Хутор будто нарисовался в сплошной пелене снега. Только теперь он вовсе не казался опустевшим, пугающе нежилым: из дома доносились голоса.

Едва дракон меня отпустил, я рванулась туда, торопясь проверить, как дела у моих пациентов.

Отдернув полог, заглянула внутрь и замерла, наблюдая семейную сцену: хозяйка дома во все корки распекала понурившегося супруга, а тот покорно внимал благоверной. На мгновение представилось, как я сама отчитываю Ингольва за какую-то провинность, и сдержать смех представившейся сцены стоило больших усилий.

— Великолепно. Вижу, больные уже оправились, — раздался за моей спиной вкрадчивый голос дракона, и я едва не подпрыгнула. Совсем о нем забыла!

Хель разом вздрогнули, хозяйка чуть не подскочила на месте, гневно вспыхнула… Потом, рассмотрев, кто перед нею, вдруг глубоко поклонилась.

— Приветствуем в нашем доме, сын стихии! — почтительно произнесла она, беззастенчиво меня игнорируя. Пахло от нее маслом нима — подгнившим луком — неприязнью. — Прошу, раздели с нами пищу и кров!

Складывалось впечатление, что я полупрозрачная, как тонкая корка льда.

Осторожно отодвинув меня с прохода, Исмир шагнул внутрь, остановился, молча меряя взглядом замерших хель, потом обронил веско и подчеркнуто безразлично:

— Нет! — и продолжил размеренно: — Закон говорит: если кто-то спасет другому жизнь, то спасенный обязан почитать его, как отца своего и мать свою. Имя того, кто нарушит это право, будет проклято в веках, и птицы выклюют глаза его, а рыбы съедят его печень…

Определенно, это была цитата из Свода законов хель — подобные обороты свойственны только коренным жителям севера. В устах дракона это звучало пугающе, к тому же от него вдруг повеяло чем-то острым, горьким и едким. Скипидаром?

— Но… — попыталась возразить дама-хель.

Исмир словно не заметил этого.

— Вот эта женщина — госпожа Мирра — ухаживала за вами. Она нашла причину вашей хвори и помогла ее устранить. А вы не желаете даже приветствовать ее в своем доме! Что ж, полагаю, Мать охотно приютит нас. Пойдемте, Мирра!

Он протянул мне руку и я, чуть поколебавшись, приняла приглашение.

Я отнюдь не впервые сталкивалась с черной неблагодарностью, но готовность Исмира вступиться за меня грела душу.

За спиной что-то попыталась возразить хель. Дракон только оглянулся, и она подавленно замолчала.

Едва мы успели выбраться из негостеприимного дома, как на меня набросилась Альг-исса, бегущая со стороны моря.

— Ай, где ты бродишь? — вопила она негодующе. — Я сделал, что надо. Вернулся. Тебя нет! Нигде нет, совсем! Я кричал, искал… Думал уже, тебя морской змей проглотил!

— Ох, прости, — повинилась я, осторожно освобождая ладонь из крепкого пожатия дракона. — Боюсь… у меня не было времени оставить тебе записку…

И бросила искоса взгляд на своего «похитителя», буквально вынудившего меня уйти без предупреждения.

— Прости, я… — начала было говорить, но объяснение прервал дракон.

— Вы совсем замерзли, — вмешался он, завладевая моей озябшей ладонью, — к тому же нуждаетесь в отдыхе и пище…

— Я могу разжечь костер, — с явственным сомнением предложила Альг-исса, и я оценила ее готовность к самопожертвованию.

— Лучше я проведаю шаманку, — запротестовала я, — нужно узнать, как она…

— Вы ведь уже валитесь с ног, — ответствовал Исмир, бросив на меня взгляд. Неожиданно ослепительно улыбнулся — словно солнечный луч погладил сверкающий атлас снега — и сказал загадочно: — Лед тоже умеет быть теплым…

Дракон поймал мой взгляд, как птицу в силки и…

Я с новой силой почувствовала накатившую усталость. Словно пуховое покрывало, она отделяла меня от мира, укрывала ватой, искажала звуки…

Сознание дернулось в шелковых нитях, рванулось…

Спи. Шагни в небо, как в воду. Окунись в покой. Нырни в ласковую пену облаков. Спи…

И легкое прикосновение к щеке (сон, быль?).

Бескрайний, южный, пронзительно васильковый небосвод. Теплый ветерок ложился под крылья, помогая парить в ласковой синеве. Беспредельная легкость, беззаботность… и вкрадчивое благоухание сандала были моими верными спутниками…

Проснувшись, я долго не могла понять, где нахожусь. Так бывает — не можешь вспомнить, сейчас утро или вечер, какой день недели и даже время года… Потребовалось несколько минут, чтобы вернуться в реальность.

Плотный кокон из шкур, в который меня закутали почти целиком, не пропускал даже дуновения холодного воздуха. У постели (судя по всему, я была все на том же хуторе) стояла на часах суровая Альг-исса с оружием наизготовку. Только ликующий аромат апельсина выдавал ее превосходное настроение. Видимо, она намеревалась защищать мой сон любой ценой….

— Доброе утро! — произнесла я и сама не узнала своего голоса. Переохлаждения и треволнения последних дней определенно не пошли мне на пользу. Хорошо бы теперь молока с медом, горячего чая с лимоном или хотя бы имбирного настоя… Но не стоит даже мечтать об одном из этих средств в ледяном царстве хель.

— Утро добрым не бывает! — возразила Альг-исса, расплываясь в улыбке. С точки зрения хель, ночь — лучшее время суток, поэтому мою любовь к ранним пробуждениям они не разделяли.

— Кофе… — прохрипела я мечтательно. Путники в пустыне так же молят о глотке воды…

— Как будет угодно прекрасной даме! — раздался от входа веселый голос.

Вместе с ним в комнату вплыл чарующий аромат благословенного напитка — с кардамоном и щепоткой корицы.

Должно быть, на моем лице отразилось такое восторженное благоговение, что Исмир не выдержал: ухмыльнулся, с церемонным поклоном протягивая изящную чашечку, которую самолично наполнил из термоса.

На следующие несколько минут я выпала из жизни. Пахло умопомрачительно: обжаренными зернами, чуть-чуть шоколадом и карамелью, сладковато-пряно — кардамоном…

Смакуя, я пила глоток за глотком. Чтобы сделать человека счастливым, достаточно отобрать у него некую простую житейскую радость, а через некоторое время вернуть… Восторг обеспечен!

— Спасибо! — произнесла я с блаженным вздохом, когда жидкость в чашке закончилась. Куда и подевалась хрипотца, боль в горле и противная слабость! — Вы просто волшебник! Где вы раздобыли кофе?

Исмир очаровательно улыбнулся (продемонстрировав ямочки на щеках!) и подтвердил серьезно:

— Разумеется, волшебник — щепотка доброй волшбы вам не повредит. Касательно остального — почтовая станция всего в получасе полета, так что это пустяк.

Я не стала спорить, лишь улыбнулась с искренней признательностью.

— Не стоило так утруждаться. На почтовой станции кофе будет предостаточно! А также кексов, круассанов, пирожков… — произнесла я мечтательно, уже предвкушая вкус лакомств и не обращая внимания на улыбку Исмира. — Надеюсь, Альг-исса согласится прямо сейчас меня отвезти.