Я взял его и поднес к глазам. Окурок был свежий, если, конечно, это определение приемлемо в отношении него, то есть не намокший, не заплесневевший. Человек, стоявший здесь, накуриться вволю не успел, затушив о землю почти целую сигарету. Как говорят в народе, «забычковал». Сделал он это сильным движением, буквально вдавив тлеющий кончик в землю. Фильтр сухой, целый, не прикушенный. Марка – московская «Ява»… Я не мог припомнить, курил Морфичев или нет?

Опять я испытал чувство, будто за мной следят. Я выпрямился и осмотрелся. Безнадежное занятие! Кругом одни кусты, из травы повсюду торчат гнилушки и трухлявые стволы, которые при наличии воображения легко принять за головы, плечи, ноги людей. Поди разберись, следят за мной или нет.

Кстати, а какие сигареты курит Марго? Наверное, что-нибудь изысканное, дорогое, какой-нибудь «суперлайт» с двойным ментолом и тройным фильтром. Так что, если даже Марго и покурила здесь, то вряд ли «Яву».

Я обыскивал близлежащие кусты до тех пор, пока не услышал, как Марго зовет меня. Возвращаясь, я уже издали увидел перепуганные глаза моих попутчиков.

– На обрыве забыл, – сказал я, вращая на пальце «восьмерку». – Очень ценная штука. Без нее никак нельзя.

Марго, кажется, поверила. Но вот в глазах Крота я заметил настороженность. Он ничего не сказал и, скрывая свое недоверие, быстро отвернулся. Все правильно. Я бы тоже не поверил. «Восьмерка» – это не чемодан баксов, чтобы за ней со скоростью поезда метро бежать.

Я снова взялся за мачете. Окурок не выходил из моей головы. Если Морфичев где-то рядом, то что он предпримет? Со всех ног кинется к финишу, убедившись, что мы не составляем ему достойной конкуренции, или попытается каким-то образом вывести и нас из Игры? Второй путь показался мне более реальным. Коль Морфичев выбрал тактику устранения соперников, то вряд ли теперь откажется от нее. Значит, он будет до поры до времени незаметно идти за нами, не выпуская нас из поля зрения. Когда же выпадет удобный случай, он… А что он может сделать с нами? Кинуть нам под ноги змей? Натравить на нас разозленных хищников? Подсыпать нам в чай яд, когда мы будем спать на привале? Трудно сказать, на что он пойдет, но ничего хорошего от него ждать не стоило.

Время, когда можно было спокойно идти по лесу, думая только о финише, прошло. Я уже не мог сосредоточиться на мачете, не мог думать о предстоящем ночлеге и добывании еды. Теперь я всматривался и прислушивался, настораживаясь всякий раз, когда замечал что-либо подозрительное. Постепенно заросли становились все более редкими, необходимость в моей работе отпала, и Крот вырвался вперед. Мы с Марго стали отставать.

– Прибавьте шагу, Кирилл! – крикнул Крот, обернувшись. – Мы и без того потратили слишком много времени!

А вот торопиться нам теперь не просто нежелательно, но даже опасно. Во-первых, это может спровоцировать убийцу на решительные действия. А во-вторых, пока я не был заинтересован в том, чтобы Крот растрезвонил по всей округе о крушении самолета. Потому как не очень-то надеялся, что Марго сохранит в тайне текст обгоревшей записки. Стоит ей заикнуться о бомбе, как сыщики сразу же возьмут под свой контроль не только Морфичева, но и его напарницу, то есть, Ирэн. И, конечно, следствие не обойдет стороной и меня. Начнутся допросы: какие еще записочки получил я от Морфичева, с какой целью спускался к фюзеляжу и зачем сбросил его в реку – не для того ли, чтобы скрыть следы террористического акта?

– У меня создается впечатление, – ответил я, вытирая шею платком, – что вы все-таки надеетесь взять призовой фонд. Может, организуем привал?

