Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Назад! Не толпитесь! Джок, почему стрелял?!
Несколько изумленный моим вопросом Лермонт в недоумении воскликнул:
- Так ты же сам сказал, чтобы держал на прицеле! А он вдруг с такой силой оттолкнул Сашку к стенке, да было дернулся к князю… Ты пальнул – ну так и я…
- Так ведь надо же было в ногу!
Шотландец не нашелся, что ответить – хоть я и сам дурак, не упредил, куда стрелять! Да уж, все мы задним умом крепкие… Между тем, дым уже вполне рассеялся – так что я увидел направленный именно в мою сторону взгляд иезуита, оскалившего зубы в какой-то безумной ухмылке:
- Не жилец ты, полковник… Не жилец!
Однако же медиус, как оказывается, вполне себе чисто говорит по-русски! Н-да, неплохо они нас разыграли, едва не провели меня… Но кто бы ожидал от иезуитов такой лихости, ловкости и наглости, а? Сунуться к князю, когда вокруг его столько охраны!? Построив расчет на том, что во взбудораженном лагере никто не отправит посланца к Делагарди, проверить подлинность их личин… И что никому и в голову не придет подозревать в открыто приехавших лекарях, столь уверенно себя назвавших, подосланных убийц!
Тем более, что доктор, судя по всему, подлинный. Да и то – почему бы иезуиту не обучиться-то в Салерно, в Италии?! Орден славится своей образованностью, понастроив коллегий по всей Европе…
- Это Господь рассудит, кому жить, а кому уже пора отправиться на Его суд… Отче Сергий, как рана медиуса? Есть шансы?
Откровенно испуганный и ошарашенный травник ответил не сразу – и вместо него заговорил сам лже-доктор:
- Пуля перебила хребет, ногу уже не чувствую… Бесполезно все, полковник, отхожу… Но и тебе – тебе осталось недолго…
Последним усилием заставив себя криво улыбнуться окровавленным ртом, иезуит вдруг с силой откинулся на пол, громко стукнувшись затылком об струганные доски – и как видно, потерял сознание от удара. Невольно подивившись такой стойкости и упертости, я коротко обратился к Лермонту, указав на медиуса:
- Окажите последнюю милость, добейте… Да близко не подходите, а том может прикидывается – и полоснет по ноге отравленным клинком! Такая змея ужалит, даже будучи смертельно раненой… И никого больше не впускать кроме тех, кого знаешь лично, Джок! Это понятно?!
Насупившийся Лермонт, едва не проворонивший иезуитов, молча кивнул – а я обратился к супруге «Орла»:
- Рада, напомни – как выглядел Антоний?
Но обомлевшая девушка с остекленевшими от ужаса глазами только и смогла вымолвить:
- А-а-нтоний?
- Понятно…
Круто развернувшись, я покинул горницу, уже в сенях услышал удар клинка – и тихий вскрик. Добили… Остался последний вражина – увы, не менее опасный, чем все его «братья».
Между тем, ситуация за стенами избушки здорово накалилась – со стороны толпы, обступившей стрельцов Жеребцова, доносятся злые крики:
- Князя! Пусть князя покажут!
- Желаем видеть Михаила!
- Кесаря! Кесаря!!!
В ответ раздался зычный голос воеводы Давыда Жеребцова:
- Други! Братья по оружию!!! Все вы меня знаете, вместе кровь проливали еще под Калязином… Так вот я вам слово даю – и на том крест целовать буду, что нет заговора в немецком войске! А князь – великий князь жив!
- Так пусть выйдет к своим ратникам!
Среди несколько притихших русских воев раздался одинокий голос – и как мне кажется, слегка со странным говорком голос; я запомнил направление, где он раздался – но не рискнул лезть во вновь забушевавшую толпу:
- Что с князем! Отвечай, Давыд Васильевич!
- Покажите великого князя!
- Где князь?!
И снова все тот же голос из толпы:
- Убили князя, убили!!!
- Убили?!
- Отдайте нам тятей!!!
- Бей немцев! Они за стрельцами прячутся, рейтары-то!!!
- Бей!!!
Опять этот заводила; я уже понял, что последний из иезуитов близко – но тут толпа буквально поперла на стрельцов, а воевода, не удержавшись, ринулся навстречу ратникам:
- Ах вы псы! На дыбу зачинщиков!!! Землю у меня жрать будете!!!
Опережая кровопролитие, что начнется с минуты на минуту, я громогласно воскликнул:
- Вот он! Смотрите, вот он!!! Князь вот он!!!
- Князь?!
- Где князь?!
- Покажите князя!
- Слава Михаилу Васильевичу!!! Слава кесарю!!! СЛАВА-А-А!!!
Вновь надрывно ору я, подавая знак вставшим позади стрельцов рейтарам – и те, смекнув, что от них требуется, заголосили вместе со мной, а следом крик подхватили и стрельцы Жеребцов… Заслышав мой голос, воевода – знакомы всего одну ночь, а знаем друг друга словно всю жизнь! – замер, так и не добравшись до смутьянов. Да столь же громогласно закричал:
- Слава кесарю!!!
Такой клич ратники Скопина-Шуйского не могли не подхватить – и вскоре закричало все воинство, сотрясая
