После тех огромных требований, которые Главнокомандующему на Востоке приходилось предъявлять к войскам, для меня забота о них являлась приятной задачей. Мои сотрудники и в этом оказали мне существенную помощь.

Но и служебные требования к войскам не умалялись. По мере возможности велось обучение, хотя учебные курсы не были организованы в том масштабе, в каком они уже были в ходу на западе.

Неманские крепости Гродно и Ковно, а также и Либава были усилены. Прежние пограничные позиции продолжали поддерживаться, так как они являлись опорой в тылу. Для более широких мероприятий не имелось рабочих сил.

Задачи, возникавшие передо мной непосредственно в заботах об армиях, получили весьма существенное развитие вследствие требований, предъявляемых войсками и родиной к занятой территории, а также вследствие выпавшего на нас долга заботиться о ее населении. Я с удовольствием предался этой во многих отношениях для меня новой работе и твердо решил создать нечто цельное.

IV

Страна была вследствие войны в запущенном состоянии, и лишь там, где мы уже находились более продолжительное время, установился порядок. Население частью добровольно ушло с отступавшими русскими, а частью было ими уведено принудительно. Местами оно попряталось в больших лесах и теперь постепенно возвращалось домой. Но все-таки много сельских владений было покинуто. Урожай еще не был снят. Как будет обстоять дело с обработкой, еще нельзя было предугадать. Власти не было никакой. Русские правительственные чиновники и русские судьи, все представители русской администрации и вообще вся русская интеллигенция покинули страну. Не было ни полиции, ни жандармерии, и лишь духовенство обладало известным авторитетом.

Сельская равнина, однако, должна была жить. В городах, а именно в Вильно, Ковно и Гродно, с момента нашего вступления начались серьезные продовольственные затруднения, которые росли и распространялись и на другие города. Дров для топлива также было недостаточно.

Население, за исключением немцев, нас чуждалось. Немцы же, особенно из Прибалтийского края, хорошо приняли германские войска. Латыши, как оппортунисты, держались выжидательно. Литовцы верили, что для них теперь пробил час освобождения, когда же желанные лучшие времена, вследствие железной необходимости войны, сразу не наступили, они опять отвернулись от нас и стали относиться недоверчиво. Поляки держались в стороне и относились враждебно, так как они справедливо опасались, что мы ориентируем нашу политику на литовцев. С белорусами считаться не приходилось, так как поляки национально их обезличили, ничего им не дав взамен. Осенью 1915 года я хотел себе составить представление о том, где группируются белорусы. Но сначала их буквально нигде нельзя было найти. Лишь позднее обнаружилось, что это весьма распространенное, но крайне ополяченное племя, стоявшее на столь низкой степени культуры, что помочь им возможно было лишь продолжительным воздействием. Евреи еще не знали, чего им держаться, но они нам не делали затруднений, и к тому же мы понимали язык друг друга, тогда как с поляками, литовцами и латышами объясниться почти никогда не удавалось. Эти затруднения сказывались очень тяжело и не могут быть переоценены. Вследствие отсутствия соответствующей немецкой литературы, мы мало знали быт и людей этой местности и видели перед собой как бы новый мир.

В области, которая по своим размерам равняется приблизительно Восточной и Западной Пруссии, Познани и Померании вместе взятым, перед нами предстала чудовищная задача: все заново построить и организовать. Сначала надо было обеспечить спокойствие и порядок в армейском тылу и искоренить шпионаж. Страна должна была сама себя прокормить и принять участие в прокормлении армии и родины, а также оказать помощь в снаряжении войск и вообще нашему хозяйству в обстановке войны. Наше экономическое положение, вследствие неприятельской блокады, вменяло нам это в обязанность.

Постепенно надо было также приступить к культурным задачам, для разрешения же каких-либо политических проблем время еще не настало.

Этапные инспекции, на которые всегда в первую очередь выпадает администрирование занятых территорий, получили и здесь эту задачу.

Этапные коменданты выполняли свои военные обязанности по поддержанию в стране спокойствия. Для этой цели в их распоряжении имелись этапные войска, а в борьбе со шпионажем им помогала полевая полиция.

Для управления страной этапной инспекции был придан особый орган, во главе которого находился начальник администрации. Последний был снабжен особыми полномочиями и был вполне ответственен перед своим этапным инспектором.

Этапные инспекции являлись высшей объединяющей инстанцией для этапных комендантов и административных властей. В этом механизме создались противоположные друг другу трущиеся поверхности. Но вовсе избежать трений невозможно; надо признать, что и у нас, немцев, при случае трения непременно возникают. Так обстояло и здесь. Но в конечном счете наши выдающиеся этапные инспектора преодолели все. Генерал фон Гарбоу, генерал Мадлунг и барон фон Зеккендорф проявили себя как администраторы.

На протяжении всей территории, находившейся в ведении Главнокомандующего на Востоке, особый высший орган должен был объединять и регулировать все административные и хозяйственные вопросы. Для учреждения генерал-губернаторства территория не давала основания, не считая уже и того, что создание генерал-губернаторства вообще нецелесообразно: армии должны были иметь собственные этапные районы. Генерал-квартирмейстер был слишком занят западом и не мог уделять достаточного внимания территории Главнокомандующего на Востоке. Последний должен был самостоятельно решить этот вопрос.

Этапные инспекции должны были приводить в исполнение мероприятия, на которых останавливался главнокомандующий, и сверх того выполнять многие отдельные поручения.

При отсутствии в области какого-либо своего административного аппарата и каких-либо судебных властей управление получило особый отпечаток. В ноябре 1918 года это помогло ему противостоять революционной буре.

V

Я хочу дать картину административной работы Главнокомандующего на Востоке и делаю сие с удовольствием, так как здесь, как и в области чисто военной работы, я обязан моим помощникам. Совместная работа, которая продолжалась до моего ухода в конце июля 1916 года, была большим, прекрасным и достойным германских мужей деянием. Работа послужила на пользу армии и отечества, а также на пользу и благосостояние данной местности и ее населения.

Для этой ответственной деятельности я нуждался в многочисленных сотрудниках. Они не были набраны сразу, а привлекались постепенно, по мере возникновения необходимости. Рядом с моим военным штабом постепенно образовался обширный административный штаб, во главе которого стоял обер-квартирмейстер генерал фон Эйзенгарт-Роте. Последний был знающим человеком во многих областях экономической