Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Портунус! — воскликнул он с интересом. — А кто он такой?
Этот вопрос заставил девушку насторожиться.
— Старый ткач, он умеет играть на скрипке, — ответила она натянутым тоном.
— Тот, у которого мозги набекрень?
— Значит, вы знаете Портунуса, сэр?
— Да, я встретил его в пути. Он явно хотел что-то сказать, но не смог. Попугай и тот намного красноречивее.
— Мне тоже так частенько казалось! — воскликнула Хейзл в порыве откровенности. — Он все время пытается что-то сказать мне, ходит за мной по пятам. Иногда я думаю, что надо ему помочь, быть с ним помягче, но не могу… у меня от него мурашки по коже.
— Мурашки по коже, говорите?
— Да-да! — воскликнула она, поежившись. — Посмотрели бы вы, как он набивает брюхо недозрелыми плодами! Точь-в-точь как насекомое или птица. А навязчивый, как кот, — те тоже липнут к людям, которые их не любят. Ой, он такой противный! А еще злобный и вредный. Впрочем, ничего удивительного, если…
Она вдруг умолкла.
Господин Натаниэль пытливо посмотрел на нее:
— Что, если?
— Ну… ну, это просто глупые деревенские сплетни, — уклончиво проговорила Хейзл.
— Что он… э, ну, скажем, один из тех, кто принадлежит к Молчаливому народу?
— А откуда вам это известно?
— Просто догадался. Понимаете, мисс, здесь, на западе, я наслушался подобных историй. Он хотел что-то сообщить мне, но не смог. Лишь без конца твердил: «Рой, рой, рой…»
— О, это его любимое слово! — воскликнула Хейзл. — Старухи говорят, что он пытается назвать свое имя. Видите ли, они считают, что… ну, что он умер, а потом вернулся на землю, и что при жизни был здесь батраком по имени Рой Карп.
— Рой Карп? — вскричал господин Натаниэль.
Удивленно поглядев на него, Хейзл спросила:
— Значит, вы все-таки знали его, сэр?
— Нет-нет, просто я где-то слышал это имя. Впрочем, в здешних краях оно довольно часто встречается. И что же говорят здесь об этом Рое Карпе?
Хейзл смутилась.
— Со мной они не слишком откровенны, сэр. Иногда мне кажется, что с его именем связана какая-то тайна. Я знаю только, что он был веселым и добрым, прекрасным скрипачом, которого все любили. Но он плохо кончил, однако я знаю, что именно с ним случилось. Говорят, — она понизила голос, — когда человек уходит к Молчаливому народу, он становится вредным и злобным, каким бы хорошим ни был при жизни. А если с ним обошлись нечестно, а с Роем именно так и обошлись, он становится еще более злобным, так по крайней мере мне кажется. То что он хочет сказать, как-то связано со старой каменной гермой в нашем саду… он так любит возле нее плясать.
— В самом деле? И где же она находится, эта старая герма? Мне бы хотелось посмотреть на нее из чистого любопытства, надо же оправдать впечатлениями все расходы на мое путешествие! — Господин Натаниэль вновь стал разыгрывать из себя веселого сыроторговца.
Провожая гостя в сад, Хейзл в волнении проговорила:
— Возможно, вам это неизвестно, сэр, но я живу здесь с бабушкой; она мне не родная. А… а… а она, как кажется, любит старого Портунуса, так что лучше не говорить при ней о том, что вы видели его.
— А я и не собираюсь. Пока. — И господин Натаниэль сурово улыбнулся.
Хотя все плоды в саду уже сняли, красные и желтые листья и удивительные, отливающие рубином ветви персиковых деревьев создавали достаточно яркий фон для старой серой гермы, к тому же она была увита алой с золотом виноградной лозой.
— Мне порой кажется, что в ней воплощен дух — хранитель фермы, — застенчиво произнесла Хейзл, украдкой бросив взгляд на Натаниэля. Однако восхищения в его глазах она не увидела. Поглядев на каменный столб, он хлопнул ладонями по бедрам и рассмеялся.
— Солнце, Луна и Звезды! — воскликнул Натаниэль. — Вот и ответ на загадку Портунуса: «Дерево, которое не дерево, и человек, который не человек». — И он пересказал Хейзл слова Портунуса, единственные, которые ему удалось произнести.
— У кого нет рук и кто может ударить, кто нем, и может рассказать тайну, — повторила она следом за ним. — Значит, ты умеешь драться и рассказывать тайны, старый приятель? — проговорила девушка загадочным тоном, поглаживая серый, поросший лишайником камень. И, покраснев, со смехом попросила прощения за ребячество.
С сельским гостеприимством Хейзл предложила незваному гостю провести на ферме несколько дней и велела отвести его лошадь в конюшню, а для него самого приготовить лучшую комнату.
Вдова тоже сердечно приветствовала господина Натаниэля, когда он спустился в просторную кухню к полуденной трапезе.
За обедом Хейзл сказала:
— Этот джентльмен только что прибыл из Лунтравы, он говорит, что маленький господин Шантеклер и молодой Хэмпен устроились на ферме. Оба процветают и передают нам привет.
— Да, — бодрым тоном проговорил господин Натаниэль, мастер придумывать всякие небылицы, — мой старый друг фермер в восторге от обоих мальчишек. В Луде поговаривали, что маленький Шантеклер болен, но вы здесь сотворили настоящее чудо, теперь он розовый и круглый, как лунтравский сыр.
— Ну что ж, рада, что вид юного джентльмена порадовал вас, сэр, — очень довольная произнесла вдова. Однако в глазах ее промелькнула тревога.
После обеда вдова и Хейзл отправились по своим делам, а господин Натаниэль принялся расхаживать перед домом, погрузившись в раздумье, мысленно возвращаясь снова и снова к странному старику — Портунусу.
Неужели он и впрямь был некогда Роем Карпом и теперь вернулся на старое место, чтобы передать людям весть?
Как обычно, господин Натаниэль рассматривал в первую очередь метафизические аспекты ситуации, а уже потом практические. Если Портунус действительно Рой Карп, значит, мир и покой скоро оставят эти сжатые поля и убранные виноградники, красные и золотые деревья. Ибо теперь бывший мэр наконец понял, что духовное утешение черпал в предметах безмолвных, свидетельствующих о том, что человеческие страсти и мучения не имеют ни смысла, ни корней, ни длительности, что они вообще не присущи этому миру.
Говорят, будто страна Фейри — не что иное как иллюзия, что существуют лишь жизнь и смерть, и ничего более. Но разве эти слова когда-либо утешали его? Разумеется, нет.
— Так, так, — вслух произнес Натаниэль и вздохнул.
Но хватит предаваться праздным размышлениям, пора приступать к делу. Кем бы ни оказался Портунус — призраком Роя Карпа или просто свихнувшимся старым ткачом, — он явно знает нечто такое, чем хотел бы поделиться, тайна его связана с находившейся в саду гермой. Конечно, вполне могло оказаться, что она не имеет никакого отношения к убийству фермера Тарабара, однако, памятуя об украшенной вышивкой туфельке, господин Натаниэль полагал, что отвергать возможный ключ к решению загадки было бы откровенным безумием.