Один из свиллов встал и молча подошел к леди с кувшином вина. Женщина в два глотка осушила бокал, потребовала второй и только после этого почувствовала, что силы возвращаются к ней.

— Вы это читаете? — кивнула она на книгу.

— А? Что? — Лейр посмотрел на толстый том, который сейчас попирал локтями, приготовившись к беседе с дамой. — Да так, балуюсь помаленьку! Мне это интересно. А что? Я умею читать и прочел целых двенадцать книг! У нас дома ими был забит целый сундук. Матушка не одобряла чтения, но я…

Он слегка прикусил язык, запоздало сообразив, с каким лицом слушает его откровения леди. Этот сумасшедший или нагло врет, или… или… Но не может такого быть, чтобы магическая книга позволяла обращаться с собой подобным образом! Тут одно из двух — либо книга тоже в шоке (если это слово можно применить к неживому предмету), либо мальчишка действительно очень силен и одним своим присутствием нейтрализует все охранные заклинания.

— Кстати, а с чем вы пожаловали? Только не говорите, что хотите на меня посмотреть. Мы, кажется, только что виделись!

Леди Истра-Сидония поморщилась. Ей очень не нравилось то, что она должна была сказать, но назвался груздем — полезай в кузов, как говорят простолюдины.

— Вас требует к себе Повелитель, — произнесла она таким тоном, словно у нее болели все зубы, даже те, которые давно уже выпали.

— Ух ты! Давно пора! — Лейр вскочил, схватил книгу и метнулся с нею в комнату. — Вы там приберите, парни! Я наелся!

Свиллы тут же принялись разбирать стол, на котором добрая половина яств осталась нетронутой, в то время как Лейр, судя по производимому им шуму, двигал мебель, отрывал половицы и ломал окна.

Леди внимательно рассматривала свиллов, и те под ее пристальными взглядами бледнели, становясь чуть прозрачнее, чем обычно.

— У тебя ловкие руки, — промолвила она наконец, обращаясь к одному из них, рослому, статному парню лет восемнадцати. — Ты, наверное, многое умеешь?

Свилл опустил глаза и закусил губу.

— Посмотри на меня, — распорядилась леди.

Раб перестал убирать объедки, остановился и медленно поднял глаза.

— Ты симпатичный, — вынесла вердикт женщина. — Вечером принесешь мне вина. Я хочу выпить перед сном.

Она подошла вплотную и медленно провела указательным пальцем по губам раба:

— Ты меня понял?

Свилл упал на колени. Лицо его залила такая бледность, что вошедший в это время в комнату Лейр не мог этого не заметить.

— Что случилось? Он вас оскорбил, миледи? — В том, что касалось чести женщин, Лейр был настоящим лордом.

— О да, — улыбнулась леди Истра-Сидония. — Очень оскорбил. И я прошу… нет, племянник, я приказываю, чтобы вечером он явился ко мне и попытался загладить свою вину.

Лейр полностью переоделся, причем нарядился так пестро, словно собирался на ярмарку, где должен был выступать в балагане бродячих актеров. К тому же нижняя туника была надета наизнанку, верхняя задом наперед, да и плащ не застегнут, а завязан узлом, поскольку брошка никак не желала застегиваться, но кого волнуют такие мелочи?

— Ребята, я там немного намусорил, — заявил он, посторонившись и давая возможность увидеть, во что превратилась его комната, — так вы там приберите к моему приходу. А книгу не трогать!

Комната выглядела так, словно целый полк дознавателей неделю проводил там обыски, сопровождавшиеся погромом и грабежом. Выпотрошенные сундуки, разбросанное добро, взбитая и переворошенная постель, опрокинутые лавки, сорванные портьеры — в общем, все как всегда, когда знатному человеку хочется поиграть в самостоятельность. Но свиллы кинулись разбирать этот беспорядок с таким восторгом, что и слепому было ясно — они готовы на что угодно, чтобы не оставаться с леди Истрой-Сидонией наедине. Только стоявший на коленях совершенно белый парень не пошевелился. И, взглянув на его окаменевшее лицо, Лейр вдруг почувствовал: происходит что-то не то. Такие глаза он видел только один раз, когда присутствовал при публичной казни — женщина убила мужа, и ее должны были живую закопать в землю.

