Я в смятении застыл у порога. Был бы день — вышел на улицу не думая; но кого сейчас я там найду? Село ведь, а не курортный городок — все вечером по домам сидят. А даже если и найду. У хозяина морда хитрая и уверенная, а значит местные в курсе его маленького бизнеса и долю за молчание, скорее всего, имеют.

— Что мне причитается за этот золотой?

— Знание, да слово заветное, что чудовище успокоит.

И вот понимаю, что развод. Скорее всего чудовище то не такое уж и опасное, и с ним за магарыч договориться можно, судя по бочкам у входа. Но вот этим самым словом он меня и смутил.

— Ладно, лови! — я бросил ему золотой, который он ловко поймал и тут же проверил на зуб.

— Значит так, путник. Покупаешь бочонок медовухи и идешь обратно в горы. Оставишь его перед входом и спрячешься. Только крышку вышибить не забудь, для запаха. А как вылезет образина из норы своей да притронется к угощению, жди минут пять, а после выходи смело.

— А слово заветное? И я так понимаю, бочонок можно купить только у тебя?

— Ага, только у меня, — снова улыбнулся он. — А звать хозяина пещеры Прошка. Это и будет твоим словом.

— А что мне это имя даст?

— Не тронет он тебя после этого.

Просто о-фи-геть! Это же как он все организовал! И ему хорошо, и крестьянам, да еще и чудо это горное бухает нахаляву. В итоге за все платит любопытный путешественник. А он никогда не расскажет, как его развели, зато посоветует другим наведаться.

— Он хоть не человек? Только честно. — я уже прикинул, что там может жить какой-нибудь загримированный алкаш-отшельник, и оплаченного шоу не будет.

— А вот как увидишь, так вопрос сразу и отпадет, — хитромордый хозяин трактира не сдавался.

— Не человек, точно тебе говорю! — один из крестьян не выдержал и подал голос, — Хватит его мучать, Остап, пусть себе идет. А мы выпьем за его счет, да благословим в дорожку. Да?

— А сколько бочонок-то стоит?

— А сколько ты там торчать будешь? — ответил он вопросом на вопрос.

Хм. Скорострел скорее всего жив и сейчас заперт в плюшевой тюрьме, если верить моему знакомому закладчику. Вата, кажется так он ее назвал. Значит на быстрое уничтожение алтаря рассчитывать не приходится.

— Думаю я с ним проведу всю ночь.

— Это ты чего, спать с Прошкой нашим собрался? — его физиономия скривилась, — Так ты поди из этих?

— Каких этих?

— Извращенцев! Слыхал я на острове Зеленом, какой-то парень свинье присунул. В Дарграде говорят, мужики шишки полируют друг-другу. Теперь вот ты с Прошкой ночевать хочешь. Куда катится этот мир? Пять золотых с тебя за выпивку!

В ушах зазвучал истерический смех Локи.

— Интересно, кто на Зеленом свинье присунул?

— Нет. Я не из этих, — я попытался оправдаться.

— Ну-ну, рассказывай.

Он ушел куда-то в недра своего заведения, а затем выкатил бочонок литров на двадцать пять.

— Этого тебе хватит до утра.

Я протянул ему деньги, однако он их руками не взял а велел положить на стол. Едва они очутились там, как он сгреб монетки полотенцем и начал заботливо протирать, с неприязнью косясь на меня.

Голова снова наполнилась веселым ржанием бога:

— Ну ты понял, да?

Разубеждать местных в своих сексуальных пристрастиях я не стал, поскольку мне уже основательно поднадоело здесь торчать и хотелось быстрее вернуться обратно, под теплый Викин бочок. Однако в последний момент в голову пришла запоздалая мысль.

— Факел и спички есть?

Хозяин опять скривил физиономию, но тем не менее сунулся под прилавок и вытащил требуемое.

— Это за счет заведения. Все, давай, катись отсюда.

— Он тебя сделал, Антон.

— Да мне похер, Локи, если честно. Терять время и доказывать что-то людям, которых я вижу в первый и последний раз не вижу смысла.

— И это правильно!

Повторная дорога наверх мне показалась сущим адом. Треклятый бочонок все время норовил скатиться обратно, и с меня сошло семь потов, пока я преодолел самую легкую часть пути. Пришлось снять плащ, завернуть медовуху внутрь, а затем взвалить этот узелок на себя. Идти так было на порядок тяжелее, но зато теперь я не рисковал уронить его вниз и разбить раньше времени.

Спустя почти час, я таки добрался до места. В следующий раз подобную работу надо поручать Акакию. Можно было и сегодня, вот только я не рискнул лезть в гору голышом. Блин! Теперь вечно с этими переодеваниями париться.

Я поставил бочонок перед входом, а потом злобно врезал ногой по его крышке. Она легко раскололась на две половинки, немного забрызгав одежду. Пофиг! Под плащом не видно будет. Воздух наполнился парами алкоголя и, спустя мгновение, я услышал довольное похрюкивание в недрах пещеры, иначе этот звук назвать было нельзя. Резко шмыгнул в кусты и затаился. Ну-с, посмотрим, что ты за чудо такое, Прохор.

Твою же душу! Это че за херня неведомая?

Я боязливо высунул голову из кустарника и во все глаза пялился на хозяина пещеры. Роста в нем полтора Акакия, а вот в ширину почти два. Крупный торс со здоровенной башкой, слегка похожей на перевернутое ведро. Верхняя пара конечностей доставала почти до колен и имела просто громадные пятипалые кисти. Нижнюю же часть туловища прикрывала набедренная повязка, из под которой торчала пара мощных кривых ног. Все тело существа было покрыто серовато-зеленой пупырчатой кожей, которая легко бы могла сойти за военный камуфляж.

Выверт местной эволюции потянул здоровенными ноздрями воздух и с рокочущим воплем: «Ууу, вкусняшка!», подбежал к бочонку, легко поднял его одной рукой и довольно присосался к нему. Охренеть, оно еще и осмысленно говорит.

— Локи, намек дай кто это, — мои глаза внимательно исследовали бородавчатую морду обитателя пещеры. Для гоблина крупноват, на орка тем более не похож. Огр? Но огры двухголовые, если я не ошибаюсь. Радовало одно — это точно не может быть местным бездомным.

— А вот сам у него и спроси.

Ну ладно, попробуем. Я набрал воздуха в легкие и уже было хотел позвать его по имени, но прыщавый монстр сам решил пойти на контакт.

— Прошка — добрый! Выходи!

— Здорово, Проша, — я выбрался из-за куста и потихоньку двинулся к нему.

— Здорово. Пить будешь? — ответил он, сильно щуря маленькие глазки.

— А чего он щурится? Плохо видит?

— Ага, они больше по запаху.

— Проша, это я тебе принес, — продолжил я, — Пей на здоровье. Я не хочу.

— Тогда подарок! — он отколупал когтистым пальцем здоровенную бородавку с груди и протянул мне ее с таким важным видом, словно это был орден королевы Елизаветы.