Враг открыто показывает себя тем, кто подвизается в пустынях. Такое случилось и с матушкой Феодосией, и Старец писал ей;

«Ну и чем же напугана послушница Феодора? Шумом, своим страхом и звуками странных голосов, воспроизводимых изобретательными и немощными злыми? Такие вещи, чадо мое, переноси без страха, не обращая на них ни малейшего внимания, и все они исчезнут сами собой, как мыльные пузыри. Робость, находящая на тебя, от природы, а не от прелести. Только вера и мужество душевное в силах преодолеть ее. Однако, чадо мое, если бы ты своевольно жила в монастыре, без послушания упражняясь в затворе в аскетизме и не имела руководства опытного наставника, то могла бы оказаться в опасности. Но ты, стремясь к уединению из любви к нашему Спасителю, с юного возраста избегая мирских радостей и жаждя в уединении иметь молитвенное общение с Богом, избрала послушание своему духовному отцу, послушание, которое было в посещениях больных, подобно св. Евпраксии или св. Мелании выбрала служение больным, не взирая на их немощи и на все труды. Чего же боишься или о чем беспокоишься, чадо мое? «Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы, летящия во дни» (Пс. 90:5). Имея такую помощь, да не боимся. Но старайся во время молитвы не представлять никаких образов, никаких видений, не принимать света, ароматов,

сотрясений тела и души или утешений ложной радостью. Твори молитву просто, молись только теми словами, которые в ней есть, не придумывай ничего от себя. Не допускай никаких посторонних земных или духовных мыслей. И, если во время молитвы или скорби слезной не находишь утешения, если тело твое покажется тебе легким, почти воздушным, не обольщайся и не придавай этому значения. Потому что, даже если то и от Бога, Богу угодны те, кто не верит этому. Подобным же образом, также если тело чувствует тепло или легкий трепет по причине брани духовной, не воспринимай этого, потому что, если воспримешь, это будет прелестью, даже если (здесь слово неразборчиво в письме Старца — ред.) во всех этих вещах, они от Бога. Подобным же образом не дивись на чудесные исцеления больных, происходящих по вере твоей, так как такие вещи — результат послушания и в действительности все то творит Пресвятая Дева, Которой ты предана.

…Сейчас, когда не хватает лекарств, видя нужду бедных больных, с помощью Божией нужно искать исцеления другими средствами. Поэтому я в тайне спешу тебе посоветовать: когда кто- нибудь из сестер или иной кто серьезно заболеет, то во время посещения, раз нет у тебя нужных лекарств, притворись, что лекарство от этой болезни есть и воззови усердно к пресвятой Богородице с твердым упованием, что больной исцелится. Именно так поступали святые Бессребреники, которые, делая вид, что дают лекарства, молитвами излечивали больных. И не забудь сказать: «Добро, что нашла я Это лекарство», но знай, что раньше или позже ты найдешь лекарств вдвое, потому что Божия аптека всем, кто любит Его, щедро отпускает все необходимое».

Следующий отрывок относится к началу переписки старца Даниила с игуменией Кечровунио — она тогда была только-только постриженной — и заслуживает того, чтобы быть помещенным в заключение

«Да скрасит сладчайший Жених твой, Спаситель наш Иисус Христос, твое послушание невыразимой радостью наслаждения общением со Святым Духом, и да услышишь ты в час спасительного твоего ухода: «Войди, дщерь Моя возлюбленная, в Царствие Мое и возрадуйся с мудрыми девами и с мироносицами, раз в благоразумии предпочла ты нищету духа и отказалась от воли своей и от всех низменных удовольствий» И да будет услышана молитва эта моя, чадо! Сейчас, когда я с умилением и теплом сердечным и верой в справедливость Всеблагого Господа пишу тебе эти строчки, надеюсь, что буду услышан»

Мораитидис

И большой писатель из Скиатоса Александр Мораитидис был, как выше уже было сказано, несмотря на славу свою, смиренным учеником старца Даниила.

В жизни Александра Мораитидиса, внесшим в греческую литературу струю духовности, отшельник-подвижник занимал главное место. Писатель глубоко любил родную литературу и обогатил ее своим пером, а его, в свою очередь, отметили различными наградами, призами и академическими званиями.

Мораитидис с юных лет отличался благочестием. Он бы племянником Старца отца Дионисия «Ученого» из Скиатоса, который «жил, не кланяясь никому, кроме Бога». Поддерживаемый им, Мораитидис с ранних лет стремился к высотам духа. Ничто не могло удержать его — ни слава и почести, ни даже супружество, ибо он и благочестивая супруга его, школьная учительница Василики Фоулаки жили, «сохраняя невинность».

Этому великому человеку особенно необходим был духовный наставник, и старец Даниил стал им. С первой их встречи Мораитидис испытал благоговейный трепет перед почтенным отцом, и до конца жизни писатель ничего не предпринимал без благословения Старца.

О преданности Мораитидиса старцу Даниилу последний однажды сказал: «Этот возлюбленный Богом человек на протяжении длительного времени поверяет мне все свои мысли, а мои скромные письма почитает (что делать, конечно, не следует) посланными свыше, и часто, как сам мне пишет, читает их в тревожные минуты жизни своей и чувствует большое облегчение».

Многие качества афонского монаха вызывали уважение у Мораитидиса: его любовь ко всем людям, кротость, подобная кротости Христа, мудрость, умение руководить души. С большим умением руководил он и душой самого Мораитидиса, у которого был непростой характер.

Однажды на праздник Успения Пресвятой Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии (15 августа) в Иверском монастыре Мораитидис был на Всенощной, душа его восхищалась от радости. После службы была устроена трапеза. У отцов был интересный обычай: прежде чем пропеть величание и прежде молитв, они постукивали ножами о стаканы. В тот раз они сделали так же: «Величаем Тя, Пренепорочная Мати Христа Бога нашего, и всеславное славим успение Твое» Но по мнению Мораитидиса, постукивание по стаканам было мирским жестом и совершенно возмутительным. Он не смог этого вытерпеть и в знак протеста покинул трапезу. Расстроенный, отправился Мораитидис к старцу Даниилу, чтобы пожаловаться на это безобразие.

И случай этот — пример того, как Старец управлял душу писателя и пример послушания последнего. Отец Даниил убедил Александра, что он был неправ, что поступил дурно и должен загладить свою вину. И Мораитидис, великий писатель, обошел монастырь, смиренно прося прощения у всех.

Живя вдали от Святой Горы, Мораитидис имел радость общения со Старцем в письмах, помня постоянно о Катонакии. Катонакия со своим старцем Даниилом была его Эдемом. Когда позже он узнал, что