Алан остолбенел от неожиданности:

– Как тебе пришло в голову отдать ее другому мужчине?

– Ты сам сказал, что не хочешь ее. А я хочу, чтобы поместье развивалось и процветало. Для этого нужно, чтобы от каждого брачного союза появлялись дети, если будет на то Божья воля.

– Само собой, я стал бы спать с ней, если бы она была моей женой!

– Кстати, ты уверен, что Вульфгет девственница? Ею многие мужчины интересуются. Возможно, какой-нибудь из них, менее щепетильный, чем ты, уже посеял свое семя? Если она беременна, то мне придется немедленно выдать ее замуж.

– Она еще девственница! Готов поклясться собственной жизнью! – воскликнул Алан.

Его лицо побагровело, а в глазах появилось безумное выражение. Жобер хотел было сжалиться над незадачливым рыцарем, но вспомнил, что тот всегда плохо относился к Эдиве. Возможно, если он расскажет ей об этом разговоре, Эдиву позабавит, что ее преследователь испытывает сердечные муки.

Уверенный, что Алану теперь есть над чем подумать, он оставил его и направился в зал к раненым. Вульфгет там не было. За ранеными ухаживала Эдельма, некрасивая рослая девица, которая, по словам Эдивы, обучалась у знахарки.

Кивнув служанке, Жобер подошел сначала к Найлзу. При виде его раненый приподнялся в постели.

Жобер жестом велел ему лечь.

– Нет, я немного посижу. Надоело все время лежать, этак спятить можно.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, если не считать мою руку. Не знаю, будет ли она действовать как следует, но теперь по крайней мере выглядит как рука, а не как бесформенный кусок мяса. У вашей леди – надо отдать ей должное – ангельское терпение. Говорят, она почти два часа зашивала меня – и руки у нее ни разу не дрогнули.

– Шить она мастерица. Хотя я предпочел бы, чтобы она сшивала куски ткани, а не кожу моих рыцарей.

– Согласен с вами, – усмехнувшись, сказал Найлз.

Жобер почувствовал смущение. Все шло не так, как он рассчитывал. Он отправился навестить раненых и думал о том, какой огромный урон нанесло нападение саксов. И совсем не собирался выслушивать похвалы в адрес Эдивы.

Подбодрив Найлза, он подошел к Робу.

Рыцарь радостно приветствовал его.

– Видишь, Жобер? Я нашел-таки способ избежать работы и валяться целыми днями в окружении красивых девушек, которые за мной ухаживают. – Роб улыбнулся Эдельме.

Ее лицо просияло от удовольствия.

– Я рад, что тебе доставляет такое удовольствие лентяйничать, – сказал Жобер, сдерживая улыбку, – но так не может продолжаться долго. У нас полно работы. И я не могу позволить тебе пренебрегать своими обязанностями.

– Постараюсь выздороветь как можно скорее, милорд! – шутливо ответил Роб.

– Ладно, шутки в сторону. Могу ли я что-нибудь сделать для тебя?

– Нет, у меня есть все, что может пожелать человек. Вот только еда оставляет желать лучшего. – Он скорчил гримасу, взглянув на Эдельму. – Каша, каша, каша – она, кроме каши, ничего не дает мне.

Эдельма с расстроенным видом подошла к койке.

– Нет, нет, ты все делаешь правильно, – поспешно заверил ее Роб. Потом обернулся к Жоберу: – Я знаю, что она делает для меня все, что может. По крайней мере у меня не было жара. Леди Эдива говорит, что это хороший признак.

– Она права, – подтвердил Жобер. – Если бы рана нагноилась, у тебя начался бы жар.

Они помолчали.

– Священник тебя навещал? – спросил Жобер.

– Он приходил всего один раз.

Жобер нахмурился. Каким никчемным мерзавцем оказался этот Рейболд! Его вечно нет, когда он нужен. Интересно, чем занимается святой отец целыми днями?

Он обернулся к Эдельме и сказал, показывая на Роба:

– Позаботься о нем как следует. Сделай все, чтобы ему было удобно.

Эдельма закивала головой.

– Она немного понимает нормандский, – сказал Роб. – От нечего делать я учил и ее, и Вульфгет нашему языку.

– И Вульфгет тоже?

– Она уже немного понимает. С удовольствием учится нашему языку.

Жобер кивнул и призадумался. Роб может стать достойным соперником Алана. Интересно, как развернутся дальнейшие события? Хорошо уже даже то, что тревога за Вульфгет отвлечет Алана от преследования Эдивы.

«Заслуживает ли она оправдания? – думал он, поднимаясь по лестнице в спальню. – А что, если Эдива действительно предательница, как упрямо утверждает Форней?»

При этой мысли у него мороз пробежал по коже. Возможно, чувства к Эдиве ослепляют его и не позволяют видеть правду?

Он постоял у двери. Может быть, ему несколько дней держаться от нее подальше, а потом допросить? Но его страсть едва ли пройдет. А если Роб и Найлз поправятся, то о засаде, которую устроили км саксы, будет нетрудно позабыть... до следующего раза.

И он решительно открыл дверь.

Когда Жобер вошел, Эдива что-то шила, сидя за столом возле лампы. Он вздохнул с облегчением, увидев, что она не раздета и волосы ее заплетены в косы. Если бы она ждала его в соблазнительной позе, это лишь увеличило бы его подозрения.

Жобер опустился на кровать. Собравшись с духом, он сказал:

– Эдива, я должен знать обо всем, что произошло в деревне.

Она отложила рукоделие.

– Я рассказывала тебе о Леогите, умершем ребенке. Он кивнул.

– Священник прийти отказался. Крестьяне устроили похороны. Мельник сказал несколько слов над усопшим. Зажгли погребальный костер. Все мы молча стояли вокруг. Потом неожиданно кто-то закричал, что горит дом Хельвенны. Я послала одного из сопровождавших меня солдат в крепость, чтобы привести людей на помощь.

– Почему ты взяла с собой сопровождение? – спросил Жобер. – Почему не пошла одна? Это твои люди, зачем тебе их бояться?

Эдива горько вздохнула:

– Я хотела защититься не от деревенских жителей, а от подозрений некоторых твоих рыцарей. Солдаты доложили бы, что я не делала ничего подозрительного. Хельвенна отказалась покинуть горящую хижину. А деревенские мужчины не захотели вытаскивать ее насильно. Когда подоспели рыцари, я попросила их вытащить ее. Они так и сделали. Потом загорелось еще несколько домов. Крестьяне принялись таскать ведрами воду из реки и тушить пожар. Я послала рыцарей помогать им, а сама осталась с Хельвенной.

Вскоре я услышала, как один из рыцарей крикнул, что напали саксы. Я оставила Хельвенну и побежала посмотреть, что происходит. Дым мешал разглядеть как следует, но я увидела, что на опушке леса завязался бой. – Она покачала головой. – Я бросилась помогать деревенским носить воду. Когда прибыл Форней со своими людьми, нападавшие сразу скрылись в лесу. Только Элнот и Уитан не успели и были схвачены. Форней схватил и меня, обвинив, что это я все задумала и устроила. Он называл меня шлюхой и коварной чертовкой. – Лицо ее исказилось от гнева. – Форней не дал мне возможности объясниться, а приказал связать, как и остальных пленных. Меня удивило, что рыцари не хотели меня связывать. Ему пришлось повторять приказание дважды. – Она взглянула в глаза Жоберу. – Клянусь, я не пыталась помочь мятежникам! И не хотела, чтобы Роба или кого-нибудь ранили. Я хотела, чтобы все жили в мире и работали вместе.