ко мне взывал господин фон Батоцский, чтобы я помог Берлину, – я оказался в состоянии это сделать.

Для поддержки страны мы разрешили деятельность иностранных комитетов вспомоществования отдельным национальностям; я только потребовал, чтобы их деятельность не была односторонне направлена на помощь своим соплеменникам, а распространялась бы и на других. Особенно широко и плодотворно работали еврейские комитеты, располагавшие большими средствами и черпавшие таковые из Америки. Их деятельность заслуживает признательности и показывает, насколько сплочен этот народ. Первая еврейская народная столовая, открытая в Ковно, носила мое имя, по ходатайству полевого раввина Розенака.

Во всех сельскохозяйственных и продовольственных вопросах мне успешно помогали испытанные силы: вначале известный член палаты господ майор граф Йорк фон Вартенбург и тайный советник ротмистр фон Рюмкер, а затем служивший в удельном ведомстве майор Геккель.

Реквизиция лошадей, конечно, находилась в руках военных властей. Участие в ней уездных начальников приблизительно отвечало роли прусских ландратов. Литовская лошадь – малорослая, сильная, нетребовательная и смирная и потому вполне пригодна для военных надобностей.

Страна болезненно страдала от имевших место, к сожалению, больших реквизиций лошадей и скота. Местные административные власти часто указывали мне на это, но мне ничего другого не оставалось, как продолжать требовать поставки. Управляемая нами область обиралась не более других. Даже родина ведь страдала от подобных мероприятий. В очень многом проявлявшееся в дальнейшем нежелание воевать объясняется этими неизбежными военными требованиями. Суровость, с которой их приходилось проводить, еще увеличила число недовольных и, конечно, была нежелательна. Политическо-демагогическому подстрекательству предоставлялось все больше раздувать это недовольство.

Из фальшивых гуманистических чувств беречь за счет родины область, находившуюся в ведении Главнокомандующего на Востоке, было бы не делом. При высокой культуре земли в Германии всякое ограничение посевной площади на родине больше бы отразилось на производительности, чем сокращение запашки в области ведения Главнокомандующего на Востоке.

Добывание сырья было особенно важной задачей. Здесь тоже имел место наличный расчет. Евреи при этом были необходимы как посредники. Мы поставили германскому военному хозяйству много кож, мехов, меди, латуни, тряпья и старого железа, а также разгрузили его, открыв эксплуатацию заводов в Либаве, Ковно и Белостоке. В общем, постепенно образовалось обширное торгово-промышленное отделение. Руководителем его был тайный советник майор Эйльсбергер, исключительно деятельный и дальновидный человек. Впоследствии он был назначен директором департамента государственного казначейства.

Большое значение придавалось заготовлению колючей проволоки. Фабрикой колючей проволоки, а также и другими руководил капитан Маркау, работавший в мирное время во Всеобщем электрическом обществе, а во время войны состоявший при начальнике полевых телеграфов Востока. Таким образом, каждый был использован по своей специальности.

В Либаве военно-железнодорожными властями были открыты большие железнодорожные мастерские.

С добыванием сырья в небольшом масштабе стала развиваться и торговля. Ограничение свободного переезда, которое мы должны были установить с целью обеспечения военных интересов, мешало свободному развитию торговли.

Обширные лесные пространства были особенно заманчивы, но всякая хищническая рубка была воспрещена. Количество материалов, необходимое для укрепления позиций и для железнодорожных шпал, было очень велико. Лесопилки открывались одна за другой, но так как армии обслуживали себя почти что самостоятельно, то мы имели возможность поставлять лесной материал на запад и в Сербию. Строительный лес отправлялся в Германию, а также выдавался местному населению для восстановления жилищ.

Начальник полевого воздухоплавания учредил около Альт-Аутца в Курляндии особенно хорошо оборудованную мастерскую для аэропланных гаражей и бараков.

Шпалы были заготовлены в большом количестве.

Заготовка дров требовала большой работы, которая в зиму 1915/16 года была связана с особенными трудностями, так как у нас не имелось никаких данных о необходимом количестве.

Дерево на целлюлозу в значительном количестве было доставлено в Германию для пороховых и бумажных фабрик. Мы очень скоро в занятой области установили свободную торговлю этим материалом. И родине, и нам это оказалось полезно. Я радовался, что нашел возможность облегчить родине снабжение бумагой частных издательств.

Сплав леса по Неману и другим сплавным рекам был восстановлен и блестяще организован лесным советником Шюттэ.

Мы приступили также к добыванию смолы и заново организовали это дело в данной местности по проектам старшего лесовода Кинитца. Это скучное дело в результате хорошо себя оправдало. Наше добывание смолы в дальнейшем послужило образцом и для Германии. Для переработки смолы был открыт завод в Ковно.

Химические древесные продукты всех родов мы также вырабатывали на особых к тому предназначенных заводах.

Наконец, мы выжигали и древесный уголь.

Лесной советник Кирхнер и многие другие специалисты по лесному делу воздвигли себе памятник своей предусмотрительностью и энергией. То, что создал лесной советник майор Эшерих, будучи экономическим организатором и администратором в Беловежском лесном округе, приводило в восхищение многих посетителей, приезжавших из Германии.

Экономическая эксплуатация страны по всем направлениям производилась очень основательно, но при этом насколько возможно щадились страна и население.

Забота о поддержании валюты исключала возможность производить расчеты германскими деньгами. По соглашению с государственным банком и берлинскими властями интендант армий тайный советник Кессель и капитан Кениге выпустили особые денежные знаки Главнокомандующего на Востоке, которые скоро стали охотно приниматься. Мы привлекли также и германские банки, чтобы дать стране новый экономический импульс.

Нелегкая задача была финансировать всю администрацию. Действительный тайный финансовый советник капитан Тизлер, проявивший особую дальновидность и творчество, очень удачно приступил к этой задаче. Он предварительно составил точную смету всей администрации и одновременно изыскал источники доходов.

Штат личного состава, как я уже упомянул, был насколько возможно ограничен. Между отдельными частями моей администрации шла оживленная борьба за места и оклады подчиненным. Начальники этапных управлений долгое время выступали с дополнительными пожеланиями. Мне пришлось уравнивать, и я вкусил от печалей и забот нашего государственного финансового управления. Когда мы наконец благополучно закончили первую смету, она была передана на рассмотрение в военное министерство в Берлин и к генерал-квартирмейстеру, утверждена и после большой борьбы принята.

Наши доходы базировались на таможенных пошлинах, монополиях, налогах и государственном производстве.

Вся система налогов технически должна была быть построена на самых простых основаниях. Правильная и тем самым сложная система налогов при недостатке в соответственно вышколенном персонале, при отсутствии каких-либо исходных данных работ русского управления и неопытности населения разбираться в ней, оказалась бы прямо неосуществимой. Центр тяжести налогов, применяясь к русской системе, был перенесен на пошлины, косвенные налоги и монополии.

Ввозные пошлины взимались на границе, с удержанием части в пользу прусского финансового управления их же чиновниками. Частные посылки, адресованные в армию, естественно, пошлиной не облагались. Таким образом, обложенными оказались только те немногочисленные грузы, которые предназначались для потребления населения. Доходы из этого источника были очень скромные.

Мы же