Лицо Ника передернулось гримасой, но он тут же выдавил улыбку.

– Что ж, может со сломанным носом я скорее получу роль грабителя.

– Ну уж нет, – рассмеялась Энни. – Будешь играть обаятельных частных детективов.

Ник кивнул, глаза его выдавали смятенное состояние: он словно надеялся на помощь и в то же время пытался погрузиться в себя, отталкивая Энни и всех, кто попытается разделить его беды.

Она взяла такси и поехала домой по пустым, обезлюдевшим улицам, намереваясь поспать несколько часов перед тем, как вернуться к Нику. Увидев, что на заднем сиденье такси нет ремней безопасности, Энни почувствовала приступ страха.

– Разве в этих машинах нет ремней? – спросила она водителя.

– Закон этого не требует, поэтому компании все равно. Клиенты все равно их не пристегивают.

Энни постаралась подавить тревожное чувство и глядела в окно, наблюдая за проносящимися мимо холмов машинами. Автомобиль выехал на шоссе. И тут какая-то смутная мысль промелькнула в мозгу, исчезла и появилась вновь, еще не оформившаяся, но неотступная. Энни вновь и вновь возвращалась к ней…

Ремни безопасности…

Случившееся сегодня подарило ей идею.

Чтобы разыскать рекламное агентство, услугами которого пользовался Департамент дорожного движения, не пришлось прикладывать особых усилий. Бернард Юэр, директор агентства, согласился принять Энни и вежливо выслушал все, что она хотела сказать.

Когда девушка замолчала, он с сомнением оглядел ее. Да, он видел рекламные фильмы для «Кэнтил энд Бил», и они ему понравились, но, с другой стороны, созданный ей образ вряд ли подходит для освещения кампании за использование ремней безопасности. Люди просто не примут ее всерьез.

– Я бы согласилась с вами, если бы не одно «но». Люди не хотят застегивать ремни, потому что ремни стесняют их движение. Автомобилистам нравится просто хорошо проводить время, веселиться, и они считают, что ремни делают их смешными и неуклюжими. Самое главное, мистер Юэр, – связать воедино две идеи – развлечения и безопасности. Именно поэтому я и пришла к вам.

Но Юэр, казалось, по-прежнему настроен скептически.

– Кроме того, – добавила Энни, – нужно что-то делать, и побыстрее. Количество аварий со смертельным исходом на калифорнийских шоссе все увеличивается. В вашем штате самая опасная езда.

Юэр откашлялся.

– Понимаю ваше беспокойство, – ответил он холодновато, – но должен все обсудить с Джимом Макивеном.

Энни знала, что подпись Макивена стоит на всех водительских правах штата Калифорния. Макивен был руководителем Департамента дорожного движения.

Она еще раз внимательно оглядела представительного седеющего Бернарда Юэра. Казалось, он остался абсолютно равнодушным к ее чарам, а за вежливостью, скорее всего, скрывалось желание поскорее распрощаться с Энни.

Но других аргументов у Энни не было, поэтому она с улыбкой попрощалась и уехала домой.

Она долго решала, стоит ли обратиться непосредственно к Макивену. Задача была трудной. Слишком открытая навязчивость могла повредить делу – ведь Джим Макивен был очень занятым и важным человеком.

Время шло, а она ничего не предпринимала. Пора было возвращаться в Нью-Йорк и начинать работать. Работать, ждать и надеяться.

Три недели спустя Энни уже была в Нью-Йорке и начала репетировать новую роль в «Сенчери Плейерз» в одной из ранних пьес Лероя Джонса.

Ник выписался из больницы, и Энни не забывала звонить ему по три раза в неделю и внимательно прислушиваться к его интонациям, пытаясь определить каждый раз, преобладает ли в его голосе оптимизм или им опять овладела депрессия.

Энни трудилась с утра до вечера, стараясь не вспоминать свою встречу с Бернардом Юэром, уверенная, что и он, скорее всего, давно забыл о ней.

Однажды вернувшись домой поздно вечером, Энни включила автоответчик. Она услышала незнакомый голос:

«Говорит Бернард Юэр, мисс Хэвиленд. Мы подумали над вашим предложением относительно ремней безопасности. В Департаменте заинтересовались вашим предложением. Мы хотим сделать пробы. Не смогли бы вы приехать на следующей неделе…»

* * *

Пятнадцатого июля на калифорнийском телевидении перед шестичасовым выпуском новостей появились первые выпуски новой рекламы.

Волнующе-привлекательная девушка, уже известная лос-анджелесцам по рекламе «Кэнтил энд Бил», появилась на экране и чувственными пальцами медленно застегивала ремень безопасности. Ремень туго обхватывал плечи девушки, под тесной майкой рельефно выделялась грудь.

– Когда я веду машину, – говорила девушка, – то хочу развлечься, а не попасть в аварию. Почему бы вам, когда в следующий раз сядете за руль, не последовать моему примеру? Поищите для себя что-нибудь удобное… и безопасное.

Девушка выглядела так соблазнительно, что зрители не могли оторвать от нее глаз. Казалось, автомобильное кресло обнимает ее, а ремень ласкает волнующее тело.

На экране появлялась надпись:

«ПОДУМАЙТЕ О СВОЕЙ ЖИЗНИ! ПОЛЬЗУЙТЕСЬ РЕМНЯМИ БЕЗОПАСНОСТИ!»

И реклама заканчивалась.

Впечатление было ошеломляющим, сама идея дорожной безопасности больше не ассоциировалась с унынием и скукой, а именно это и было нужно калифорнийцам, для которых автомобильная езда являлась образом жизни. Многие молились за успех рекламы в этот вечер, но особенно Энни.

Реакция зрителей была бурной и ошеломляющей. В течение нескольких недель неотразимая героиня рекламы «Кэнтил энд Бил» приобрела известность от Сан-Диего до Орегона как полномочный представитель Департамента дорожного движения и как своего рода секс-символ. Ее лицо мелькало на газетных и журнальных страницах, на огромных рекламных щитах по обочинам шоссе, а ее низкий голос звучал по автомобильным радиоприемникам, чувственно призывая к безопасности.

Результаты не замедлили сказаться. Статистики отмечали, что количество аварий со смертельным исходом в Калифорнии значительно снизилось вследствие усилившегося внимания к правилам дорожной безопасности и, в частности, поголовного пользования пристяжными ремнями. Джим Макивен был на седьмом небе. Он надеялся построить на этом будущую предвыборную борьбу за пост губернатора штата.

С лица Бернарда Юэра не сходила не свойственная ему широкая улыбка. За двадцать пять лет существования его рекламное агентство ни разу не добивалось такого бесспорного успеха. И хотя никто не знал имени Энни Хэвиленд, ее лицо теперь было знакомо всем на Побережье.

Скоро осень…

Почти два года прошло с той трагической ночи на Холмби Хилз, ставшей новой точкой отсчета в жизни Энни.