собрал, выставил… Натворил дел по полной программе. Этой вины он с себя не снимал. Но, так ее растак, он ничего этого не творил бы, скажи жена правду вовремя.

Воистину с этой женщиной нужны железные нервы.

Зачем она себя оговорила? Вот на кой черт ей это понадобилось?

Всю душу ему вынула.

Максим встал с лавочки, совершенно бездумно подошел к дереву, что росло рядом, уперся в него лбом. Почувствовал кожей шероховатость коры…

А потом резко и что есть мочи зарядил в ствол кулаком.

Руку пронзило болью. Один из кусочков коры впился в кожу, разрывая ее.

Это не отрезвило, Максим хотел ударить еще раз… Бить и бить, чтобы хоть немного выплеснуть бурлящие внутри эмоции.

Но все же он остановился.

Кому он сделает лучше, если сломает руку?

Максим шумно вздохнул, мысленно посчитал до двадцати.

А потом развернулся и пошел в подъезд, поднялся на нужный этаж.

Ему даже не пришлось звонить в дверь, Полина открыла сразу, будто поджидала.

– Поля, скажи мне только одно! – выпалил он с порога. – Зачем ты тогда соврала про письма?

Полина отступила в прихожую, прижалась спиной к стене, посмотрела на Максима непонимающим взглядом.

– А что еще я должна была сделать в той ситуации? – простонала она с обидой. – Мне надоело перед тобой оправдываться, надоело доказывать, что я тебе не изменяла. Неужели это непонятно?

Каждое ее слово как иголка под ноготь.

Максим поморщился, закрыл за собой дверь, повернулся к Полине.

Шагнул в ее сторону, навис над ней, уперся в стену ладонями по бокам от ее головы, всмотрелся в грустное лицо.

– Милая моя, дорогая, – начал он ласково. – Ты пойми, если бы я знал, что письма для меня, я бы никогда тебя не выгнал! Я бы вообще никогда никуда тебя не отпустил. Ничего бы этого не было…

Она горько усмехнулась и ответила:

– Но тогда и твоего письма тоже не было бы.

«Затронуло ее», – подметил он про себя.

Не зря три дня пыхтел, пока писал его.

Полина меж тем продолжила:

– Ты написал в письме, что не знаешь, когда я прекратила тебя любить… Это произошло в тот день, Макс! В тот самый день я поняла, что больше не могу быть твоей женой.

От ее слов у него все нутро скрутило от боли.

– Ты больше совсем меня не любишь? – спросил он надтреснутым голосом. – Поль…

На этот, казалось бы, прямой как палка вопрос она почему-то не ответила.

Сказала другое:

– Макс, если ты думаешь, что мне было просто от тебя уходить, то нет, это и близко не так. Ты был для меня самый близкий, самый родной. Мне было очень больно с тобой расстаться!

А ведь и правда.

Ему было больно, да, паршиво, неимоверно хреново. Но ведь и ей пришлось немало выстрадать.

От последней мысли Максиму окончательно поплохело, он опустил руки, посмотрел на нее с горечью.

– Мне очень жаль, Поля. Прости меня, пожалуйста, что я до этого довел. У нас все должно было быть не так…

– Если ты думаешь, что я хотела беременная бегать от тебя, прятаться в чужом городе, то нет, я совсем этого не хотела! Мне страшно было, понимаешь? Я тебя боялась! Боюсь…

– Тебе не надо меня бояться, – заявил он с чувством. – Я обещаю, что не сделаю тебе ничего плохого. Буду только защищать!

– Я бы никогда тебе не изменила, Макс, – проговорила она дрожащим голосом. – Просто потому, что для меня, кроме тебя, никого не существовало тогда.

Это ему было очень приятно слышать.

Он тут же признался в ответ:

– Для меня тоже, Полечка. Это до сих пор так, у меня никого за это время не было и быть не могло. Здесь только ты…

С этими словами он положил ладонь на грудь, где отчаянно стучало сердце.

Она охнула, но ничего не ответила, лишь посмотрела на него каким-то странным, противоречивым взглядом.

