эти программы. Ты заметил, что Ранджи вернулся домой где-то в обед, и больше его не видел. Понятно? Где пустые пивные банки?

– Мы оставили их у озера. Там еще его футболка.

– Хорошо. Глупый мальчишка случайно утонул, потому что напился.

– А что с тетей Джорджией?

– А что с ней? Она теперь переедет, потому что не умеет водить. Нам это подходит. Я куплю их дом. Опасно жить настолько близко с соседями. Это простая лачуга. Я даже могу заплатить ей больше, чем стоит дом… Хотя нет, это может выглядеть странно.

Я не понимал, о чем он говорит. Я попытался достучаться до него.

– Пап, мой друг умер. Мой единственный друг. На свете.

Он протянул руку и похлопал меня по ладони.

– Понимаю, сейчас тебе тяжело, но у тебя есть я. У тебя всегда буду я.

Слезы смешались с уксусом у меня в тарелке. Он не понимал.

Я лег в кровать примерно в девять вечера, в свое обычное время. Было все еще светло, но мне хотелось поскорее забыться. Тетю Джорджию вечером подвозил ее коллега из бара: иногда в половину десятого, иногда позже, но всегда до одиннадцати. Я был без сил, но заснуть все равно не мог.

В 22:15 в нашу парадную дверь осторожно постучали. Я услышал, как отец вышел на крыльцо.

– Извините, что беспокою вас, сэр, но моего мальчика нет дома, и я хотела спросить, Стиви его не видел?

– Мой сын, Стивен, уже в кровати, где ему и положено быть.

– О, я знаю, он хороший мальчик, но можно мне поговорить с ним?

– Вы хотите, чтобы я разбудил своего сына в такой час?

– Ну да, я просто волнуюсь, Ранджи обычно не гуляет один так поздно.

– Ранджи?

– Да, так зовут моего мальчика. Они со Стиви приятели.

– Стивен и Ранджи не друзья. Стивен постоянно жаловался мне, что Ранджи приходит сюда без приглашения. Он предлагал моему сыну пиво. Стивен – тихий ребенок, и его очень просто запугать. Когда Ранджи вернется домой, пожалуйста, скажите ему, чтобы он больше не беспокоил Стивена.

Я не мог поверить своим ушам. Как отец мог быть таким жестоким? Он знал, что Ранджи мертв, и при этом заставлял его тетю поверить, будто Ранджи был каким-то хулиганом, который меня запугивал.

Тетя Джорджия поспешила обратно к своему дому.

Разозлившись, я вышел из своей комнаты.

– Пап!

– Говори потише.

– Зачем ты ей все это сказал?

– Потому что я в это верю. Он плохо на тебя влиял. Мы удачно от него избавились. Пройдет еще минимум несколько дней, прежде чем она что-то предпримет. Люди типа нее не любят ходить в полицию. Когда найдут тело, сюда наверняка придут и будут задавать вопросы, но ты придерживайся нашей версии, ладно? А теперь иди спать.

Я сделал, как он велел, но мне это не нравилось. Отец не знал Ранджи. Он даже не разговаривал с ним. И он наврал про него.

Следующим утром тетю Джорджию, как всегда, забрал автобус. Она подсунула нам под дверь записку, чтобы мы позвонили ее начальнику, если Ранджи объявится. Она решила, что у нас есть телефон.

Тем же субботним вечером, после смены в баре, она снова постучалась в нашу дверь и спросила отца, не видел ли он Ранджи и может ли она воспользоваться нашим телефоном.

Отец в этот раз изобразил чуть большую обеспокоенность.

– Извините, мисс Систерсон, но я побеседовал со Стивеном, и он сказал, что вчера вообще не видел Ранджи, но слышал, как его грузовик остановился на вашей подъездной дорожке где-то в районе обеда. Ему очень жаль, что ваш мальчик пропал. Мы постараемся быть внимательнее, но, боюсь, телефона у нас нет. Кому вы хотели позвонить?

– В полицию! Ранджи нет уже больше суток! Это на него не похоже. Он даже не оставил записку.

– А разве у школьников не начались вчера летние каникулы? Может, он пошел в поход с какими-нибудь своими друзьями?

– Без сумки? Без своего грузовика? У него нет друзей. Он думает, ваш Стиви его друг. Говорит о нем все время.

– О, очень жаль, что Стивену так не кажется. Спокойной ночи, мисс Систерсон.

В разговорах с тетей Джорджией отец постоянно называл меня Стивеном, хотя дома всегда звал Стивом, а иногда и Стиви. Я не мог вспомнить последний раз, когда он называл меня Питером. С помощью «Стивена» он отделял меня от Ранджи. Как будто имя, которым тот меня называл, было каким-то неправильным.

Отец снова пришел ко мне в комнату.

– Завтра она может вызвать полицию. Просто имей в виду. Придерживайся нашей версии. Не выходи из дома. По воскресеньям она не работает, да? Не попадайся лишний раз на глаза.

Рано утром на следующей день тетя Джорджия опять стояла у наших дверей.

– Извините, что беспокою, мистер Армстронг, но не могли бы вы, пожалуйста, довезти меня до города? Понимаете, я не умею водить, а мне нужно сообщить о пропаже моего мальчика.

Отец сыграл роль доброго соседа. Он велел мне никуда не уходить, пока отвозит тетю Джорджию. Они вернулись через три часа. Из окна я увидел, что ее лицо залито слезами. Она вытирала глаза отцовским платком.

Отец рассказал мне, что, когда в полиции услышали имя Ранджи и поняли, что он наполовину маори, то заявили, что, скорее всего, он шляется с какой-нибудь бандой или пытается увильнуть от выпускных экзаменов. В опровержение этих слов тетя Джорджия показала им записку от учительницы, которую Ранджи оставил на кухонном столе. Она заверяла их, что он всегда один. Полиция спросила, где мать мальчика и почему о его пропаже заявляет тетя. Когда ее вынудили назвать имя матери Ранджи – Сесилия Парата, – полицейские только молча поглядели друг на друга. По их ухмылкам отец догадался, что она, скорее всего, проститутка. Они заявили, что Ранджи Парата сам скоро объявится. Полицейские отнеслись к этому несерьезно. Они даже ничего не записали и не попросили дать описание Ранджи.

Отец пересказывал все это с нескрываемым удовольствием. Он был мне отвратителен, я сам себе был отвратителен. Я хотел сказать тете Джорджии, что Ранджи мертв, чтобы она перестала надеяться, перестала ждать его домой. Он никогда не вернется домой.

Еще до конца недели разбухшее тело Ранджи нашли на дальнем берегу озера, ближе к городу. Меня так и не допросили. В «Дейли Мейл» написали о трагическом случае на воде. Тетя Джорджия не смотрела мне в глаза, когда проходила мимо. Ее дважды подвозила домой полицейская машина – один раз