— Ты знаешь, как играть? Нужно загадывать любое дело со словами "я никогда не..." И тот, то это делал, пьет. Например — если я скажу: "я никогда не водила кадиллак", ты должен будешь выпить. Смысл в том, чтобы напоить другого. Сдается мне, что ты выиграешь, потому как лучше меня знаешь, но ведь я и собиралась сегодня напиться, верно?

— Я знаю как играть, — фыркнул Альк, отбирая у меня бутылку. — Правила этикета: за столом мужчина ухаживает за дамой, в том числе следит и за тем, чтобы её стакан был полон. Вот тебе и первый вопрос. Я никогда не попадал впросак из-за правил поведения за столом.

Я даже расплылась в какой-то странной глуповатой улыбке, когда услышала, как Альк говорит про этикет. Видать, я не ошиблась, когда говорила, что в нем течет кровь королей? Ну или аристократов — так точно! Мне кажется, в Америке напрочь уже успели забыть, что такое вообще этикет, и последние, кто о нем помнил — чопорные домохозяйки из пятидесятых.

— Если бы я выпила за каждый раз, когда со мной такое случалось, наша игра закончилась бы очень скоро, — засмеялась я, отпивая глоток из своего стаканчика.

Ну и крепкая же хреновина! Как и в случае с водкой, мне потребовалось время, что прийти в себя. Да еще и такой большой глоток сделала, словно и впрямь вжилась в роль пирата...

— Ответственно заявляю: ром такая же дрянь, как и твоя водка. Но хотя бы пить можно. А вот запах... 

— А я предлагал тебе ликёры, — невозмутимо отозвался Альк, водя кончиком пальца по ободку бумажного стаканчика.

Ждет, что я дам заднюю? Как бы не так!

— Хотя, — я наигранно поднесла стаканчик к носу, делая вид, что оцениваю напиток.— Знаешь, после первого глотка уже ничего... Так что я могу пить наравне с тобой, вот увидишь. Так, Ванда! Возвращаемся к игре! Я никогда не... Я никогда не была за пределами США, — усмехнулась я. — Но кажется, в ближайшие дни все изменится. За это стоит выпить... А, нет, я не пью!

Алкоголь не успел бы меня пробить так быстро, так что очевидно, что я была такой веселой именно что из-за присутствия Алька и его согласия развлекаться со мной подобным образом.

— Это я заметил ещё по твоему кругозору, — хмыкнул Альк, отпивая из своего стаканчика и тут же наполняя его снова.

Можно было бы сколько угодно злиться на Алька за его подначивания, будь на моем месте кто-то другой. Я же уже давно перестала видеть в этом что-то дурное. В конце концов, он же прав. А за правдивые подначивания грех обижаться.

— Я никогда не был одним ребёнком в семье, — практически тут же придумал он свою реплику. Да и в целом, каждое движение, каждое слово Алька было противоположностью моим — выверенным, размеренным, точным. Он словно бы знал наперед сценарий этого вечера, и это можно было прочесть в неуловимых смешинках в уголках его глаз.

— Ну что же, пью, — со всей своей непосредственностью усмехнулась я, делая глоток из стакана. — Хотя, технически, у некоторых мужиков моей мамы были свои дети и временами у меня появлялись сводные братья и сестры... Но вряд ли это то, что ты имел ввиду. Ну что, теперь моя очередь... Я, скажем… Ммм, никогда не читала библию. И не была в церкви. Хотя, это уже две фразы... Неважно. Уверена, ты делал и то, и другое.

Альк вздохнул и лишь пригубил алкоголь для вида.

— Я не бывал в церкви. Моя семья — атеисты. А Библию меня дед заставил прочитать для того, чтобы я просто знал. Это, как в школе заставляют читать классиков.

На мгновение он задумался, поднимая стаканчик вверх, словно бы желая посмотреть его содержимое на свет. Словно он находился не в паршивом бараке на отшибе цивилизации, а дегустировал дорогущие напитки, отдыхая в своем дворце, не иначе. 

— Я никогда не переводился в другие школы, — наконец вздохнул он, найдя в своей голове “удачный” вариант.

Я же в ответ опять рассмеялась, от того, как ловко он попал в точку. Сделала большой глоток и легла на ковер, устремляя взгляд в пожелтевший потолок номера.

— Ох, опять, если б пришлось пить за каждую новую школу... Я бы быстро напилась до полной отключки. Хотя, знаешь, первый раз я пошла в школу в десять лет! А к шестнадцати их было уже... Так и не вспомню. Семь или восемь, навскидку.

Я даже замолчала на мгновение, вспоминая особенно "удачные" периоды, когда в очередной школе не удавалось задержаться даже на месяц.

И тут мне в голову пришло совершенно безумное признание, отлично вписывающееся в игру.

— Я никогда не целовалась, — сказала я, легонько подняв голову и оперевшись на локти, предвкушая очередные подначивания Алька. — В смысле, так, чтобы по-настоящему. Как в фильмах.

Все это сопровождалось каким-то детским сдержанным хихиканьем. Мда, Ванда. Тебе только такие темы поднимать, ага.

Альк же, то ли усмехнувшись, то ли цокнув языком, то ли — и то, и другое сразу, опрокинул в себя весь стакан, не удержавшись от того, чтобы закатить глаза. И что это значит, интересно? Что на его счету были сотни поцелуев? Впрочем, в этом я и не сомневалась. Как и в том, что он, в отличие от меня, никак не станет комментировать то, что ему приходится выпивать. 

— Я никогда не был плох в учёбе, — с усмешкой сказал он, забрав у меня стаканчик и снова наполняя его почти до краев.

— О, ты серьезно? — я даже села, обуреваемся волной полушутливого возмущения. — Я только что сказала, что пошла в школу в десять! Да я была гениальна в учебе, учитывая то, сколько я вообще ей занималась! Ладно, чтоб тебя, — с этими словами я выхватила у него обратно свой стакан и, приложившись к нему, сама не заметила, как осушила его почти весь.

На то, чтобы прийти после такого в себя, мне потребовалась пара секунд. Зря я это, наверное.

— Я зато никогда не отказывала, когда меня просили в помощи подтянуть эту чертову учебу, — усмехнулась я беззлобно, но явно зная, в чей огород кидаю этот камень. 

Альк лишь скептично приподнял бровь, снова берясь за бутылку, чтобы подлить мне еще. Кажется, кто-то слишком всерьез отнесся