, — объявила она, раскладывая платье на кровати.
«До чего красивое!» — подумала Элис, и ей захотелось когда-нибудь иметь такое же.
Платье и в самом деле было великолепным: нежно-розовое, с длинными широкими рукавами, богато украшенное золотым шитьем. Прекрасное платье для прекрасной женщины.