— Просто заправляюсь. — Лена вытащила пистолет из «тойоты». Только бы Терри на счетчик не посмотрела! — Нам нужно поговорить.

— Меня ждет Дейл. — Терри опустила рукав куртки, но детектив заметила нечто до боли знакомое. Целую минуту, показавшуюся Лене самой длинной в жизни, женщины буравили друг друга глазами. Что тут скажешь?

— Послушай…

— Мне пора идти… — пролепетала миссис Стэнли.

Слова липким комом застряли в горле, в ушах раздавался пронзительный, похожий на сирену звук.

— Он тебя бьет? — выдавила Лена.

Пристыженная Терри опустила глаза на заляпанный маслом асфальт. Детектив Адамс хорошо знала этот страх, но, увидев его на лице молодой женщины, задохнулась от гнева.

— Он тебя бьет! — Лена шагнула к миссис Стэнли, будто та плохо слышала. — Иди сюда! — Она схватила ее за запястье. Рукав куртки пополз вверх, и несчастная вздрогнула от боли — по бледной коже змеились темные синяки.

Терри не отстранилась.

— Все совсем не так…

— А как?

— Вы не понимаете.

— Черта с два, не понимаю! — Лена стиснула руку еще сильнее. — Ты из-за побоев так поступила? — прожигая собеседницу взглядом, спросила она. — Из-за них в Атланту ездила?

— Пустите, пожалуйста, пустите, — пыталась вырваться Терри.

— Ты его боишься! — Жаркие волны гнева накрывали детектива Адамс с головой. — Поэтому и пошла на это… Трусиха!

— Пожалуйста…

— Что «пожалуйста»? — вопрошала Лена. — Что «пожалуйста»?

Теперь молодая женщина рыдала по-настоящему и, пытаясь вырваться, чуть ли не садилась на землю. Увидев, как ниже синяка на коже Терри появляется красное пятно, детектив тут же отстранилась. — Послушай…

— Оставьте меня в покое!

— Тебе не обязательно…

— Я еду домой! — пятясь к машине, объявила миссис Стэнли.

— Прости меня! — бросаясь следом, выпалила Лена.

— Дейл тоже так говорит!

Ножевая рана принесла бы меньше боли, чем эти слова, но Лена знала, что раскисать нельзя.

— Пожалуйста, позволь мне помочь…

— Мне не нужна ваша помощь! — открывая машину, всхлипывала несчастная.

— Подожди…

— Отстань! — с шумом захлопнув дверцу, крикнула Терри и тут же заблокировала ее, словно боялась, что Лена вытолкнет ее из машины.

— Терри… — снова начала детектив, но миссис Стэнли сорвалась с места, стирая резину об асфальт. Шланг натянулся, а затем вылетел из бака «доджа». Бензин растекся по бетонной площадке, и Лена поспешно отступила.

— Эй, — вмешался заправщик, — что здесь происходит?

— Ничего. — Детектив подняла пистолет и поставила на место. Затем, порывшись в кармане, достала два доллара и швырнула молодому человеку со словами: — Вот, возьми и вернись на рабочее место! — Не давая ему ответить, Лена села в машину.

С истошным визгом «тойота» понеслась прочь. Лишь пролетев мимо микроавтобуса, который стоял на обочине уже целую неделю, Лена поняла, что превышает скорость. С бешено бьющимся сердцем она нажала на тормоза. Терри испугалась, думала, она ее ударит… Возможно, Лене хотелось это сделать, чтобы насладиться мелким всевластием и сорвать злость на бедной женщине. Да что с ней такое? Боже, да ведь на заправке она орала не на Терри Стэнли, а на себя! Это она трусиха, она боялась того, что случится, если люди узнают…

«Тойота» почти ползла по шоссе. Лена оказалась на окраине Хартсдейла, минутах в двадцати от дома. Здесь неподалеку на примыкающем к баптистской церкви участке похоронена Сибилла. Сразу после смерти сестры детектив ездила на кладбище как минимум раз в неделю, потом реже, затем вообще перестала. К своему огромному ужасу, женщина поняла, что не навещала Сибиллу целых три месяца. Постоянная занятость, работа, проблемы с Итаном… «Самое время наверстать упущенное», — сгорая от стыда, решила детектив.

Лена остановилась перед церковью и, не закрыв машину, прошла в сад. Света более чем достаточно, при таком количестве фонарей хорошо видны все аллеи. Салена Адамс приехала сюда неспроста и четко знала, что нужно делать.

У ворот росли анютины глазки. Раскачиваясь на ветерке, они будто приветствовали Лену. Могила Сибиллы находилась чуть в стороне от обрамлявшего храм сада, и, наслаждаясь одиночеством, женщина шла по зеленой лужайке. Сегодня более двенадцати часов на ногах провела, но рядом с сестрой даже усталость не чувствовалась. Наверное, Сибилле бы понравилось, что ее похоронили здесь, она ведь так любила свежий воздух…

Бетонный блок, который Лена когда-то перевернула вверх ногами и использовала как скамью, по-прежнему стоял возле мемориальной доски. На него она и села, обхватив руками колени. Днем на могилу падала тень от высокого дерева, а солнечный свет проникал сквозь густой шатер листьев. Мраморная доска — последний приют сестры — начищена до блеска, и беглого взгляда на соседние могилы хватило, чтобы убедиться: старался не смотритель, а кто-то из посетителей.

У плиты ни одного цветка: у Нэн аллергия…

В душе Лены будто прорвалась невидимая плотина, и по щекам потекли слезы. Она такой ужасный человек, а по отношению к Терри повела себя еще хуже, чем Дейл! Задача детектива — защищать людей, а не хватать за запястье, пугая до полусмерти. И уж точно не стоило называть Терри Стэнли трусихой! Если кто ею и является, то сама Лена. Это она, наврав близким с три короба, сбежала в Атланту, заплатила доктору, чтобы вырезал плод ее ошибок, а потом, как испуганная девочка, спряталась от последствий.

Перебранка с Терри оживила воспоминания, которые так хотелось уничтожить. Пришлось заново пережить все, что случилось в Атланте. Вот она в машине с Хэнком, его молчание ранит, словно острый нож. Вот клиника: она сидит напротив Терри и молит Бога, чтобы все скорее закончилось. Вот ледяная операционная: полулежа в кресле, Лена раскрывается навстречу доктору, который говорит так тихо и спокойно, что наступает похожее на транс состояние. «Все будет хорошо… Просто замечательно… Дышите глубже… Расслабьтесь! Умница… Вот и все… Осторожно… Садитесь. Ваша одежда здесь. Позвоните, если кровотечение не остановится… Милая, с вами все в порядке? Вас встречают? Присядьте на стул… К машине вас проводят… Чудовище… Потаскуха… Убийца…»

Противники абортов караулили у ворот: устроились в складных креслах и, потягивая из термосов горячий кофе, мало чем отличались от собравшихся на финальный матч зрителей. Увидев Лену, все дружно встали и начали кричать, размахивая плакатами с воззваниями и жуткими картинками. Один из них держал в руках банку, содержимое которой отлично просматривалось с порога клиники. Слишком крупно, ярко, неестественно, и Лена представила, как мужчина (конечно же, это был мужчина) сидел дома, возможно, за тем же столом, где каждое утро завтракали его дети, и готовил страшную начинку, чтобы унизить перепуганных женщин, принявших, вне всякого сомнения, самое сложное решение в жизни.