– Бобков, – с порога отрекомендовался Анатолий Силыч. – Мне братан уже сообщил о вашем приезде.

– Дмитрий Викторович говорил, что вы владеете какой-то информацией, – счёл нужным объяснить незапланированный ночной визит Родион, – вот я и заглянул к вам, на ночь глядя.

– Ничего, что я встречаю гостей по-домашнему? – извинился Бобков.

– Всё нормально, – успокоил Рожнов. – Я и сам выгляжу сейчас, наверно, довольно мрачно. Как у нас говорят – попал в непонятку.

– «У нас» – это где?

– В пожарном подразделении ПАСС ГУВД. Я капитан пожарной службы.

– Понятно, – кивнул хозяин. – А я – мориман. Оттрубил, как положено, четыре годика и прямо с флота, по дембелю, был завербован на Байконур, потому что там оказались нужны такие, как я.

– На Космодроме? – уточнил Рожнов.

– Конечно. Именно там мне пришлось впервые познакомиться с мистической казуистикой этого мира. Да и братишка мой во Вьетнаме кое-чего нахватался.

– Чего? – не понял капитан.

– Так, – уклонился Анатолий Силыч. – Похоже, братишка вам ничего не сообщил, или не счёл нужным?

– Вероятно, просто не успел, – заступился за доктора Родион.

– Вечно он наводит тень на плетень, – проворчал Бобков. – Он во Вьетнаме нахватался мегалитических знаний и на Тибете тоже, а сказать об этом – язык не поворачивается.

– Да о чём сказать-то? – терял терпение Рожнов. – Было покушение. Пуля попала в грудь моей подруге. Весь вопрос: кому это нужно?

– В общем, так, – остановил его Бобков. – Давайте-ка кофе выпьем, иначе у нас никакого разговору не получится. Не против?

Офицер с удовольствием согласился, потому как чашечка кофе, тем более, после всего перенесённого никак не оказалась бы лишней. Пока хозяин квартиры возился с мельницей, заправлял внушительную серебряную турку кофейной начинкой с добавкой перца, корицы и отправился варить кофе на кухню, Родион окинул взглядом «хрущёбное жилище».

Первое, что бросалось в глаза, – одетая на глобус бескозырка с надписью на ленточке «Морчасти погранвойск». Надо же! Бывший пограничник, да ещё к тому же мориман! Глобус стоял на серванте, набитом хрустальной посудой и не представляющим особого интереса, а вот рядом с ним, ловко маскируясь под мебель, примостился на фундаментальной станине миниатюрный, но настоящий токарно-слесарный станок.

Возможно, это ещё можно было как-то воспринять, только у окна, рядом с письменным столом стоял какой-то электронный ящик с моргающими на пластиковой панели разноцветными лампочками, а иногда даже издающий тихий умиротворяющий благоутробный звук. Поскольку Рожнов немного интересовался электроникой, то мигающие лампочки под неусыпным вниманием рычащего аппарата не оставили его равнодушным.

Однако, никаких ассоциаций таинственный «ящик» в памяти Родиона не вызвал. Впрочем, сейчас уже много чего понавыдумывали, за всем не уследишь. Или, может быть, прибор вообще местного изготовления? Тогда и гадать бессмысленно.

Сам прибор был подключён к компьютеру, значит, имел выход в «Интернет».

Собственно, что это значит? Ровным счётом ничего. С компьютерами в наше время совместимы почти все электронные приборы, поскольку компьютерная сеть прочно оплела уже всю планету.

– Тоже электроникой интересуетесь? – в комнату заглянул хозяин. – Это моё изобретение. Прибор даже названия ещё не имеет. А коротко его можно окрестить «Психотропный диагност».

– Какой?! – глаза у Родиона полезли на лоб.

– Психотропный, – улыбнулся хозяин. – Пусть вас это слово не пугает. Вам самому через полчасика придётся познакомиться с этой ласковой гильотиной.

– Гильотиной? Зачем?

– Затем, что в вас стреляли. Под пулю попала ваша дама сердца, но стреляли-то в вас?! Значит, надо «отрубать» вам голову, то есть вашу память, а уже потом из этого внутреннего месива вытаскивать необходимые нам артефакты. Собственно, хотите ли вы разобраться в своём происшествии?

– Да, – кивнул капитан. – Неужели прибор может показать или нарисовать на экране убийцу?

– Нарисовать не может, а вот абрис или фоторобот может получиться запросто, – Бобков указал на монитор. – Прямо здесь будут очерчены абрисы или контурные фигуры нескольких человек, с которыми вольно или невольно вас когда-то сталкивала злодейка-судьба. Но изображены будут только те, кто относится или относился к вам недоброжелательно. По контурным изображениям надо будет определить человека.

Это могла не зафиксировать ваша память, а вот подсознание ничем не подкупишь, оно работает совершенно самостоятельно. Причём, опасность может исходить от человека, которого вы совсем не подозреваете. Но с этим чуть позже разберёмся. Вы как к мнёве относитесь?

– Мнёве? – ошарашено переспросил Родион. – Я не знаю что это?

– Не знаете? – в свою очередь удивился хозяин. – Ничего не знаете о наших Мнёвниках, бывшей государевой вотчине?

Его гость растеряно покачал головой.

– Тоже мне, москвич, а о городе своём ничего не знает, – проворчал хозяин. – Терехово, Нижние и Верхние Мнёвники стали государевой вотчиной не просто так «за здорово живёшь». У нас каждое место имеет свою древнюю историю, и москвичи никогда не назвали бы свою родину плохим именем.

– Что? – не понял Рожнов.

– Ничего, – отмахнулся Бобков. – Это я так, словоблудничаю немного. Но в подмосковных Мнёвниках рыбари так умели отваривать налимовую уху к царскому столу, что многие только за это были боярским статусом от самодержца пожалованы. А у меня как раз уха из налимчиков – мнёва, то есть. Может, составите компанию?

Видя, что гость ещё не может оценить столь неожиданное предложение, Анатолий Силыч решил его молчание принять за безоговорочное согласие и снова отправился на кухню, только на этот раз уже за дожидающейся там ухой.

Родион ещё не успел проголодаться, но отказаться от угощения счёл неудобным. Хозяин прикатил из кухни столик на колёсиках, где в самом центре красовалась пузатая супница с выглядывающей из неё ручкой поварёшки. Сбоку от супницы примостились в неглубоких тарелочках малосольные огурчики, фаршированные крабом оливки, свежие помидоры вперемешку с зеленью и дольками маринованного чеснока.

Увидев на столике такое изобилие, Родион ещё сильнее растерялся. Похоже, в этом доме никогда не знали понятий – завтрак, обед, ужин, – а трапезничали когда заблагорассудится.

– Иногда ночью перекусить бывает довольно пользительно, – подтвердил Анатолий Силыч. – Тем более, на пустое брюхо, не хватит духа.

На что должен быть потрачен дух полного брюха, хозяин скромно умолчал.

Разлив по тарелкам уху, сразу пленившую гостя соблазнительными запахами, Бобков вынул из посудного серванта графинчик красного вина и подал к столу.

– Красное вино к такой ухе очень кстати, – хозяин полувопросительно взглянул на гостя. – Это даже Пушкин повторял неоднократно.