– Ну да, мы еще не развелись, потому что не решили финансовые проблемы… квартира, и все такое… вот именно по этому вопросу мы и должны были поговорить с адвокатом…

– Ага! – Майор Овсянкин снова удовлетворенно потер руки. – Значит, вы еще не произвели раздел имущества, и тут ваш муж неожиданно умирает… Согласитесь, что вам его смерть выгодна! В этой ситуации вам ни с кем не придется делиться!

– Кроме того, вы наверняка испытывали к покойному личную неприязнь, – добавил капитан.

– С чего вы взяли?

– Ну, как с чего… когда люди разводятся, у них обычно не очень-то хорошие отношения.

– Кроме того, у нас имеются свидетели ваших ссор, – подхватил майор.

При этом он невольно покосился на секретаршу адвоката. Та шмыгнула носом и затараторила:

– А я разве что? Я ничего… я правду говорю… если они ругались, так я так и говорю… зачем мне врать?

– Так, постойте! – воскликнула Алиса. – Ведь она сидела здесь все это время! Значит, она должна была видеть… то есть не видеть меня! Она должна подтвердить, что я не приходила!

– Дело в том, Алиса Леонидовна, что в кабинет Веселовской можно попасть через другую дверь, минуя приемную. Обычно эта дверь заперта, но как раз сегодня она оказалась открытой!

Капитан с майором переглянулись. У обоих было такое выражение, как будто они загнали Алису в ловушку.

Алиса почувствовала головокружение. Эти двое уже назначили ее подозреваемой. Они знают ее отчество, значит, уже навели о ней справки… когда они успели это сделать? Ведь наверняка только что приехали! По их словам, с момента преступления прошло не больше получаса! Всего полчаса, как убили Глеба…

Только сейчас она это полностью осознала.

Последнее время у них с Глебом все было плохо, он вел себя с ней как чужой человек, хуже того, как враг, старался причинить ей боль… Но ведь было и другое время, они были так близки, и это не так просто перечеркнуть…

Алиса пошатнулась, закрыла лицо руками.

Антон Антонович поддержал ее за локоть, но выражение его лица не изменилось.

– Почему… почему вы так уверены в моей вине? – проговорила Алиса, неприязненно сбросив его руку. Она не собиралась показывать этим двоим свою слабость.

– Потому что такова жизнь, – мгновенно ответил майор. – Преступления совершают те, кому это выгодно. А в данном случае смерть Глеба Ивановича выгодна вам.

– И вообще в девяти случаях из десяти жен убивают мужья, а мужей – жены! – вставил капитан Зегва.

– Но ведь у него могли быть конкуренты… он был бизнесменом, а в бизнесе всегда бывают столкновения интересов!..

– Не беспокойтесь, Алиса Леонидовна, мы это непременно проверим!

– И потом, я только что приехала! – защищалась Алиса. – Это может подтвердить водитель, который привез меня с киностудии…

– Водитель? – заинтересовался майор. – Мы постараемся его найти. Какая у него была машина? Какой номер?

И тут Алиса с ужасом осознала, что не помнит не только номер, но даже марку машины, на которой она ехала. Не помнит лицо водителя – ничего, ничего не помнит! В машине она думала о предстоящей встрече с мужем, о разговоре с ним…

Милиционеры снова многозначительно переглянулись.

– Значит, не помните! – констатировал капитан. – Дело усложняется. Получается, что нам придется, как в сказке, искать того, не знаю кого…

– Как… как Глеб был убит? – спросила Алиса.

– Не хотите ли взглянуть на него? – проговорил майор вместо ответа на ее вопрос.

– Да… конечно… – Алиса пошла за ними в кабинет Веселовской.

Ей уже пришлось один раз побывать в этом кабинете. Строго и солидно обставленная комната с камином и темными книжными полками по стенам выглядела сейчас непривычно. Вместо серьезной адвокатессы здесь хозяйничали двое людей в серых комбинезонах, они сантиметр за сантиметром обследовали все столы, шкафы и прочие поверхности, где могли остаться отпечатки пальцев.

Но не на них смотрела Алиса, войдя в кабинет.

Она смотрела на Глеба.

Ее муж… ее бывший муж лежал на ковре перед столом Веселовской, вниз лицом. Алиса не отрываясь глядела на его беззащитный затылок в завитках темных волос. Когда-то, тысячу лет назад, она так любила целовать этот затылок…

Она почувствовала, что сейчас не выдержит, расплачется, и закусила губу, чтобы сдержать слезы. Плакать при этих двоих было ниже ее достоинства.

– Алиса Леонидовна, признайтесь! – проникновенным, ласковым голосом проговорил майор Овсянкин. – Признайтесь в содеянном, вам сразу станет легче!

Это помогло: вместо тоски и растерянности Алису охватила злость. Надо же, психолог чертов! Нарочно привел ее сюда, чтобы заставить расчувствоваться и вырвать признание в том, чего она не совершала!

– Мне не в чем признаваться! – жестко проговорила она.

Только теперь она увидела слева на спине Глеба расплывшееся темно-красное пятно. Ковер под телом Глеба тоже был густо пропитан темной кровью.

– Его зарезали? – спросила она, стараясь не закричать, и поэтому голос показался сухим и безжизненным.

– Вам лучше знать, – с детской обидой в голосе ответил капитан.

Алиса не знала, чем занять руки. Она машинально выправила кулон, который после съемок спрятала под блузку. Красный камень тускло блеснул в полутьме кабинета.

Как кровь, подумала Алиса. Как кровь.

Майор устало вздохнул и проговорил примирительным тоном:

– Алиса Леонидовна, вашего мужа убили ударом ножа или другого холодного оружия. Точнее мы сможем ответить после вскрытия. К несчастью, орудие убийства отсутствует. Так вот, мой коллега, капитан Зегва, считает, что вы проникли в кабинет адвоката Веселовской через боковую дверь, – майор показал на неприметную дверь в глубине комнаты, позади камина, – вошли в кабинет, убили своего мужа ударом в спину и покинули офис, чтобы избавиться от орудия преступления. А потом вернулись сюда, сделав вид, что только что приехали.

– А вы как считаете? – холодно поинтересовалась Алиса.

– Я пока ни в чем не уверен, – майор пристально посмотрел на нее и внезапно глаза его потеплели. – Возможно, вы говорите правду. Но имейте в виду, Алиса Леонидовна, мы будем искать орудие убийства, и, если найдем его, ситуация может осложниться… в общем, попрошу вас пока никуда не уезжать из города!

– Я никуда и не собираюсь! Так что, я свободна?

– Пока да! – ответил капитан, и в голосе его было раздражение, как у рыболова, у которого сорвалась с крючка крупная рыбина. Он повернулся к ней, и лицо его стало удивленным и растерянным. – Ну да, вы свободны… – повторил он каким-то странным голосом, как будто прислушиваясь к себе самому.