Разумеется, следы пружанского военкомата затерялись (немецкие танки вошли в город вечером 23 июня), вместе с военкоматом пропали и личные дела лётчиков. И вот уже 28 сентября 1941 г. новый начальник штаба 33-го ИАП подполковник Боркус пишет депешу начальнику отдела кадров Главного управления ВВС Красной Армии: «При убытии из гор. Пружаны, Зап. Белоруссия, нами райвоенкому гор. Пружаны были сданы под расписку личные дела на личный состав полка, а также все секретные документы, которые нам в настоящий момент крайне необходимы…» (259)

В завершение печальной истории разгрома 33-го ИАП отметим один курьёз из новейшей истории. В статье, посвящённой эскадре JG-51 и её командиру, знаменитому немецкому асу В. Мёльдерсу, Дмитрий Хазанов пишет:

«Находившийся в районе Пружан 33-й ИАП подвергся четырём ударам: в 06.17, в 21.20, затем в 21.31 и 21.38 – всего около 120 немецких бомбардировщиков и истребителей атаковали советский аэродром. Именно три последних налёта нанесли наибольший урон. Появившаяся на закате девятка Bf-109F из состава 4/JG51, возглавляемая обер-лейтенантом Э. Хохагеном, блокировала авиабазу, одновременно атаковав стоянки, а затем с небольшими интервалами подошли ещё две группы «мессеров». По возвращении немецкие лётчики доложили об уничтожении на земле 17 советских самолётов». (260)

Если на этот раз, переписывая с неуказанного немецкого источника, г-н Хазанов не ошибся и не перепутал 9 вечера и 9 утра, то перед нами наглядный пример того, как совместными усилиями «востока» и «запада» поддерживается миф про «уничтожающий удар по советским аэродромам» – в реальности к 22.20 (по местному «советскому» времени) на аэродроме Куплин давно уже не было ни исправных самолётов, ни лётчиков, и немцы бездарно израсходовали полцистерны авиационного бензина ради того, чтобы асы Мёльдерса могли доложить про очередное «уничтожение на земле советских самолётов»…

Настоящий отпор (и с весьма ощутимыми для них последствиями) немцы получили только от 123-го ИАП. Этот полк (относительно молодой – сформирован в марте 1940 г.) ещё в довоенное время стал одним из лучших по боевой подготовке в составе ВВС Западного ОВО. Высокую оценку командиру полка майору Б. Сурину даёт в докладе от 15 мая 1941 г. и командующий ВВС округа генерал-майор И. Копец[25]. К моменту начала боевых действий совокупный налёт лётчиков 123-го ИАП составлял 7600 часов, в полку было подготовлено 30 «ночников» – весьма высокий показатель для авиации той эпохи. Из 87 лётчиков полка только 10 человек были первого года службы, 47 – второго и 30 – третьего. (261) На исходе ночи 22 июня полк был организованно поднят по боевой тревоге и с первыми лучами рассвета вступил в воздушные бои.

На первый взгляд (особенно если этот взгляд сформировался в процессе игры в компьютерные «леталки-стрелялки» и болтовни на соответствующих интернет-форумах) бой между бесспорно устаревшими бипланами И-153 и новейшими «мессерами» серии F был невозможен в принципе. Похоже на то, что подобное мнение имели утром 22 июня и немецкие лётчики, у которых архаичный внешний вид «чайки» вызывал предвкушение лёгкой добычи, и они с готовностью устремлялись в атаку, решая тем самым главную проблему «чайки» – догнать немецкий истребитель, уклоняющийся от боя, она бы не смогла (разница в максимальных скоростях полёта порядка 160 км/час).

Доживший до конца войны и заслуживший в ней орден Рыцарского креста Ф. Шиесс (Schiess), в начале войны на Восточном фронте – лётчик штабного звена эскадры JG-53, так вспоминал о воздушном бое в районе г. Кобрин с «чайками» 123 ИАП: «Мы повстречались с группой из 20 истребителей «Кертисс» (принятое в Люфтваффе обозначение бипланов Поликарпова), лётчики которых отлично представляли, что нужно делать. Они стали пытаться зайти нам в хвост и смогли занять выгодное положение для открытия огня. Русские быстро разворачивались на 180 град, и выходили нам в лоб. В таком бою победу мог одержать лишь большой везунчик…»

Спору нет – таких «везунчиков», т.е. прекрасно подготовленных лётчиков с огромным опытом войны в воздухе, в истребительных группах 2-го авиакорпуса Люфтваффе было немало; обе эскадры (JG-51 и JG-53) прошли суровую «школу» воздушных боёв над Францией и Британскими островами, и тот, кто после этого дожил до 22 июня 1941 г., знал своё дело твёрдо. С 3.47 по 10.10 (по берлинскому времени) немецкие лётчики заявили о 15 «чайках», сбитых в районе Брест, Кобрин. (262) Цифра эта преувеличена, но на удивление скромно.

В донесениях штаба 10-й САД, составленных после полудня 22 июня, говорится о 4 сбитых и 5 пропавших без вести лётчиках 123-го ИАП. (255) В журнале боевых действий полка (написан, скорее всего, задним числом) читаем: «До 13.00 в воздушных боях уничтожено 30 самолётов противника. Свои потери составили 9 самолётов сбитыми и 18 повреждёнными. Последние подвергались немедленному восстановительному ремонту». (263) Не вполне понятно – относится ли цифра повреждённых только к результатам воздушных боёв или же она включает и самолёты, повреждённые противником при бомбардировке аэродромов полка. В составленной не ранее 25 января 1942 г. «Краткой боевой истории 123-го ИАП» упоминание про 18 повреждённых исчезает, но все остальные цифры остаются без изменения: «За первый день войны лётчики полка сбили 30 фашистских самолётов, потеряв при этом 9 своих самолётов». (264)

Число заявленных побед лётчиков 123-го ИАП также преувеличено, преувеличено сильнее, чем у немцев (что психологически вполне понятно), но и реальные потери противника были вполне ощутимыми. Истребители эскадры JG-51 от воздействия противника безвозвратно (повреждения 60 и более процентов) потеряли 5 «Мессершмиттов», ещё 4 получили повреждения различной тяжести. За исключением одного «мессера», получившего незначительные (10%) повреждения в районе г. Бельск (предположительно в бою с истребителями 126-го ИАП 9-й САД), все остальные потери понесены в районе Бреста, и 123-й ИАП является их наиболее вероятным «виновником».

И это только начало перечня реальных побед лётчиков 123-го ИАП. Два пикирующих «Юнкерса-87» стопроцентно сбиты в районе Брест, Кобрин. В районе Пинска, куда после полудня перебазировались остатки 123-го ИАП (о чём будет сказано ниже), также стопроцентно сбит один Ме-110. Там же, в небе над Пинском, был обстрелян «Юнкерс-88» командира авиагруппы I/KG-3; сам майор Хейнце и ещё один член экипажа были ранены, но самолёт смог дотянуть до контролируемой немцами территории и совершить вынужденную посадку. Кроме этих потерь, с высокой долей вероятности связанных с действиями 123– го ИАП, немецкие авиачасти, воевавшие 22 июня 1941 г. на южном фланге «белостокского выступа», потеряли безвозвратно два «Юнкерса» из эскадры KG-3, ещё четыре бомбардировщика этой эскадры и один «Хейнкель-111» из эскадры KG-53 получили повреждения различной степени.