Давая последние наставления сыновьям, завещал им руководствоваться в жизни следующими правилами. Во-первых, беспрекословно исполнять предписания Божьи. Быть благочестивыми, вовремя «класть молитвы» и непременно платить закат. Помогать сиротам, беднякам и другим нуждающимся мусульманам. Во-вторых, «смирять гнев» и «поступать кротко с невеждами». В-третьих, «не щадить имущества своего на дела веры» и «благосклонно обращаться с соседями». В-четвертых, «сторониться дурных поступков» и «отвращать людей от всего дурного»[176].

«Нет лучшего богатства, чем ум, – не раз говаривал ‘Али, – и нет худшей нищеты, чем невежество. Наилучшее наследство – хорошее воспитание, а наилучшая поддержка – мудрый совет».

Отличаясь пристрастием к знаниям, ‘Али призывал сыновей «старательно набивать колчан знаний». Советуя им быть терпеливыми, объяснял, ссылаясь на свой жизненный опыт, что «сладость победы покрывает горечь терпения», а «превратности судьбы выявляют суть людей».

Халиф ‘Али – это одни из ближайших сподвижников Пророка Мухаммада. Высокие нравственные качества его, отвага и мудрость, справедливость, щедрость и красноречие снискали ему великую славу. По словам многих историков ислама, достойно вел он себя и на поле боя. Дрался отчаянно, и ни разу не показал спину врагу. Даже кольчуга его, сказывают своды «аравийской старины», крепившаяся на плечах застежками, не прикрывала спину. Во многих «битвах за веру» ‘Али вступал в поединки-единоборства с богатырями противников-язычников, и побеждал их. Так было и в схватке при Бадре (март 624 г.), где он расправился с Валидом ибн ‘Утбой, и в сражении при Ухуде (март-апрель 625 г.), где, будучи знаменосцем войск мусульман, сокрушил в поединке знаменосца язычников, богатыря Тальху ибн Тальху, прозванному воинами-язычниками за необыкновенную силу его «Тараном войска».

Славился халиф ‘Али, и свитетельством тому – сказания арабов Аравии, «подвигами шедрости и великодушия». В народе его величали «Ка’абой надежд бедняков и неимущих».

Халиф ‘Али стал для мусульман образцом набожности и благородства. Он – одна из самых трагичных фигур в истории ислама.

После смерти халифа ‘Али (661 г.) мусульманская умма (община) распалась на части. Образовалось множество религиозно-политических группировок. Среди них особо следует отметить упомянутых уже нами хариджитов. Источники называют более 20 хариджитских общин, наиболее значимыми из которых являлись азракиты, ибадиты, оставившие заметный след в истории Омана, и суфриты.

Оманские ‘азды, воевавшие в рядах армии ‘Али, а таковых было немало, после того как он принял решение третейского суда (тахким), отвернулись от него; и даже участвовали в сражениях с ним при Харура и Нахраване (658 г.). Ибадитское движение (о нем мы еще расскажем читателю), охватившее все земли Омана, рельефно обозначило тенденцию оманских племен – с переходом власти в Халифате в руки Умайй’идов (Омейядов) – к отпаданию от Халифата.

В годы правления халифа ‘Али (656–661) в фокусе его внимания находились Сирия и Ирак. На территории Омана никакой деятельности Халифата в то время не наблюдалось. Вместе с тем, в 659 г. халиф ‘Али назначил своим наместником-правителем в Диббу – с полномочиями присматривать (совместно с ‘Аббадом ибн ‘Абд ал-Джуландой) и над остальными землями Омана – ал-Халуфа ибн ‘Авфа ал-‘Азди. Прослужил он там недолго. Пал от рук убийцы. Стал жертвой группы обозлившхся на него членов жительствовавшего в Диббе племени бану наджийа. Подбил их к тому некто Хурайс ибн Рашид ан-Наджи. Известно, что человек этот во время выступления хариджитов в Ираке сколотил шайку, нещадно грабившую торговцев в Куфе. Из-за совершенных им убийств его объявили в розыск. И он со своими людьми бежал в Оман. По пути туда совершил целую серию «злостных дел», грабежей и убийств. Оказавшись в Диббе, затеял там мятеж. Склонил к нему и племя бану наджийа. Узнав о случившемся, халиф ‘Али отправил в Диббу другого наместника, Ма’кила ибн Кайса ал-Рийахи. Он шайку ал-Хурайса изловил, и всех разбойников поставил на мечи. Дабы удерживать «неспокойное племя бану наджийа» в повиновении, взял в заложники несколько человек из влиятельных в этом племени семейно-родовых кланов. Рассказывают, что спустя какое-то время халиф ‘Али велел всех их освободить[177].

После смерти халифа ‘Али народ Ирака присягнул на верность (661 г.) Хасану ибн ‘Али (ок. 625–669), старшему сыну ‘Али от его жены Фатимы, дочери Пророка Мухаммада. Однако по истечении шести месяцев, повстречавшись с Му’авиййей в Дамаске, Хасан открыто отрекся от власти в пользу Му’авиййи, получив денежную компенсацию и пенсион для своего младшего брата Хусайна. Договор, заключенный Хасаном с Му’авиййей, как утверждают шииты, предусматривал возвращение Хасану власти в Халифате после смерти Му’авиййи. Но Хасан неожиданно скончался. По преданию, – от раны, полученной или во время охоты, или в одной из стычек. Историки-шииты полагают, что в смерти его повинен Му’авиййа.

Властвовать в Халифате стал Му’авиййа (правил 661–680 гг.). Династия ‘Умаййидов (Омейядов), заложенная им, управляла Халифатом с 661 по 750 гг. Именно он установил наследственный принцип передачи халифской власти. Сын Абу Суфйана Сахра, одного из курайшитских вождей Мекки, внук Харба, правнук ‘Умаййи (Омейи), праправнук Абу Шамса ибн Абу Минафа, он принял ислам после завоевания мусульманами Мекки (630 г.). Состоял в штате писцов-секретарей Пророка Мухаммада; вместе с ними записывал божественные откровения Посланника Аллаха.

Матерью Му’авиййи была Хинда, одна из 15 женщин, принимавших участие на стороне курайшитов в сражении с мусульманами при Ухуде, в одной из первых «битв за веру». Вела себя храбро и дерзко. После окончания битвы нашла на поле боя тело Хамзы (сына ‘Абд ал-Мутталиба, дяди Пророка Мухаммада), убившего раньше, в схватке при Бадре, ее отца и павшего, в свою очередь, от руки нанятого ею убийцы, и накинулась на него, как стервятник. Вынула кинжал, «выпустила кишки и вычленила печень Хамзы. Отрезав от нее кусок, положила в рот. Попыталась разжевать и проглотить, но не смогла и выплюнула. Затем отрезала уши и нос Хамзы, и призвала остальных женщин поступить также с телами других погибших мусульман». Неистово орудуя ножом, рассказывет в своей книге «Рыцарь пустыни Халид ибн ал-Валид» А. И. Акрам, сделала себе «ожерелье» и «ножные браслеты» из отрубленных носов и отсеченных ущей павших в бою мусульман; и надела их на себя. Настоящие же золотые украшения сняла с себя и отдала Вахши, рабу-исполину из Абиссинии, убийце Хамзы, как о обещала. Сотворив все это, взгромоздилась на тела стащенных ею в кучу мертвых воинов-мусульман, и громко продекламировала сочиненный экспромтом стих в благодарность Вахши[178]. После этого, повествуют хронисты, Хинд и прозвали в народе Пожирательницей печени, а Му’авиййю – Сыном пожирательницы печени.