Тогда Максим снова приблизился к ней почти вплотную, нежно обхватил ладонями ее лицо и заговорил:

– Полечка, давай мириться? Просто забудем всю эту хрень, поедем домой. Я безумно этого хочу. Я люблю тебя! Очень-очень… Ты моя самая дорогая…

На миг ему показалось, что она хочет согласиться.

Он даже успел наклонить к ней лицо, чтобы поцеловать.

Но неожиданно она отвернулась, убрала его руки от своего лица. Постаралась всеми силами избежать контакта губ.

– Макс, это паршивая идея. После всего, что было, я не готова вот так сходиться.

От этих ее слов ему захотелось рычать.

– Почему? – спросил он хрипло. – Поль, я скорректирую свое поведение, ничего не будет как раньше, обещаю! Мы будем жить по-новому, как ты захочешь. Дай мне только один шанс.

– У тебя уже был шанс, – воскликнула она упрямо.

– Это когда же? – удивился он.

– Помнишь, когда ты выследил меня в кинотеатре и повел в кафе? Я тебе еще тогда хотела рассказать про письма, но ты начал говорить про тестовый режим брака, камеры по всему дому и прочее…

Неужели он действительно на серьезных щах ей это говорил? А ведь и вправду было! Больше того, тогда это казалось ему совершенно нормальным и правомерным. Почему-то… Пережестил он тогда капитально. Но в кутерьме последних событий как-то умудрился об этом забыть.

Вот ничего удивительного, что после такого она от него сбежала.

– Поль, – воскликнул он с болью. – Я больше так не сделаю. Один шанс прошу, маленький. Если тебе хоть что-то не понравится, уйдешь…

Последнее слово он произнес с такой неохотой, что аж челюсти свело.

Полина смерила его долгим изучающим взглядом, а потом сказала:

– Я дам тебе шанс.

Только он успел обрадоваться, как она тут же спустила его с небес на землю:

– Шанс быть хорошим отцом для нашего ребенка. Мы можем воспитывать его вместе, но мужем и женой больше никогда не станем.

Максим аж задохнулся от такой перспективы.

Как это они больше никогда не станут мужем и женой? Это после того, как он узнал, что его дорогая, любимая девочка ему не изменяла?

Она выросла у него на глазах, он любил ее много лет, хотел вместе с ней состариться.

Только ее он мечтал видеть в своей постели, в доме. Только Полю! Никто другой не нужен, никогда не подойдет.

Чего она от него хочет? Чтобы он засунул свои чувства в задницу? Не поместятся! Большие сильно…

– Поля, так не пойдет, – покачал он головой. – Так совсем нехорошо, это неподходящий вариант. Нет, так не будет!

Последние слова он сказал резко, обжег ее возмущенным взглядом.

И тут она поморщилась, схватилась за живот, простонала едва слышно:

– М-м-м…

Максима будто ударило электрошоком. Он страшно забеспокоился.

– Что такое? Плохо? Давай вызову скорую, прямо сейчас…

Тут же полез в карман за мобильным.

Но Полина его остановила:

– Да нет, порядок. Просто у нас растет то ли футболист, то ли боксер… Пихается под ребра, в общем. Недаром будущий Ребров.

На последнем слове она улыбнулась, погладила круглый живот.

А Максиму от этой информации стало не намного лучше.

Полина вынашивает его ребенка, делает такое неимоверно важное дело. Столько месяцев растит сына в своем животе, заботится. Даже наконец сообщила ему о малыше, не посмотрела на прошлое. Считай, своим фото пригласила его сюда. А он, вместо того чтобы побеспокоиться о ее самочувствии, стоит тут весь такой гордый и качает права.

Будто сейчас подходящее время для того, чтобы ее нервировать.

– Полечка, пойдем в комнату.

Он осторожно взял ее под локоть, провел в гостиную, усадил на диван.

– Тебе точно не плохо? – продолжал он беспокоиться. – Может, тебе воды или еще чего.

– Да не надо, все в порядке, – сказала она, махнув рукой. – Это частое явление. Пока маленький был, было нормально, а сейчас…

– А он там большой? – спросил Максим, присаживаясь рядом.

– Три семьсот, – улыбнулась Полина. – Сказали на УЗИ. Он там таким смешным бутузом мне показался. Ты знаешь, когда я впервые увидела его