– Условия? – прервал его Джон. – Ли, о чем ты говоришь?

– Без имен, Крикмор! Ты давал клятву!

– Это в том случае, когда я с другой стороны маски! Кем вы себя считаете? Бдительный отряд? Команда вешальщиков? Вы принесли ваши деготь и перья? По какому праву вы пригнали свои тарантайки на мою землю и устроили такой дьявольский шум, что…

– У нас есть все права! – проревел Сейер. – Из-за той униформы, которую мы носим и из-за того, что мы живем в этом городе!

– Мы также имеем права отбить тебе задницу, Крикмор! – крикнул кто-то – голос Ральфа Лейтона. – Ты лучше заткнись!

Сейер твердо заговорил:

– Мы хотим, чтобы женщина и парень уехали из Готорна. Мы хотим, чтобы они уехали сегодня к вечеру. Джон, ты и твои родители родились и выросли здесь, и ты всегда был добрым, богобоязненным мужчиной. Много лет ты был способен указывать этой женщине ее место, но теперь, когда демон вселился и в мальчишку, они стали слишком сильны для тебя. Мы решили, что если ты хочешь, то можешь остаться здесь, Джон. В том, что они тебе сделали, твоей вины нет… – НЕТ! – закричал Джон. – Это наш дом, черт побери! А те, о ком вы говорите, мои жена и сын!

– Решено, – продолжил Сейер. – Мы хотим, чтобы они уехали прежде, чем здесь случится что-нибудь еще.

– Мы хотим, чтобы этот проклятый мальчишка убрался из нашего города, – выступил вперед Ральф Лейтон, тыча пальцем в сторону Билли. – Сначала, после того, как он родился, случился неурожай, и с тех пор земля никогда больше не рожала, как раньше! Затем Дейв Букер убил всю свою семью, а знаешь, кто был лучше другом букеровского мальчика? Потом Линк Паттерсон разрезал себя на лесопилке, и мы знаем об этом! А теперь эти невинные дети, лежащие в земле и в госпитале, и догадайтесь-ка, кто наблюдал за случившимся? Мой сын получил полное лицо заноз и сломал руку. Слава Богу, что он остался жив, иначе я бы пришел сегодня с ружьем! Он рассказал мне, что мальчишка кричал, что все должны умереть, что он проклял всех и произнес какие-то заклинания! Даже Дж. Дж. Фальконер сказал, что он такой же, как его мать! Этот мальчишка сеет смерть везде, где находится! – Ты лжешь, сукин сын! – закричал Джон, дрожа от ярости.

– Кто прислал вас сюда? – голос Рамоны перешел в злой крик, и она подошла к краю террасы и уставилась взглядом в силуэты в балахонах. – Вы похожи на глупый скот, мечущийся туда-сюда под ударами грома! Вы ни капли не понимаете обо мне и моем сыне! Это евангелист толкнул вас на это?

– Хватит, – закричал Лейтон. – Зря тратим время! – Он двинулся в сторону дома, и кольцо клановцев сузилось. – Положи нож, ты, индейская кошка, пока я не взял его и не отрезал твои сиськи…

Он вскрикнул от боли и удивления, потому что Джон прыгнул на него и сбил на землю. Они вцепились друг в друга и катались по земле под крики клановцев, подбадривающих Лейтона.

Камень разбил окно позади Рамоны. Затем просвистел еще один и ударил ее в плечо. Она вскрикнула и упала на колени, а белая фигура перегнувшись через перила террасы выбила из ее руки нож. Не успел клановец оглянуться, как на него вихрем налетел Билли; он еще не мог сжимать пальцы в кулак, поэтому двинул клановца плечом, так, что тот подлетел и свалился через перила на землю, словно мешок картофеля. Джон сорвал с головы Лейтона капюшон и наносил удары ему по лицу. Лейтон согнулся и упал на колени. Его балахон почернел от грязи, и он прокричал, ворочая разбитым в кровь губами:

– Кто-нибудь, хватайте ублюдка!

Рамона закричала. Билли увидел свет, блеснувший на длинной металлической трубке, поднятой вверх одной из фигур.

– Сзади! – крикнул он.

