– А папа? Папа тоже будет жить с нами?

– Не знаю, Лизочка…

– Пусть он живет с нами, мам! Как раньше! А тетя Таня пусть к нам в гости приходит! Разве так нельзя, чтобы как раньше?

– Нет… Уже нет, наверное.

– А почему?

– Давай мы потом на эту тему поговорим, ладно? Посмотри, мы уже к зоопарку подходим… А вон смотри, шарики продают! Какой тебе шарик купить? Красный? Синий? Зеленый?

И все же воскресный вечер подкрался неминуемо, и с каждой минутой лицо Ольги Петровны становилось все грустнее. Когда раздался звонок в дверь, губы ее задрожали, и Лесе пришлось прошептать сердито:

– Мам, прекрати… Еще не хватало твоей истерики… Не усугубляй, мам, не надо!

Увидев Лешика, дети тоже грустно притихли, смотрели на них обоих вопросительно – как же, мол, дальше-то?

– Нам пора… – неловко проговорил Лешик, улыбаясь. – Лиза, тебе утром в школу, а ты домашнее задание еще не сделала! И тебе, Коля, завтра в новую школу идти…

Быстро глянув на Лесю с Ольгой Петровной, он пояснил торопливо:

– Я договорюсь с директором школы, в которой Лиза учится, его возьмут… А документы можно потом привезти…

Ольга Петровна задрожала лицом, отвернулась быстро. А Леся спросила тихо:

– Можно нам детей завтра увидеть, Леш? Пока мы с тобой ничего не решили… Просто увидеть, и все!

– Можно, конечно. Я завтра после школы их к вам приведу.

– А можно я сама их заберу после школы?

– Можно. Только я не знаю, сколько у них будет уроков…

– Я все узнаю! Я заберу вовремя!

– Хорошо, договорились. Ну все, дети, идем…

Когда за Лешей закрылась дверь, Ольга Петровна накинулась на нее сердито:

– Ты почему с ним так разговариваешь, будто милостыню просишь, а? Это же твои дети, в конце концов! А ты заискиваешь, будто не мать им, а тетка чужая!

– Да, прошу… Да, заискиваю! Потому что, по сути, все так и есть, мам. Я им была словно тетка чужая. Мне еще свое материнство заслужить надо, потихоньку и осторожно, чтобы Леша мне поверил…

– Даже так? Ну, чудеса чудесные… Не узнаю свою дочь, просто не узнаю!

– Да я и сама себя не узнаю, мам…

– Понятно, что ж… Это хорошо, конечно, но и в крайности бросаться тоже не стоит. Изменилась, и хорошо, и ладно. Леша ведь тоже не дурак, он все видит. И я тоже все хорошо вижу, меня не обманешь!

– Что ты видишь, мам?

– А то… Любит он тебя, вот что. Никакая Таня ему не нужна, зря только деваху с толку сбил, обнадежил… А она поверила, глупая. Эх, Леська, Леська, натворила ты делов… Сколько жизней наизнанку вывернула…

– Да, мам, согласна. Натворила делов. Ну что делать, если я у тебя такая… Непутевая была, неразумная…

Леся заплакала вдруг, уткнувшись в теплое плечо матери. Та погладила ее по голове, вздохнула тяжко:

– Ладно, будет тебе рыдать, будет… Сама ж говоришь, что другая теперь стала, что поумнела да повзрослела, раскаялась… Не зря говорят, что за одного праведного двух грешных дают. Ничего, доченька, ничего, все будет хорошо, вот увидишь…

Леся подняла голову, глянула матери в лицо, проговорила тихо:

– А ты чего плачешь, мам?

– Да сама не знаю… Ты заплакала, и я тоже плачу… Жалко мне тебя, и всех вас жалко… Родные ведь…

– А знаешь, что, мам? Ты переезжай ко мне совсем, ладно? И прости, что я раньше этого не хотела! Я ведь и Коленьку потому с тобой оставила, что жить вместе с тобой не хотела! А теперь очень хочу… Живи со мной, мам…

Они обнялись и снова заплакали, обе чувствовали, как легки эти слезы, как они необходимы сейчас им обоим. Леся оторвалась от матери, спросила тихо:

– А ты правда думаешь, что Лешик меня любит?

– Правда, доченька, правда. Я жизнь прожила, я все вижу, все нутром чую… Он сам себя обмануть решил, да не получается у него ничего…

* * *

– …Как это – заберет детей после школы? Ты что, Леш? А я? Я же специально с работы отпрашиваюсь, на коленях перед заведующей валяюсь… Думаешь, легко мне замену найти? Я же приемщица, я все время на месте должна быть!

– Ну вот и хорошо, не надо в ногах валяться… Леся их завтра сама заберет. А потом я буду забирать, я уже договорился с директором. Все как-то устроится, Тань, не переживай!

– Да я ж не к тому, что переживаю, а к тому, что не надо было позволять Лесе их забирать! Она что, их потом, после школы, к себе домой поведет?

– Ну да… А вечером я за ними приеду…

– Но это неправильно, Леш, неправильно!

– Да почему, Тань?

– Потому… Потому что хватит с нее выходных! Повидалась с детьми, и будет! Да это по отношению ко мне нечестно, в конце концов! Я же с тобой живу, а не она! И дети должны быть с нами!

– Странная у тебя логика, Тань… Посыл неверный…

– Ой, вот только не надо сейчас умничать, ладно? В конце концов, моему терпению тоже может конец наступить! Я уж и так стараюсь, и этак… Угодить тебе во всем хочу… А ты… Даже не хочешь прислушаться к тому, что я тебе говорю! Не советуешься!

– Не обижайся, Тань, не надо. К тому же и ты не особо со мной советуешься, когда решаешь что-либо предпринять.

– Это ты про то, что я без спросу Коленьку привезла, да? Так я же как лучше хотела, Леш! Ты человек мягкий, нерешительный, ты бы начал с Леськиной матерью разговоры всякие заводить, просить ее да умолять… А она бы в позу встала, и не вышло бы у тебя ничего! А я одним днем вопрос решила и безо всяких разговоров! Зато теперь Коленька с нами живет… И с Леськой надо так же поступать, рубить сразу и не задумываясь! А ты развел говорильню, раскиселился жалостью! Вот тебе и результат – она уже из школы детей сама забирать хочет! Один раз их заберет, два раза, а потом будет считать, что так и надо, что ей теперь все можно, ага!

– Ей и в самом деле можно, Тань. Ее ж материнства никто не лишал.

– А надо бы! И чем быстрее, тем лучше! Мало она у тебя кровушки попила, да? Я сама своими глазами все видела, как она с тобой обращалась, как плевать на тебя хотела! Ни ты ей не нужен, ни дети ей не нужны, это ж ясно как божий день!

– Все, Тань, хватит! Прекратим этот разговор. Такое ощущение складывается, что ты только себя слышишь.

– Это я только себя слышу? Я?! – обиженно переспросила Таня, ткнув себя пальцем в грудь. – Да как ты можешь так говорить, Леш? Я что, для себя стараюсь, что ли?

– Ну вот опять ты обижаешься, Тань… – произнес Леша устало, с тоской глянув в окно.

– А что мне еще остается, Леш? Если ты меня обижаешь? Да ты… Ты ведь даже не слышишь меня, не видишь меня в упор… Все время молчишь, о чем-то своем думаешь! И ты… Ты со мной не спишь даже… Я тебе что, совсем противна, да?