— С декабря сорок четвертого… — Тудор рассказал, что был связан с партией еще до двадцать третьего августа, что еще в Бухаресте он воевал против гитлеровцев и во время отпуска после ранения вступил в партию.

— Вы женаты?

— Да, моя Иляна — работник Союза коммунистической молодежи. Год тому назад она окончила школу.

— Кончила школу?

Карташев помрачнел.

— Простите, товарищ лейтенант, кажется, я вызвал у вас тяжелые воспоминания.

Карташев зажмурился и, затем открыв глаза, посмотрел на солнце.

— Да, действительно ваш рассказ напомнил мне… Тамару. Мы познакомились с ней, когда она окончила школу… Она из Кишинева… Через месяц после нашей свадьбы началась война. Я ушел на фронт. Из ее первых писем я узнал, что у нас будет ребенок.

А потом… на протяжении долгих лет я ничего не получал от нее, ничего не знал… И лишь в сентябре 1944 года, когда мы освободили Кишинев, я нашел ее… На Костюженском кладбище. Фашисты убили и ее, и ребенка. Ей было всего 19 лет… Вот ее фотокарточка. Она дала мне ее в день моего отъезда на фронт.

Тудор посмотрел на фотокарточку. Совсем юная девушка, с косами, в черном школьном платье с белым воротничком. Лицо ясное, красивое, глаза немного прищурены: она смеялась, полная радости жизни, глядя с надеждой вперед, уверенная в своем счастье. Тудор молча вернул фотокарточку. Карташев сказал:

— Простите, я немного отвлекся…

— Ничего, ничего, мы сможем побеседовать и завтра, товарищ лейтенант. Я пойду, у меня собрание в роте. До свидания.

— До завтра.

С тех пор Тудор и Карташев подружились. Карташев был офицером связи между 2-м танковым полком и 27-й советской гвардейской танковой бригадой, но большую часть времени проводил у румынских истребителей танков, которых он обучал. Он гордился своими учениками, за короткое время они хорошо овладели своей новой «профессией».

— Ничего, ничего, — говорили советские солдаты, — это еще только на учении. Посмотрим, как они поведут себя в бою.

Тудор занимался очень усердно. Ведь главная задача коммуниста на фронте — быть отличным воином. Так ответил ему Ваня Карташев, когда он спросил его, какую работу должен проводить на фронте коммунист.

— Хорошо, но я не являюсь членом никакой партийной организации. У нас в армии пока еще нет парторганизаций.

— Подожди немного, товарищ Тудор. Будут, обязательно будут. А пока надо закончить войну. Это долг коммунистов всех стран. Нужно установить прочный, справедливый мир.

— А что же я должен делать?

— Быть всегда и везде впереди. Быть смелым, отважным, стойко переносить все трудности. Этим ты докажешь, что любишь свою родину.

Родину? Чтобы ее по-настоящему любить, нужно сделать ее свободной, очистить от тех, кто столько времени угнетал ее.

— Твоя родина свободна! Но надо очистить Европу от фашизма. Ясно?

— Ясно, товарищ Ваня!

Сержант Илиуц нашел в одном словацком доме, где они разместились, книгу по высшей математике. Это был его единственный боевой трофей. Он не мог попросить разрешения взять книгу у хозяина, так как в доме никого не было: все ушли из города, спасаясь от бомбежки. Тогда Илиуц оставил в библиотеке хозяина записку: «Книгу одолжил без вашего разрешения румынский инженер Эрнест Илиуц. Пусть это будет единственным ущербом, который принесла вам эта война…»

С тех пор все время, на отдыхе или в походе, он развлекался тем, что решал задачи по высшей математике…

Вот уже несколько дней, как Тудор стал заниматься с Илиуцем. Теперь книга перешла к капралу. По вечерам при свете коптилки Тудор, забравшись в машину, превращенную в автомастерскую, решал уравнения и изучал теоремы.

Илиуц тоже подружился с Карташевым, хотя лейтенант был равнодушен к математике. Он окончил сельскохозяйственный техникум, а затем пошел в сельскохозяйственный институт. Война застала его студентом второго курса. Карташев знал все виды растений, начиная от самых обычных и кончая самыми экзотическими.

Наслушавшись Карташева, Тудор решил изучать и естествознание. Илиуц и Карташев были в глазах Тудора куда выше профессоров. Тудор же хорошо разбирался в литературе, он часто беседовал о ней с Ботяну, страстным книголюбом. По мнению Ботяну, нужно читать все, без разбора, и, чем больше прочтешь, тем лучше будешь знать литературу.

— Я читал почти все, начиная от первых румынских летописей и кончая современными писателями, — говорил он.

— Но почему из-под пера одних вытекает отрава, а другие создают настоящие художественные произведения, — спросил его Карташев. — Я тоже читал все это. Ведь я учился в румынской школе, в Кишиневе. По той же самой программе, что и вы. Но только позже я понял, что различает этих писателей. Одни писатели, тесно связанные с народом, приносят пользу своими произведениями, другие, те, что оторвались от него, — вред.

Как-то вечером командир румынской танковой части полковник Зыряну, вернувшись из советского штаба, созвал командиров батальонов и рот.

Помещение, где проходило совещание, еще недавно было хлевом. В нем все еще стоял запах навоза, несмотря на то что все было тщательно вымыто, а земляной пол посыпан опилками. От электромотора автомастерской была протянута проводка, и помещение освещалось электрической лампой. В совещании, которое продолжалось до утра, приняли участие лейтенант Ботяну и советский офицер связи лейтенант Карташев. 27-я советская гвардейская танковая бригада должна была немедленно переправиться через реку Морава в Австрию. Предстояли тяжелые бои: было установлено, что с Западного фронта прибыли две танковые дивизии противника.

Полковник Зыряну, тучный мужчина с красным лицом, развернув перед собравшимися карту, отдавал распоряжение о переброске румынских частей на новый участок. Он указкой показывал на карте линию, которая, извиваясь, проходила через Цистерсдорф — Мартиндорф — Хоэнрупперсдорф — район, богатый углем.

Рассказав о положении на фронте, полковник Зыряну устало опустился на стул и знаком руки приказал начальнику штаба продолжать.

Начальник штаба майор Мэру, невысокий, толстый человек со значком выпускника военной академии (офицеры его прозвали «глобусом»), был известен своим подхалимством. Он сумел продержаться на своем посту при трех сменившихся командирах полка.

Майор Мэру встал, звякнул шпорами и слегка наклонил голову. Кашлянув, чтобы подчеркнуть значимость того, о чем он собирается сказать, Мэру заговорил тонким неприятным голосом:

— Итак, господа офицеры, мы начинаем шестидесятикилометровый марш через реку Мораву в Австрию! Вся Румыния гордится такими сыновьями, которые…

Лейтенант Карташев обменялся многозначительным взглядом с лейтенантом Ботяну, как бы спрашивая его: «Почему он не начинает излагать порядок марша?»

Полковник Зыряну решил остановить Мэру и сделать ему замечание. Таким образом, можно будет расквитаться за вчерашний вечер, когда он проиграл Мэру в покер тысячу крон, а тот без зазрения совести положил эти деньги в карман.