— Спасибо, — Хескоу покачал головой. — Я уже пообедал, да и дорога предстоит дальняя.

Ты играл отлично. Я тобой горжусь. А теперь самое время хорошо отдохнуть, — он поцеловал сына и ушел, думая о том, что ему очень повезло в жизни. Да и у сына хорошая мать, хотя она и оказалась никудышной женой.

До Брайтуотерса Хескоу добрался за какой-то час: в такое время автострады Лонг-Айленда практически пустовали. Он, конечно, устал, но, прежде чем войти в дом, заглянул в теплицы, чтобы убедиться, что температура и влажность не отклонились от заданных.

В лунном свете, проникающем через стеклянную крышу, цветы приобретали особую, ни с чем не сравнимую красоту. Красное становилось чуть ли не черным, над белым возникал ореол. Хескоу любил смотреть на цветы, особенно перед тем, как лечь спать.

Он неспешно пересек подъездную дорожку, отомкнул замок, открыл дверь, переступил порог, быстро нажал несколько кнопок на панели управления, иначе заревела бы сирена, и прошел в гостиную.

Сердце у него ушло в пятки, а в следующее мгновение уперлось в горло. В гостиной его ждали двое мужчин. В одном он узнал Асторре. И понял, что к нему заглянули посланцы смерти.

Однако защитный механизм сработал автоматически.

— Как вы сюда попали? Что вы здесь делаете?

— Не паникуй, — ответил ему Асторре, назвался, упомянул, что он — племянник дона Априле.

Хескоу заставил себя успокоиться. Ему уже случалось попадать в серьезные передряги, и после первичного выброса адреналина он всегда мог правильно оценить ситуацию. Он сел на диван так, чтобы рука оказалась рядом с деревянным подлокотником, в котором хранился пистолет.

— Так чего вы хотите?

Насмешливая улыбка, не сходившая с лица Асторре, раздражала Хескоу, который собирался выждать удобный момент. Но рука сама сдвинула подлокотник, нырнула за пистолетом. Однако пальцы ухватили пустоту.

В этот момент три автомобиля свернули на подъездную дорожку, фары осветили гостиную.

Еще двое мужчин вошли в дом.

— Я оценил тебя по достоинству, Джон. — Асторре все улыбался. — Мы обыскали дом. Нашли пистолет в кофейнике, еще один, закрепленный клейкой лентой, — под кроватью, третий — в ложном почтовом ящике, четвертый — в ванной под раковиной. Мы ничего не упустили?

Хескоу не ответил. Гулко билось сердце. Удары отдавались в горле.

— И что ты выращиваешь в этих теплицах? — Асторре рассмеялся. — Алмазы, коноплю, кокаин?

Я уж думал, ты никогда не войдешь в дом. Между прочим, для цветовода у тебя слишком много оружия.

— Перестань меня подначивать. — Хескоу удалось изгнать из голоса дрожь.

Асторре сел на стул напротив Хескоу, бросил на кофейный столик, что стоял между ними, два бумажника, золотистый и коричневый, оба от Гуччи.

— Взгляни.

Хескоу потянулся к бумажникам, открыл их.

Увидел водительские удостоверения братьев Стурцо с ламинированными фотографиями. Желчь выплеснулась в рот.

— Они тебя сдали, — пояснил Асторре. — Ты — посредник, заказавший им дона Априле.

По их словам, ты гарантировал им, что ни полиция, ни ФБР не будут вести наблюдения за собором во время церемонии.

Хескоу оценил ситуацию. Его они не убили, хотя братья Стурцо уже мертвы. Жаль, конечно, что они его выдали, но Асторре, похоже, не знал, что за рулем сидел он. А потому предстояли переговоры, возможно, самые важные в его жизни.

Хескоу пожал плечами:

— Я не знаю, о чем вы говорите.

Альдо Монца слушал внимательно, не отрывая глаз от Хескоу. Потом ушел на кухню и вернулся с двумя чашками кофе, одну протянул Асторре, вторую — Хескоу.

— Слушай, а у тебя хороший кофе, из Италии.

Хескоу ответил презрительным взглядом.

Асторре отпил кофе.

— Мне говорили, что ты — умный человек, и только поэтому ты еще жив. Слушай меня внимательно и одновременно думай над моими словами.

Я — чистильщик дона Априле. В моем распоряжении все ресурсы, которыми обладал он до ухода на пенсию. Ты его знал и понимаешь, о чем я толкую. Ты не решился бы искать киллеров, если в он не отошел от дел. Так?

Хескоу не ответил. Всматривался в Асторре, пытаясь понять, с кем имеет дело.

— Братья Стурцо мертвы, — продолжил Асторре. — Ты можешь составить им компанию. Но у меня есть предложение. В ближайшие тридцать минут ты должен убедить меня, что ты на моей стороне, что ты согласен работать на меня. Если тебе это не удастся, тебя похоронят под твоими цветами. А теперь я перейду к хорошим новостям.

Твоего сына я в эту историю втягивать не буду.

Во— первых, не хочу, а во-вторых, этим я превращу тебя в своего врага, и ты обязательно попытаешься меня предать. Но ты должен отдавать себе отчет в том, что сын твой будет жить только благодаря мне. Мои враги хотят меня убить. Если им это удастся, мои друзья не пощадят твоего сына.

Его судьба накрепко связана с моей.

— Что вам нужно? — спросил Хескоу.

— Информация. Так что ты говори. Если я удовлетворю свое любопытство, мы заключим сделку. Если нет, ты умрешь. В общем, твоя самая насущная проблема — пережить эту ночь. Начинай.

Хескоу молчал пять минут. Сначала он оценил потенциал Асторре. Такой симпатичный парень, не было в его облике ничего пугающего. Но братья Стурцо умерли. И он проник в дом, нашел все оружие. А с какой издевкой Асторре ждал, пока он попытается выхватить из тайника пистолет, которого там не было и в помине. Нет, блефом тут и не пахло. Хескоу допил кофе и принял решение, пусть и с некоторыми оговорками.

— Я готов помогать вам. И надеюсь, что из моих слов вы сделаете правильные выводы. Заказал убийство вашего дяди и дал мне деньги Тиммона Портелла. С управлением полиции Нью-Йорка договаривался я. Деньги давал Портелла. Я заплатил пятьдесят штук Ди Бенедетто, главному детективу управления, и двадцать пять — Эспинелле Вашингтон, его заместителю. Гарантии того, что ФБР не будет вести наблюдение за собором, я получил от Портеллы. Я, однако, настаивал на том, чтобы он сказал мне, кто ему это обещал, и он ответил, что платит начальнику нью-йоркского отделения ФБР, этому Силку. Силк и одобрил убийство дона.

— Ты и раньше работал на Портеллу?

— Да. Он контролирует торговлю наркотиками в Нью-Йорке, так что обращался ко мне много раз. Речь, правда, шла о мелкой сошке.

— Понятно, — кивнул Асторре. — А теперь я попрошу тебя слушать очень внимательно. Для твоего же блага. Можешь ты сказать мне что-нибудь еще?

И вот тут до Хескоу дошло, что от смерти его отделяют несколько секунд. Что ему не удалось убедить Асторре в своей благонадежности. А интуиции своей он доверял полностью. Он выдавил из себя улыбку.