нормальный. Вот только с Красько никак ужиться не могут. Поговорю с ним аккуратно, есть у меня на него компромат.

Гарин И Минин давние друзья, обсудив служебные вопросы, повспоминали былую молодость, а через два часа майор Минин уехал.

С первых чисел октября начались ежедневные полёты по добыче разведывательных данных. Чаще всех это задание давали мне и якуту. Линия Мелитополь-Днепропетровск. Не скажу, что летали только мы, всем доставалось. Но в полку были проблемы с техникой. Батя постоянно делал внушение начальнику ТЭЧ Дубову. Писали заявки на новые машины и на комплектующие запчасти, в том числе на новые двигатели. Прибыло новое пополнение из лётной школы в Энгельсе. Невозвратные потери происходили в основном среди неопытных лётчиков, хотя «старички» старались беречь своих ведомых. Наш фронт принимал активное участие в так называемой «Битве за Днепр». Командованием готовилась Мелитопольская фронтовая наступательная операция войск, которая была частью Нижнеднепровской стратегической наступательной операции. «Безлошадные» лётчики проводили ежедневные занятия по тактике воздушных боёв с молодым пополнением. Меня к этому делу привлекали в том числе.

Кстати сказать, на такие занятия приходили не только курсанты из школ, но и те, кто успел повоевать. На мои занятия собирались даже опытные лётчики, например командиры эскадрилий совсем не стеснялись послушать о выполнении фигур высшего пилотажа. В своём времени я считался достаточно опытным пилотом, немного не дотянул до чемпиона мира. Здесь на практике боевых вылетов. Я смог проанализировать и составить некоторое своё мнение применения фигур пилотажа во время воздушного боя. Проводя такие занятия, объяснял личному составу при выполнении каких фигур лётчик находится в самом уязвлённом положении. Подобные занятия проводил не только я, но и комэск 1-ой эскадрильи Иван Лыков. Летал он ничуть не хуже меня. Нет, покрасоваться в воздухе я, конечно, получше его могу, однако боевого опыта у Лыкова в разы побольше. Что мне нравилось в Иване Лыкове, он нисколько не стеснялся расспрашивать у меня подробности техники выполнения фигур пилотажа. Порой мы собирались в штабе, в основном там присутствовали опытные лётчики, и устраивали мозговой штурм. Теоретически прикидывали ситуацию воздушного боя, каждый мог высказаться, как бы он поступил в данной ситуации. Замечу, что инициатором таких занятий был я, а Гладышев поддержал.

Десятого октября комполка построил личный состав, сразу после завтрака. Наступил момент раздачи «плюшек» и «пряников». Иван Лыков получил звезду майора. Поповой вручили орден «Боевого Красного знамени». Тане Зориной вручили орден «Красной звезды». Некоторые представления подавались командиром давно, но хорошо, что отреагировали. Не обошли стороной и меня. Вручили вторую золотую звезду героя, мой личный счёт давно перешагнул за тридцать сбитых немцев. Вообще-то мне положена была звезда героя после пятнадцати сбитых, но что там на уме в верхах командования, мне лично непонятно. Я поначалу считал, что зажали награждение. А потом успокоился. Зато сегодня кроме награды дали внеочередное повышение в звании. Теперь я капитан, точнее гвардии капитан.

День получился почти праздничный, если не учитывать, что после обеда мы с моим ведомым вылетели к линии фронта, фотографировали оборону немцев. Столкновений не произошло. В нас, конечно, постреляли из зениток, да «худые» пробовали погнаться за нами, но используя облачность, мы с якутом свалили от преследования. В общем даже не подрались ни с кем. После полёта я написал письмо родственникам тушки Жени Красько. Отписал матери и младшей сестре. Поделился новостью, что мне присвоено повторно звание Героя Советского Союза. Представляю восторг сестры. Часть полученных денег, из тех, что платят за сбитые самолёты противника, выслал домой. В дополнение оформил половину своего денежного довольствия на мать. В полку пошли разговоры, что вскоре наш фронт переформируют. Скорей всего поменяют название. Самое интересное разговоры идут от механиков, а те в свою очередь получают информацию от радистов. На следующий день после награждения два десятка лётчиков вылетели в Сталино, получали новые «яшки». Я не летал, так как мой самолёт пока что целёхонек, ну почти. Латают от пробоин, к тому же мне поставили новый двигатель. Так что полетаем ещё.

Двенадцатого октября прилетело неизвестное начальство, транспортный самолёт сел на нашей полосе. Позже я узнал, что прилетели подполковник Рокотов Леонид Семёнович и подполковник Тишко Остап Егорович, который имел форму особиста. Вне сомнений из НКВД. Стали вызывать опытных лётчиков в штаб. Меня не обошла стороной эта участь. Войдя в кабинет Гладышева, представился по уставу.

— Проходи, Женя, есть к тебе разговор, — почти по-домашнему предложил батя.

А вот разговор со мной повёл приезжий подполковник, представился сам и представил особиста.

— Решением Ставки Верховного главнокомандования создан особый лётный отряд. Набирают в отряд лучших лётчиков по всем фронтам. Вам, Евгения Ивановна, в том числе делается такое предложение. О целях и задачах пока рассказать не могу, не положено. Что скажите, товарищ гвардии капитан? — Рокотов внимательно меня разглядывал.

— Разрешите задать вопрос? — вместо ответа спросил я.

— Разрешаю, — позволил подпол и улыбнулся.

— Набор происходит по приказу или лётчик вызывается добровольцем?

— Набор происходит из добровольцев. Перед лётным отрядом будут ставиться серьёзные задачи, потому и выбираем лучших, — ответил Рокотов и вновь улыбнулся.

Покидать родной полк мне совсем не хотелось. Здесь я уже примелькался, с командирами в хороших отношениях, они часто закрывают глаза на мои «шалости». А что будет на новом месте? Многое зависит от политрука и особиста, запросто могут жизнь испортить. Если бы по приказу, то мне никуда не деться. А добровольно? Ну уж нет, лучшее — враг хорошего.

— Сказать честно, мне и в нашем полку хорошо. Летаю, немцев сбиваю. Что ещё от жизни надо? Так что я откажусь. Но спасибо за то, что посчитали меня хорошим лётчиком, — ответил я.

— Ты как комсомолка и советский человек должна понимать ситуацию. Не просто так создают отряд, а для выполнения важных задач на фронте. В этом случае неуместно «хочу не хочу». Надо проявлять сознательность, — вмешался в разговор особист, но Рокотов поднял руку и Тишко замолчал.

Я слегка обалдел, слишком резко начал напирать будущий особист, хотя ему с такими речами и способностями в самый раз двинуть на политическую работу. Требовалось что-то ответить. Как бы поступила на моём месте сама Евгения Красько? Наверняка бы прониклась ситуацией и взяла под козырёк. Но мне, человеку из будущего совсем не улыбается служить с таким резким особистом. Мне и Зузина по самое горло хватает. Не знаю почему, но меня охватила какая-то бесшабашная злость.

— А я и здесь, товарищ подполковник, не только щи на кухне трескаю. Так что причин для претензий не вижу. Вы считаете, что здесь, на нашем участке фронта воевать не надо? Что за особое внимание к своей службе?