извращенец. Его дом нашпигован камерами, они в каждой комнате, вплоть до уборных. Дмитрий часто приглашал гостей к себе с ночевкой и записывал их, а потом выгружал самые «интересные» файлы на свой ноутбук. Здесь записи, где сам Баринов занимается сексом с разными девушками, есть записи с гостевых комнат. А еще где моются, справляют нужду. Так же записи с весьма сомнительными разговорами. Если покопаться дольше, можно много чего нарыть.

Интересно, а его друзья в курсе, чем промышляет Дима? Я и о себе сразу вспоминаю. Не было ли у меня каких-то прецедентов в его доме? Хорошо, что я не люблю ходить по гостям, а уж тем более оставаться ночевать. Я даже на бровях всегда ползу к себе. А какие-то серьезные дела мы обсуждали с Дмитрием у меня в офисе или на нейтральной территории.

В другой папке нашлись и записи с отеля. Устанавливать камеры в номерах он побоялся, а вот оригинальная запись с банкета осталась. Хотя Баринов так убедительно заявлял о ее удалении, и я даже ему поверил. На ней видно официантку, которая подмешивает в бокал сомнительное вещество и потом передает его мне в руки.

— Опознать ее личность не составит труда, — комментирует Туманов. — Привезем в отдел, выдавим из нее показания. — Открывает папку с документами. — Кроме того, очень похоже на отмывание денег через отели, но с этим будет разбираться отдел по борьбы с экономическими преступлениями.

— Баринов столько лет собирал грязные компроматы и сам же на них попался…

— Ага, бумеранг по башке треснул, — смеется.

— Теперь мы оба понимаем, что Рита была жертвой сговора. Ее репутация испорчена. В сети травля. Девчонка пережила из-за этого нервный срыв. Я могу взять у тебя некоторые файлы, чтобы отстоять ее честь?

Туманов мотает головой.

— Пока идет следствие, это невозможно. К сожалению.

— Но мы же оба понимаем, насколько оно может затянуться, — негодую я.

— Я сделаю все, чтобы ускорить процесс. Все от меня зависящее, Мирон. Но пока ты должен проявить железное терпение.

Из отдела я выхожу с одной-единственной мыслью: как бы облегчить Рите боль на время, пока нет возможности обнародовать опровержение. Сажусь в машину.

— Куда поедем? — спрашивает Семён.

А я достаю телефон, задумчиво прокрутив его в руке, открываю список контрактов и кликаю на номер, по которому в другом случае вряд ли бы позвонил.

— Ты дома? — спрашиваю я, едва на том конце принимается вызов.

— Да… — немного растерянно звучит голос.

— Через двадцать минут заеду. Дождись меня.

А потом называю помощнику адрес.

Прибываем на место в срок. Здесь меня уже ждут и сразу же открывают дверь.

Рыжая девчонка в цветастом растянутом свитере выглядит ошарашенной, но отступает, впуская меня в свое жилище.

— Что-то случилось, Мирон Олегович? — растерянно спрашивает она.

— Я приехал поговорить о Рите и тех грязных сплетнях, которые о ней пустили.

— Сволочи, — грустно вздыхает Арина. — Так и хочется их всех проклясть. Кое-как сдерживаюсь.

Раньше я относился к подруге Бельской скептически. Она казалась мне чокнутой из-за ее этого магического хобби, иногда дерзкой, иногда брехливой. Но сейчас, видя ее реакцию на клевету, на то, что девчонка не повелась на фейки и осталась верной Рите, я ее зауважал.

— Я прошу тебя поддержать Риту. Она очень нуждается в этом.

— А можно? — не раздумывая уточняет Арина. — Просто мы так долго не виделись из-за ее работы. Такое чувство, что ее в этом Модном доме держали в плену.

— Ее уволили. Она сейчас живет в том доме, где ты уже была.

— Ого… как все лихо закрутилось, — округляет глаза, а потом, опомнившись, вихрем срывается в комнату. — Конечно, я поеду! Секундочку, только штаны теплые надену!

Глава 50

Рита

Я разбирала вещи, которые доставлены из моей прошлой квартиры. Переездом занимался Мирон, потому что я сама была не в состоянии что-либо делать.

Уже несколько дней прошло, а мне даже со двора выйти страшно. Я не открываю интернет, не включаю телевизор, чтобы снова не расстраиваться. Я кое-как остыла, но вкуса жизни не чувствовала даже после того, как написала заявление на Багирова…

С Эльвирой Леопольдовной я не связывалась, но пробовала позвонить в Модный дом на ресепшен. Натали сказала, что Кириянова вот уже несколько дней сидит в своем кабинете, почти не выходит и не желает ни с кем говорить…

Сейчас моей опорой остался только Суворов. Он отдал мне дом и больше не корчит из себя хозяина. Он съехал в квартиру, однако постоянно звонит мне, приезжает и ведет себя тактично. А еще мне поступают звонки с незнакомых номеров, но я на них не отвечаю. И сообщения не открываю никакие кроме тех, что от Мирона. Мне вообще лишний раз не хочется брать в руки телефон.

Разложив одежду, я подхожу к окну, бесцветно разглядываю заснеженный двор.

Вижу, как ворота распахиваются, и во двор въезжает черная машина Суворова.

Слабо улыбаюсь, когда из салона выходит Мирон, но потом впиваюсь пальцами в подоконник и, навалившись на него, подаюсь вперед, ощущая, как у меня под ребрами будто защекотало от волнения и радости, потому что после Мирона из машины выходит девушка в пестром пуховике и с рыжей собранной копной волос на голове.

— Аринка! — кричу я.

Ах, бессмысленно орать, все равно она меня не услышит.

Я не ожидала увидеть ее здесь, не звала, думая, что она тоже теперь принимает меня за проститутку. Я боялась увидеть в ее глазах разочарование. Это бы меня окончательно добило.

Но она здесь! Невероятно!

И сразу же какой-то прилив адреналина бьет в голову, появляются силы и трепет от предстоящей встречи с подругой.

Заныриваю ступнями в домашние тапки и прямо в чем есть бегу на улицу. Мне совсем не холодно.

— Арина! — снова кричу я и несусь ей на встречу.

Я испытываю яркую радость, увидев подругу. И тихую благодарность, когда смотрю на Мирона. Он будто почувствовал меня и привез Арину. Этот поступок гораздо ценнее, чем дар этого дома и все прочее.

— Привет, крошка! — хихикает Арина и, широко расставив руки, бежит ко мне. Мы обнимаемся, и я вдруг рыдаю, уткнувшись в плечо подруги. Но это слезы не боли, а счастья. А потом и Арина рыдает.

Прежний Мирон уже бы забухтел, как старый вредный дед, а этот терпеливо стоит. Лишь снимает с себя куртку и набрасывает на меня, ведь я выскочила на мороз в футболке.

Мне становится волнительно за Мирона, не хочется, чтобы он замерз. Отлипнув от подруги, приглашаю всех в дом. Но