– Да, господин президент.

– Я приму его немедленно.

Президент посмотрел на человека в сером костюме и в который раз подивился, до чего непримечательно выглядит начальник разведки. Средний рост, средний вес, серые глаза и никаких особых примет. Все в ум пошло, внутренне усмехнулся президент, а вслух сказал:

– Вы просили принять вас, Роджер.

– Да, господин президент, – немедленно отозвался Халместер. – Последний кризис, кстати, его уже окрестили Уравнительным, не входит в сферу моих интересов. Тем не менее он грозит правительству серьезными неприятностями, и я позволил себе вмешаться.

– Я внимательно вас слушаю, Роджер.

– Для начала я кратко обрисую хронологию зарождения и назревания кризиса, чтобы быть уверенным, что я правильно понимаю ситуацию.

Президент молча кивнул, показывая, что он не возражает.

– Итак, фирмы не упускают возможности показать, что они будут определять политику правительства. Два года назад они снизили планку пенсионного возраста до сорока пяти лет для мужчин и стали сокращать рабочие места. Это не было средством борьбы с какими-то трудностями, лишь стремление увеличить свою прибыль. В результате количество безработных достигло трехсот пятидесяти миллионов, а число пенсионеров трехсот сорока двух миллионов. В ответ правительство предложило законопроект, по которому фирма должна платить пособие по безработице всем рабочим, которые проработали на предприятии больше года, и увеличило возраст выхода на пенсию. Ответ фирм последовал вчера.

– Вы правильно представляете ситуацию, Роджер.

– Могло ли правительство спровоцировать такое к себе отношение?

– Нет. Сначала мы пытались взывать к их здравому смыслу и добрым чувствам. Кому нужны голодные толпы безработных? И лишь потом попытались принять Девятую поправку к Трудовому соглашению.

– Нет никаких тайных соглашений между правительством и фирмами, которые позволили бы урегулировать конфликт неофициально?

– Никаких. Вы правы: фактически между правительством и четырьмя фирмами идет открытая война. И они добились в ней, должен признать, большего успеха. Откровенно говоря, вы – наша последняя надежда на сегодняшний день, – президент улыбнулся. – Что там у вас в рукаве, Роджер? Компромат на глав фирм?

– К сожалению, компроматом их не пронять. Это член правительства или мэр должен иметь безупречную репутацию. А из-за грязной истории человек не перестает быть владельцем синдиката.

– Вы опять правы.

– Последний вопрос, господин президент: на чьей стороне профсоюзы?

– Судя по тому, как лояльно они отнеслись к последней акции, профсоюзы продались фирмам с потрохами. Не томите, Роджер, что вы предлагаете?

– Хорошо, – Халместер сделал секундную паузу, собираясь с мыслями. – Сейчас фирмы сильнее нас, этот постулат не требует доказательств. Но я предлагаю сразиться в той области, или правильнее сказать, плоскости, где сильнее правительство.

– Интересно, интересно, – президент откинулся на спинку кресла, – в какой же области мы сильнее. Попробую догадаться… Финансово они нас превосходят, а это дает преимущество на любом поприще. Я считал, что мы можем соревноваться в политике, но фирмы владеют большим числом масс-медиа, что позволяет манипулировать толпой. Не вижу, где мы сильнее, Роджер.

– В сфере науки, точнее, в той области, которая относится к исследованию космического пространства. Космический институт – государственное учреждение.

– Очень любопытно, продолжайте, Роджер.

– Вы, разумеется, знаете об изобретении профессором Климовым нейрогироскопа, господин президент.

Если президент и был удивлен, то не подал вида.

– Разумеется. Прошло три года, как Климов опубликовал свое открытие. Значение этого прибора сложно переоценить. Уже доказано, что изменяя орбиту планеты и период ее вращения, мы можем создать природные условия, сходные с земными. В следующем году планируется организовать на Марсе и Венере постоянные станции, которые начнут работы по изменению орбит планет. Я являюсь почетным членом космического общества, поэтому знаю, на какой стадии находятся эти программы. К сожалению, недостаток средств коснется и этих проектов. Вы так смотрите на меня, Роджер, вы хотите сказать, что есть связь между нейрогироскопом и разрешением кризиса?

– Да, господин президент. Я предлагаю изменить программу исследования Солнечной системы. Не постепенное, ступенчатое освоение планет, а максимально-ускоренное. Не создавать исследовательские станции: в этот год пять, на следующий десять, а построить две-три станции, изменить климат и заселить планеты в кратчайшие сроки. Конечно, это потребует огромных вложений.

– Подождите, подождите, Роджер, – от волнения президент потер щеки, – массовое заселение… Да, это потребует миллионы свободных людей, наши толпы безработных исчезнут… Транспорт… думаю, космический флот справится с этой задачей. Что еще? Вложения… Фирмы должны дать деньги на это проект, они получат… право на исключительную разработку ископаемых. Я вас правильно понимаю, Роджер?

– Почти. Дело в том, что последний кризис показал: правительство и фирмы вступили в открытое противостояние. Есть ли гарантия, что этот конфликт разрешится освоением планет? А если возникнет другой источник для спора? Разве нет в истории примеров, когда чрезмерная сила вассалов подрывала могущество государства?

– Например?

– Например, Речь Посполитая. Слабость центральной власти обернулась в конце концов разделом Польши в восемнадцатом веке.

– Вы правы. Так что… – президент оглянулся, словно опасаясь, что слова его услышит посторонний, и понизил голос, – проект сможет вернуть государству его ведущую роль в обществе!?

– Совершенно верно, господин президент.

После этих слов Халместер встал, достал из кармана информационный диск и, подключив его к компьютеру, стал объяснять свой план, оперируя цифрами.

– Конечно, данные предварительные, но процент ошибки невелик, – закончил свой доклад начальник разведки.

– Все гениальное просто, – президент расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и повел шеей. – Вам цены нет, Роджер. Считайте, что я двумя руками за… Кого думаете посвятить в детали дела?

– Полностью вас и вице-президента. Остальные должны знать лишь то, что им полагается знать, чтобы хорошо играть свою роль. Они будут воспринимать события, как цепь благоприятных стечений обстоятельств.

– Ого.

– Вы должны понимать, что в случае неудачи, нас ждет даже не отставка.

Против воли президент вздрогнул.

– Вы опять правы. А кто поведет переговоры на начальной стадии?

– Думаю, что первую наживку заброшу я сам. Джон Рокстер, владелец «Милитари», мой однокашник по Гарварду.

– Стоит ли вам высовываться?

– Не стоит, но у нас мало времени, а мой сегодняшний визит к главе государства не останется без внимания. Фирмы пристально следят за деятельностью правительства и могут связать мой сегодняшний визит и новую программу.

– Вам виднее. Что ж, начинайте, Роджер, и удачи всем нам.

Сырой вечер, теплый камин, маленькая комната, освещаемая лишь светом огня, бутылка коньяка сорокалетней выдержки. От камина к пяткам идет тепло, а от рюмки коньяка по жилам струится огонь. Блаженство. Почему же я так напряжен? Что мешает насладиться удовольствием? Положение, чертово положение. Положение на вершине заставляет тебя быть все время настороже, вдруг визит старого знакомого таит в себе угрозу.

– Ты совсем не изменился, Роджер, такой же сухой, подтянутый.

– Зато