Наконец он высадил меня у вокзала в Байкальске.

— Вон там, видишь, киоск? Оттуда отходит рейсовый. Расписание его я не знаю, спросишь там. Ну… всё, что ли.

Несмотря на свое разочарование, он пожал мне руку и даже что-то бодрое в напутствие пожелал. А потом уехал.

Я подошла к киоску, на который он указал. Там как раз и продавали билеты на междугородные автобусы. Судя по расписанию, нужная мне маршрутка ушла в десять утра, а следующая ожидалась только через три часа. Но делать было нечего, пришлось ждать.

Как назло, в голову сразу полезли воспоминания. Где-то здесь я совсем недавно лежала на обследовании после завала, и Тимур пробрался ко мне тайком, среди ночи… Только сейчас от этих воспоминаний только горше сделалось.

— Мариша!

Я вздрогнула и обернулась на голос, не сразу сообразив, что зовут меня. Чичерин… Опять... Только его мне сейчас не хватало.

Он же, сияя, выскочил из припаркованной у обочины машины и двинулся вразвалочку ко мне.

— Ты чего меня не подождала? Я приехал к тебе в лагерь, а директор твой говорит, типа, уехала ты в Байкальск. Хорошо хоть сказал, что тут тебя высадил. А то где бы я тебя искал?

— Тебе что от меня надо? — зло ответила ему я.

— Ну как что? Мариш! Мы ж вчера с тобой поговорили…

— Да, и я тебе сказала, чтобы ты от меня отстал раз и навсегда.

— Мариш, ну ты чего? Ты же уехала из лагеря!

— Не из-за тебя, — шикнула я.

— А почему тогда?

— Не твое дело.

— Мариш, да ладно тебе злиться. Я же сказал, что всё исправлю. Хочешь прямо щас, при тебе, позвоню тем людям, скажу, что еду сдаваться, что деньги собрал. Хочешь? — Ромка приподнял сотовый, который теперь болтался у него на груди поверх футболки.

— Единственное, чего я хочу, чтобы ты отстал от меня, ясно?

Ромка состроил обиженное лицо, но никуда не ушел. Еще и присел рядом. Господи, проклятье какое-то. Как я его терпела раньше! И ведь даже не терпела, а вполне себе уживалась и нормально к нему относилась.

Он снова завёл ту же песню, что виноват, что понимает мою обиду, что был дурак, но сейчас всё исправит. Одно и то же. У меня уже отвечать сил не осталось. Я и не слушала его почти, чтобы не раздражаться ещё больше. Потом посмотрела на часы — до маршрутки оставалось почти два часа!

— Мариш, ну зачем тебе рейсовый? Давай я тебя до города довезу?

— Спасибо, Рома, ты меня один раз уже довёз, на всю жизнь хватило той поездочки.

­— Ну вот опять ты… Я же уже миллион раз извинился. Ты мне не веришь, да? Ну щас тогда, смотри.

Он снова демонстративно взмахнул своим мобильником на шнурке. Потыкал в кнопочки и кому-то позвонил. Когда на том конце ответили, он тут же занервничал, даже заикаться начал. И руки у него задрожали. Тем не менее звонок не сбросил.

— Иваныч, это я… Да, Чича… Да постой ты, Иваныч, не ори так… Я знаю, знаю… Да знаю, что ищут… Ну вот как раз поэтому и звоню… Где разгромили? У тебя? Ну… Я отработаю, Иваныч… Вот отдам им бабки и тебе все отработаю, отвечаю… Дай мне только телефон этого Яши Черного. Я ему скажу, что вот он я… Зачем мне телефон Путина? Да, Иваныч, не ори так. Сказал же — отработаю. Сам ему позвонишь? А мне что? Перезвонишь мне потом? Да, на этот номер. Скажи ему, что бабки я собрал… Ага, жду.

Он выключил телефон и шумно, тяжело выдохнул. Повернулся ко мне.

— Ну вот видишь, Мариш. Сказал — и сделал.

Только руки у него все еще дрожали, и над губой поблескивали капельки пота.

— Поехали, а?

Даже отвечать не стала. Он ещё минуты две нудил, но тут запиликал у него на груди сотовый. Ромка сразу подобрался, занервничал с новой силой, даже не сразу принял вызов — телефон у него выскользнул из рук, которые прямо ходуном ходили. Но со второго раза всё же сумел ответить:

— Ага, Иваныч, слушаю… Куда подъехать? К тебе? В автосервис? Это так Яша сказал? Я никак не успею к трем… Да не сдаю я назад! … Да я в Байкальске сейчас! Ну край к пяти только смогу… Ага, всё, выезжаю…

Ромка облизнул губы.

— Фух. Ну всё, погнал я. Так что, не поедешь со мной? Ну ладно. Потом найдемся, да?

Я отвернулась. Может, и по-человечески стоило как-то его подбодрить — всё-таки не чужой и вон как трясётся от страха и все равно едет к этому Яше проклятому. Но мне совсем не до него было. И когда Ромка уехал, я лишь вздохнула с облегчением.

Через два часа приехала маршрутка до Иркутска. Я заняла место у окна и всю дорогу старалась себя отвлечь планами на ближайшее будущее. Первым делом, решила, поеду в Зареченск, к родителям. В Иркутске даже дня не пробуду. Сразу же с автовокзала — на поезд. А потом, может, съезжу куда-нибудь отдохнуть. Подальше отсюда. Зарплату мне Павел Константинович выдал приличную по моим меркам. А смена обстановки — это лучший способ излечиться от прошлого.

***

В Иркутск мы приехали около восьми вечера. Я выскочила из маршрутки, огляделась, соображая, в какую сторону и на какую остановку нужно идти. Потом перебежала дорогу, но дойти до остановки не успела — путь мне преградил незнакомый мужик. А чуть поодаль стоял уже знакомый — тот самый коренастый.

— Только вякни, — пригрозил незнакомый.

— Ну что, подруга, вот и свиделись, — подходя ближе, произнёс коренастый . — Прокатимся?

— Никуда я не поеду, — попятилась я. — Я кричать буду.

— Кто тебя спрашивать будет. Кричи, всем пофиг.

Он мертвой хваткой вцепился в мой локоть и потянул за собой. Я упиралась, но никто не обращал внимания. Кричала во весь голос, но, как назло, рядом находился киоск с cd-дисками, и «Девушка Прасковья», льющаяся из его колонок, полностью заглушала мои крики.

Они втолкнули меня в ненавистный черный джип.

— Сволочи, вы… — я осеклась, увидев там же, на заднем сиденье Ромку.

Он смотрел на меня затравленно и хлюпал разбитым носом.

— Это ты? Ты им сказал про меня? — прошептала я в ужасе.

— Я не хотел… прости… — заскулил он.

Я буквально онемела от шока. Такой низости я не ожидала даже от него.

Коренастый развернулся к нему.

— Ну всё, Чича, вали. У тебя двадцать четыре часа, чтобы найти и принести остальное. А твоя невеста побудет пока с нами, чтобы тебе быстрее искалось. Но если к завтрашнему вечеру бабки не привезешь, то сам знаешь, что будет.

Дрожащими руками Чичерин открыл дверь, вывалился наружу, бормоча:

— Мариш, прости… Тебя не тронут… я найду… я обещаю…

Я рванула к другой двери, но второй мужик тотчас среагировал и поймал меня за руку.

— Куда? Сиди тихо. Никто тебя не тронет, отпустим завтра, если твой женишок всё принесет. А если не принесет — тут уж не обессудь.