Дома, через ИскИна, разыскал Канариса, он, действительно, лежит в фешенебельной клинике, через палату от него «лежит» руководитель МИб Мензис. Переговоры проходят в парке клиники, с обеих сторон много охраны в штатском и в больничных халатах. В первый день Канарис показал Мензису фотографии новой техники, снятой агентами Абвера в различных точках и на различных фронтах.

— По-меньшей мере тридцать новых видов вооружений, причем, не модернизация сделанного до войны, а принципиально новых. И это в условиях захвата нами большей части Европейской части России, где и была сосредоточена вся промышленность. И это не американские и не ваши вооружения. В войну вмешался кто-то ещё.

— А образцы Вы захватить смогли?

— Только штурмовую винтовку на тридцать патронов. Калибр 7,62, стандартный русский, но патрон меньше и напоминает наш маузеровский. Вот что интересно: по донесениям агентов выпуск этих патронов налажен в Омске и Кемерово, но русские отказались от обычной для них практики: выбивать на донышке год производства. Каждые десять дней штампы меняют, причём без выраженной системы, используются номера от 43 до 99. Обратите внимание на донышко этих патронов: двадцать из них имеют номер 54, а семь — номер 43. Русские пакуют их по 20 штук в пачке. — адмирал показывал фотографии автомата Калашникова. — Выяснилось также, что номер оружия перебит: два удара разными штампами. К сожалению, нам не известно на каком из заводов он выпускается. Этих штурмовых винтовок у русских, пока, мало. Ими вооружены только сапёрно-штурмовые батальоны и, частично, морская пехота.

— Маловато, вполне возможно, что это опытные образцы.

— Но перевод двух заводов на новых патрон?

— Готовятся перейти на новое оружие. Наши американские коллеги весной в Крыму видели такие автоматические винтовки, но их им не показали.

— Чем объяснили?

— Что ими вооружены части особого назначения, и они секретны.

— Больше всего беспокоит положение в авиации, танковых войсках и мотопехоте. Дело в том, что большинство самолётов истребительной авиации русских имело деревянную конструкцию, а сейчас таких самолётов становится всё меньше и меньше. Вот сбитая «аэрокобра», вот штамп на триммерах элеронов.

— И что?

— Выпущен 9 сентября 1944 года. Мы осмотрели её всю, нашли ещё две детали 44 года и несколько деталей 78 года.

— Какого?

1978 года, все эти детали сделаны из резины. Штамп смывали, удалось частично восстановить, но эксперты сходятся, что был написан именно 1978 год.

— По-моему, адмирал, Вы нагнетаете обстановку! Я не вижу даты выпуска на штампе, просто номер, где есть цифры 090944.

— Последние шесть цифр означают месяц, день и год выпуска.

— Я запрошу наших американских коллег.

— А как Вам такой самолёт? — Канарис показал фотографию девятки Ил28. — Обратите внимание: у самолётов нет винтов. Они реактивные. К сожалению, сбить пока ни один не удалось. Кроме этой фотографии, сделанной одним из лётчиков люфтваффе, которому удалось сделать это незаметно, у нас ничего нет. Есть ещё самолёт — бомбардировщик, но его снимков у нас нет. Тоже реактивный, со стреловидными крыльями, русские применяют его для ударов по нашёй территории, действуют обычно ночью. Наши радары неоднократно фиксировали цели, двигающиеся со скоростью 850 км/час. Обычно ведут прицельную бомбёжку промышленных и транспортных объектов. Действуют, обычно, парой. Базируются где-то за Москвой, вне досягаемости нашей авиации. Гамбург достают.

— Это точно?

— Они применяют особые бомбы невероятной мощности. Этот почерк нам известен. Два таких взрыва были зафиксированы в Гамбургском порту. Порт работу прекратил. Бомбят очень точно, зенитный огонь по ним не эффективен из-за многочисленных помех, которые они выставляют. Из-за большой скорости звуковое обнаружение тоже неэффективно. В общем, средств борьбы с ними у нас нет. Плюс, русские имеют, видимо, карты с расположением наших складов, заводов и фабрик. Бьют исключительно по этим точкам. Население стараются не задевать, в отличие от вашей авиации.

— Никаких средств борьбы?

— Абсолютно. Гитлер выделил средства для постройки реактивных истребителёй, но наша «Ласточка» пока не летает. Тем более, ночью. Теперь о танках. Один — сверхтяжёлый. Выпускается, предположительно, в Омске. Используется как танк прорыва. У него «щучий нос», наши «ахт-ахт» его не пробивают. Русские называют его «Т10», их, пока не много, но значительно больше, чем у нас «Тигров», тем более, что «тигр» пробить его не может, а он бьёт «тигра» навылет, у Т-VI большие сложности с движением, а этот невероятно подвижен. Наши инженеры подсчитали скорость снаряда, получилось 950 м/сек. Но, это ещё не последняя разработка: вот этот «Фердинанд», а у него толщина брони в два раза больше, чем у «тигра», был подбит на расстоянии 4700 метров от линии фронта. Обратите внимание: он пробит насквозь, как будто не было 200мм крупповской брони, двигателя и задней стенки моторного отделения. Вот выходное отверстие.

— Что говорят танкисты?

— Ничего не говорят! После попадания никто не выживает. И вот основной танк русских, они называют его «Т54», 100мм орудие, даже осколочно-фугасным снарядом срывает башню Т-IV и «Пантеры». За последние полгода вермахт потерял безвозвратно 70 % танков на Восточном фронте. Восстановить численность физически и экономически невозможно. В войсках — паника. Я не удивлюсь, если завтра мы узнаем, что Кюхлер капитулировал. Теперь о мотопехоте: они применяют полностью закрытые бронетранспортёры трех видов. Атаку ведут вслед за огненным валом, двигаясь на расстоянии всего 150–200 и менее метров. Врываются в окопы сразу после переноса огня, когда пехота ещё находится в укрытиях. У сапёрно-штурмовых подразделений эти самые новые штурмовые винтовки, у большинства панцири, а у сержантов и офицеров что-то вроде ватника, который пробить ножом, пулей и осколком невозможно. Большое количество пулемётов, снайперских винтовок. Снайперские винтовки все автоматические. Большое количество телескопических прицелов. И это при условии того, что до войны у них был один завод в Петербурге, который выпускал оптическое стекло.

— Они купили ещё один в Америке.

— Всё равно, слишком много оптики. Причём очень качественной.

— Так всё-таки, в чём смысл наших с Вами сегодняшних переговоров?

— Война, которую начал Адольф, проиграна. Мы нарушили законы войны, напали без её объявления. Остановить эту войну на Востоке у нас нет возможности. Ещё два-три месяца, и русские ворвутся на территорию Рейха. А мы вынуждены держать значительные силы на западе. Русским помогаете и вы, и американцы, а у нас острая нехватка топлива и других материалов, для того, чтобы концентрированными ударами покончить со Сталиным, иначе этот монстр сожрёт всю Европу. Настало время объединить все силы в борьбе с коммунизмом. Я не думаю, что Вы или Ваш Премьер испытываете большую и нежную любовь к коммунизму!

— Если это официальное предложение Гитлера, как в 41–м году, то наш ответ: «Нет».