Крот опять обернулся. Его лицо было красным от напряжения и перекошенным от обиды, которая застряла в его душе, словно кость в горле. Слипшиеся волосы сосульками спадали ему на лоб. Куртка потемнела на груди от пота. Крот с мученическим видом сжимал и разжимал кулаки, будто хотел дать мне в морду, но боялся плачевных последствий этого действа. Марго, оставаясь моим союзником, не могла упустить возможности затеять очередную перепалку с Кротом и стала развивать мои слова.

– Точно! Я тоже об этом догадывалась!

Ни о чем она не догадывалась. Просто избалованная натура Марго требовала постоянных впечатлений и динамического развития событий. Упавший в ущелье самолет и сожженная записка немного развлекли ее, но однообразная ходьба по лесу быстро сгладила впечатления. Коль никаких других возбудителей эмоций вокруг не просматривалось, Марго принялась ворошить нервы Крота.

– Так вот какой вы, оказывается, липовый герой! – презрительно говорила она, потуже затягивая брючной ремень на своем впалом животе. – Я-то думала, что вы беспокоитесь о пассажирах самолета, что вы благородный и сочувствующий человек, а на самом деле вы озабочены только тем, как захапать деньги!

Крот хотел проигнорировать обидную реплику Марго и промолчать, но слова девушки уж слишком задели его.

– Если бы вы, моя дорогая, кроме своих веревочек и цепочек, несли еще и рюкзак, то, уверяю вас, подобные глупые мысли не посетили бы вашу светлую голову.

– Правда? Так давайте я понесу ваш рюкзак! – немедленно предложила Марго. – Я так хочу избавиться от навязчивых мыслей, что вы хапуга и лицемер! Так хочу очистить свои мозги от вашего образа!

Мне стало любопытно: уступит ли Крот Марго свою ношу, к которой столь ревностно относился? Крот недовольно засопел и схватился за лямки, словно опасался, что Марго начнет насильно стаскивать с него рюкзак.

– Вы надорветесь, – пробурчал он. – И тогда вашему другу придется нести вас на руках. Драгоценное время будет потрачено на вас, вместо того чтобы использовать его для спасения пассажиров!

Марго этим ответом не удовлетворилась.

– Какие глупости! – хищно улыбаясь, возразила она. – Я лично затаскивала на вершину Аибги тяжеленный сноуборд и пару ботинок! Вы даже не подозреваете, какая я выносливая! Да я как необъезженная кобылка! Как винторогая козочка! Даю слово, что с вашим рюкзаком я поскачу к финишу, как голодная кошка к гастроному.

Желая доказать серьезность своих намерений, Марго принялась насильно стаскивать рюкзак с Крота. Такое откровенное насилие едва не повергло нашего путеводителя в шок.

– Вы что себе позволяете! – испуганно закричал Крот, изо всех сил вцепившись в лямки руками. – Вы как смеете? Вы… вы… Да отстаньте же вы от меня!

– А вы не упрекайте, что я ничего не несу!

Я уже не первый раз видел, как бурно реагирует Крот на всякую попытку покуситься на его рюкзак. Это не только выглядело забавным, но и вызывало у меня удивление. Неужели Крот так беспокоился за пищевые концентраты? Мне захотелось выяснить этот вопрос.

– Вы, Лобский, хитро устроились, – сказал я. – Вы так быстро идете потому, что ваш рюкзак легче моего. Я несу почти все снаряжение! У меня только одна вода на два кило тянет!

Еще не остыв от борьбы с Марго, Лобский перекинулся на меня и тотчас попался в мою ловушку:

– Это у вас рюкзак тяжелее моего?! – зашелся он в праведном гневе, и лицо его сделалось красным, как седалище у орангутанга. – Да как вы можете это утверждать, если ничего не знаете, если даже не проверяли мой рюкзак на вес! Что вы несете? Примус, пленку, немного продуктов да воду!