— В чем его вина? — поинтересовался Лейр. — Он наступил вам на ногу? Плюнул вам в вино? Сказал что-то не то?

— Нет-нет. Ничего особенного! Мы с ним прекрасно поняли друг друга. — И леди Истра-Сидония улыбнулась так, что до Лейра наконец дошло. Он протянул руку и… и…

Леди со свистом втянула в себя воздух и рухнула на случайно оказавшееся рядом кресло. Этот ненормальный потрепал свилла по плечу! Свилла! РАБА!

— Ну-ну, не дрейфь! — усмехнулся Лейр, когда тот поднял на него взгляд, в котором изумление боролось с ужасом. — Подумаешь! Нашел чего бояться! Конечно, выбор ужасный. — И, наклонившись к самому уху готового упасть в обморок парня, добавил: — Она, конечно, страшна как смертный грех и старая! Ей, наверное, уже сорок лет или даже сорок пять! Я бы ни за что не пошел, но если женщина просит… Эй! Эй! — воскликнул он, видя, что свилл закатил глаза и покачнулся, собираясь упасть в обморок, но еще не решил, в какую сторону падать. — В чем проблема?

— Я больше не могу тут находиться, — произнесла леди и встала. — Терибальд, когда вы закончите с этим, — она подбородком указала на свилла, — вспомните, что вас ждут! Очень ждут!

С этими словами она чеканным шагом вышла вон, не забыв аккуратно хлопнуть дверью.

Свилл покачнулся еще сильнее и вдруг привалился к ногам Лейра.

— О Единый! — воскликнул тот. — Ты что, припадочный? Эй, ребята! Тут вашему плохо! Заберите его, пока он не помер!

— Господин, — слабым голосом промолвил свилл, пытаясь подняться, — простите, господин. Это больше не повторится. Никогда… никогда…

— Да ладно, прощаю, — отмахнулся Лейр, который воспользовался случаем, чтобы перевязать по-другому узел на плаще. — А из-за чего весь сыр-бор? Из-за моей тетушки? Понимаю, она старая и вздорная, но один-то раз можно потерпеть! Сходишь к ней, ублажишь — и все!

— Все, — убитым голосом промолвил свилл. — Вот именно что — все.

— Не понял.

— Вы что, не знаете? — Парень впервые взглянул на него осмысленным взглядом. — Мы все под заклятием. Разве вы не заметили, что тут нет никого взрослого?

Лейр оглянулся. В комнату тихонько просочились остальные свиллы, прислуживавшие ему за столом. Им было в среднем лет по пятнадцать.

— Мы под заклятием, — повторил свилл. — Если я, как вы сказали, ублажу миледи, я умру. Свилл, потерявший девственность, умирает. Господа это знают и этим пользуются.

— Почему? А, понял! Они вас боятся? Ну как же! Восставшие рабы!

В Эвларии рабов не было уже сто лет — приняв веру в Единого, король Гертикс заодно ликвидировал рабство. Впрочем, слухи об отмене рабства были явно преувеличены. Король не отменил крепостное право, но, во всяком случае, жизнь крестьян облегчилась. Никому теперь не надевали ошейник с гербом господина, не водили на поводке, как собаку. Да и продать человека стало настолько сложно, что лучше было вообще не пытаться. На одно только оформление разрешительных документов ушла бы куча золота. Правда, на окраинах до сих пор некоторые лорды обращались со своими крепостными как с бессловесными тварями, но герцоги Холмогорские, хотя и считались мятежниками, такого безобразия позволить себе не могли.