Джон начал оборачиваться, но металлическая трубка уже опустилась со страшной силой ему на затылок, отбросив его вперед. Лейтон ударил его в живот, и когда Джон упал, трубка еще раз опустилась на него с ужасным хрустящим звуком.

Наступила тишина. Джон лежал на животе, его ноги дергались, а пальцы царапали землю.

В следующий миг с криком ярости, прорезавшим ночь, Билли прыгнул с террасы и кинулся на человека, ударившего его отца; они накренились назад, ударившись о капот красного «Шевроле». Билли с трудом сжал пальцы вокруг металлической трубки и дернул ее, но в этот момент кто-то схватил его за волосы и дернул. Он протаранил локтем чьи-то зубы и освободился, повернувшись к клановцу. Первым ударом он сломал мужчине нос; затем, увернувшись от кастрюли с длинной ручкой, которая использовалась для создания того ужасного шума, подхватил ее и нанес удар этим импровизированным оружием по незащищенному плечу мужчины.

В его горло сзади вцепилась чья-то рука. Он ударил каблуком в голень державшего его человека и вывернулся прежде, чем ему в голову попала алюминиевая кастрюля. Он погрузил трубку в чей-то живот и услышал, как из-под колпака раздался крик. Он обернулся и ударил снова, слепо крутя изо всех сил трубой. Мужчина, стоящий перед ним отшатнулся, но получил скользящий удар кастрюлей, который свалил его с ног.

– Убейте его! – взвизгнул Лейтон. – Вперед, кончайте с ним! Билли кинулся вперед и ударил в коленную чашечку, обтянутую синими джинсами. Клановец охнул от боли и запрыгал прочь на одной ноге словно травмированная лягушка. Вдруг что-то ударило Билли в бок, бросив его лицом в грязь. Он приложил все усилия, чтобы подняться, ожидая удара в затылок.

А затем послышался крак!, напоминающий треск выхлопной трубы автомобиля, и навалившийся на Билли вес исчез. Он увидел вокруг себя лес ног, бегущих к спасительным автомобилям. Билли оглянулся и увидел стоящую на террасе мать с пистолетом отца в трясущихся руках. Вспыхнули искры второго выстрела, и Билли услыхал треск разбивающегося лобового стекла. Взревели моторы, и машины понеслись от дома, поднимая колесами шлейфы грязи.

Два автомобиля столкнулись на узкой проселочной дороге, ведущей на шоссе, и Рамона выстрелила еще два раза, после чего старый пистолет дал осечку. Затем ночь заполнилась красным светом габаритных огней и скрипом шин на шоссе. Когда Билли поднялся на ноги, он увидел, как исчезли огни последней автомашины. Он тяжело дышал, голова у него кружилась, и он продолжал сжимать металлическую трубку в горящей руке.

– ТРУСЫ! – закричал Билли. – ПРОКЛЯТЫЕ ГРЯЗНЫЕ ТРУСЫ!

Он услышал всхлипывание матери и, повернувшись, увидел ее, склоненную над телом отца. Он увидел, как бело было лицо отца и как красна кровь, текущая у него из носа и ушей.

– Папа… – прошептал Билли.

Рамона с ужасом взглянула на сына.

– Беги за помощью, Билли! Быстрее!

Почти каждый день в июне, а теперь и в июле, мужчина и женщина сидели вместе на террасе. В высокой траве стрекотали сверчки, а одинокая цикада визжала на ветке большого дуба, передразнивая далекий шум пилы. Пахнул легкий ветерок, остужая разгоряченные лицо и спину Билли, сидящего на крыше и отрывающего ряды сгнившей дранки. Его рыже-черные спутанные волосы влажными прядями спадали на лоб; летнее солнце подарило его коже глубокий бронзовый цвет, а физическая работа, которой он занимался – работа для двоих мужчин, выполняемая им одним с тех пор, как пострадал его отец – укрепили мускулы рук и спины так, что они четко проступали под кожей. Крыша протекала весь июнь, до этого момента у него не было возможности заняться ею. Теперь он отдирал дранку в поисках дыр, которые потом нужно будет заделать при помощи кровельных гвоздей.