– Тестирование показало, что вы подходите под критерии человека с расстройством аутистического спектра. Вы очень хорошо функционируете и, вероятно, используете ряд стратегий преодоления и обходных путей, но есть вещи, которые мы можем сделать, чтобы облегчить вам повседневную жизнь. Я полагаю, что вы также страдаете от генерализированного тревожного расстройства, и это создает для вас больше трудностей, чем ваша форма аутизма.

– Так у меня еще и тревожное расстройство?

– Они часто идут рука об руку. Я хочу сказать, что вам не обязательно до конца жизни испытывать подобные чувства.

То, что я узнала в тот день в кабинете доктора Соренсона, успокоило меня и обнадежило. Я уже давно знала, что мой мозг работает иначе, чем у других людей, но услышать этому подтверждение стало для меня огромным облегчением.

Я пожалела, что не обратилась за официальным диагнозом много лет назад. Если бы я знала тогда то, что знаю сейчас, то, возможно, не провела бы столько лет в убеждении, что со мной что-то не так. Я могла бы развить у себя навыки управления собственной жизнью в гораздо более раннем возрасте. С теми знаниями, которые я получила в кабинете доктора Соренсона, я могла бы преуспеть, а не просто кое-как перебиваться.

И, конечно, не испытывала бы такого стыда.

– Доктор Соренсон также прописал мне успокоительное, – сообщаю я Тине после того, как рассказываю ей все, что узнала. – Он сказал, что это поможет успокоить голоса у меня в голове. Сделать мои мысли яснее.

– Помогает? – спрашивает Тина.

– Я принимаю его не очень долго, и доктор сказал, что это может занять до месяца, прежде чем я увижу полный эффект, но я уже чувствую себя иначе. Спокойнее.

Я уже перестала постоянно думать, а то ли я сказала или сделала. Чувствовала себя более уверенно в общении с другими людьми. Или, может быть, я просто перестала так переживать, что скажу что-то не то.

– Ты поделилась результатами диагностики с Джонатаном?

– Да. Я все ему рассказала, и я сказала, как счастлива, что он убедил меня пойти. Жаль, мама не проверила меня, когда я была моложе.

– Учитывая то, что я знаю о твоей матери, она, скорее всего, пыталась. Тогда было меньше ресурсов и еще меньше информации о спектре аутистических расстройств. Думаю, твоя мама сделала все, что могла, чтобы подготовить тебя к жизни.

– Я должна была пойти на тест, как только начала терапию у тебя. Почему я понимаю это только сейчас?

– Потому что задним числом мы все видим на удивление яснее.

– В библиотеке есть одна женщина по имени Стейси. На собраниях персонала ей все всегда улыбаются, и каждый всегда хочет зайти в ее кабинет поболтать или предложить ей печенье, которое принес из дома. Я пыталась подружиться с ней с тех пор, как она начала работать в библиотеке несколько лет назад. Я всегда старалась копировать поведение других, но у меня никогда не получалось. На днях, когда мы были в комнате отдыха, я почувствовала себя настолько спокойнее, что просто поздоровалась, ожидая, пока микроволновая печь нагреет воду для моего чая.

– А что случилось потом?

– Она сказала «привет». А потом спросила, как прошел мой день, и я ответила, что все в порядке. Затем зазвенела микроволновка, я взяла свою кружку и перед уходом пожелала ей доброго дня.

Тина, кажется, в восторге от такого моего откровения.

– И что ты тогда почувствовала?

– Я не могу описать, каково это, только могу сказать, что все это было очень естественно. В прошлом я бы неверно истолковала ее сигналы и начала бы бессвязно болтать, а потом мучилась, что столько всего наговорила. От этого начала бы говорить еще более сбивчиво, и стало бы еще хуже. Через пару дней мы со Стейси одновременно уходили с работы, и она придержала дверь, пропуская меня вперед, и спросила, есть ли у меня планы на выходные. Я сказала, что, возможно, займусь чем-нибудь со своим парнем, и она спросила, как его зовут и как мы познакомились. Я немного рассказала ей о Джонатане и о том, как мы встречались в колледже. А она ответила, что все это так романтично. Потом, прежде чем сесть в машину, Стейси сказала: «Хорошо тебе провести выходные со своим парнем!», а я ответила: «И тебе хорошо провести выходные со своим парнем, тоже!», и опять вот оно, повторы!

– А что в этом плохого? – интересуется Тина.

– Стейси же замужем.

– Ты была близка, – говорит Тина, и мы обе смеемся.

Чикаго

Сентябрь 2001 года

– У тебя… не слишком хорошо получается, – говорит Джонатан, когда я пытаюсь припарковать его машину у обочины, но машина словно отскакивает от бордюра.

– Прости! – говорю я.

– Да все в порядке. Ты не сможешь по-настоящему ее повредить, пока не ударишься о что-то большое.

Нынешняя машина Джонатана лучше, чем старый пикап, на котором он когда-то ездил. Она блестящая и серебристая, и когда я спросила, что это, он ответил, что это седан. Он не часто ездит на ней, потому что обычно пользуется поездом. Мне нравится, как в ней пахнет новизной, хотя Джонатан сказал, что купил ее, когда вернулся из Нью-Йорка.

– Я же говорила тебе, что из меня плохой водитель. Если я правильно помню, я именно так сказала.

– Ты не так уж плоха. Просто у тебя мало практики.

В эти выходные мы поехали навестить моих родителей, и Джонатан решил, что городок Даунерс-Гроув будет идеальным местом для начальных уроков вождения, прежде чем мы перейдем к чему-то более сложному. Я молчу в надежде, что он махнет на меня рукой прежде, чем мы дойдем до этой стадии. Чикагское дорожное движение меня парализует, я в буквальном смысле не могу ездить по улицам города.

Учитывая, что есть такси, метро и можно ходить пешком, мне всего хватает, но Джонатан считает, что мне нужно немного расширить свои возможности.

– Анника, стоп!

Джонатан с силой бьет ногой об пол перед собой. Я вздрагиваю.

– Зачем ты это сделал? – спрашиваю я, останавливаясь так внезапно, что намертво застегивается ремень безопасности. Вот черт, он же, наверное, сделал это потому, что не мне сейчас горит зеленый на светофоре.

– Ты даже не представляешь, как мне хочется, чтобы и с моей стороны была педаль тормоза.

Пятнадцать минут отрывистых стартов и внезапных остановок – это все, что мы можем вынести, и Джонатан меняется со мной местами. Я обмякла от облегчения и откидываюсь на спинку пассажирского сиденья, а он везет нас обедать с моими родителями.

Мои мама и папа очень обрадовались, услышав, что мы с Джонатаном снова вместе, и еще больше обрадовались, когда я сказала им, что мы едем к ним в гости. Вот так и начался весь этот урок вождения. Джонатан знал, что, когда я хотела вернуться домой, родители обычно сами приезжали за мной в Чикаго.