Огурцов сидел нахохленный и недовольный.

— Значит, я оказался дураком, а вы все умными?

— Все не так. Ты, Дима, дал толчок и направление поиска. Мы по горячим следам, сразу после убийства, Негодина тщательно проверяли, но по ряду причин из числа кандидатов в убийцы его исключили полностью. И когда ты, не зная о наших поисках, стал утверждать обратное, у меня возникла идея, что если это не Негодин, то это некто, имеющий с ним связь и знающий о подвале и о том, что у него есть ключи почти от всех квартир «элитного подъезда». Так мы быстро вычислили именно этого человека: работает в коммунхозе, знает про подвал. А уже позже рассказали нам о привидениях в том подъезде, и мы в рамках оперативно-разыскных мероприятий оставили там видеокамеры — ведь понятно, что это ходит скорее всего тот, кто убил. Он выждал время и, поняв, что опасность миновала, стал шариться по квартирам, недоумок. А потом, после твоих слов о том, что мужик на фото похож на Негодина, решили выяснить, кто он такой, и установили интересный факт. Мама будущего Юры поехала на Север работать на крупный металлургический комбинат, и там у нее произошла любовная история с… ну почти директором предприятия. А потом тот вернулся в семью. А Негодина уехала к себе и родила Юру. Она патологически ненавидела Юриного отца, поэтому, когда Юра подобрал ту фотографию мужчины и мать ее увидела, то так разволновалась, что ее кондратий и хватил, ибо была непреклонной.

— Постой, а откуда взялась-то эта фотография?

— Убитая женщина — сестра Юры и ехала к нему познакомиться. Отец, умирая, сказал, где живет ее брат. Это было перед самой его смертью — примерно за год до убийства дочери. Вот она, устроив все дела на Севере, уехала искать брата.

— …А нашла нож. Подожди, а почему она подалась в другой подъезд? Она ведь наверняка знала номер квартиры, где жил Юра?

— Я думаю, знала! Ведь это не тайна ядерного чемоданчика. А почему? Вспомни сам, как всегда нумеруются подъезды: первый — самый левый, дальше второй, третий и так далее. А в том доме…

— Правильно, — выдохнул Огурцов. — Там нумерация подъездов была не слева направо, а наоборот. Зашла не в тот подъезд и не в то время. — И, подумав, спросил: — А бритва откуда? Как нашли?

— А мы и не нашли… пока. Наши опера прошли по квартирам первого этажа с единственной целью — узнать, не потерялся ли у кого-то из жильцов острый нож или нечто подобное, то, чем можно шею разрезать. И вот хозяин второй квартиры сначала сказал, что нет, а потом прямо при нас полез в тумбочку и обнаружил пропажу острейшей бритвы. Мы стали просить, чтобы он описал ее. А он просто принес такую же и отдал нам.

— То есть на пушку взяли парня?

— Да, но мы найдем и ту, которой он убил. Это дело техники.

Вот и вся история. Следствие длилось положенный срок и приговор гласил — тринадцать лет колонии общего режима.

Вспомнив еще раз эту историю — довольно жутковатую и мрачную, — доктор Огурцов себе настроение явно не улучшил, ведь убийства подобного рода не часто встречаются в маленьких городках. Здесь чаще кирпичом (табуреткой, доской и пр.) бьют по голове. Потом Огурцов все же ненадолго задремал и не заметил, как самолет пошел на посадку. Дальнейшее — не особо интересно. Стоит только сказать большое спасибо знакомому по фамилии Корзинкин. Если бы он любезно не предоставил машину, то Огурцов в гостиницу добрался бы часа в четыре утра, не раньше. Вот утром-то он и отправился на метро искать Манежную площадь и Большой Кремлевский дворец съездов. Вся эта процедура прохода в этот Дворец Огурцову показалась… Короче, он решил, что дедам нашим было проще взять Берлин, чем делегатам попасть во Дворец! (Да простят неразумного доктора Огурцова еще здравствующие деды наши за его слова такие и сравнение срамное!) Множественные проверки вымотали вконец, что совсем неудивительно, ибо доктор практически не спал — разница во времени сказалась. И вот судебно-медицинский эксперт Огурцов, чувствуя себя мокрой курицей, абсолютно случайно залетевшей на божественные луга, робко жался в сторонке, мечтая лишь об одном — скорее бы начиналось. И началось…

Сначала с видеообращением выступил президент, затем с живым словом — премьер-министр. Доктор, как это и положено: а) провинциальному члену медицинского сообщества страны; б) представителю той медицинской науки, которая никого в этом огромном зале не интересует, сидел на последнем ряду, чему был очень рад. Правда, когда начались выступления врачей, когда стали говорить зубры медицинской науки, стало интересно. Госпожа министр не в счет. Ее доклад читался… ну понятно, как и о чем. Ведь в зале был премьер-министр. Поэтому госпожа министр даже стояла вполоборота к зрителям-делегатам, и создавалось ощущение, что вроде бы она читает доклад делегатам, но вот если приглядеться…

А потом Огурцов встретился с премьер-министром. А произошло это так. Премьер после своей вступительной речи еще минут сорок сидел в президиуме. И не просто сидел, а что-то черкал на бумаге.

— Наверное, в крестики-нолики играет, — сказал кто-то спереди.

«Ага, — подумал Огурцов, — или в балду!»

Однако все ошиблись. Прослушав три-четыре выступления, встал премьер и попросил слова. И выступил… Да как выступил! Не по заранее приготовленному и кем-то написанному тексту, а своими словами. Говорил очень легко, непринужденно, иногда остро, иногда с шуточками. И, что самое главное, говорил со знанием темы и состояния дел в медицине. Хлопали ему от души. Да и на доктора Огурцова он произвел очень хорошее впечатление. Он его зауважал!

Ну так вот, после выступления премьера объявили перерыв, который длился минут десять. Огурцов сходил кое-куда и поднялся к выставке, повествующей о последних достижениях в медицине. Потом почти все ушли в зал, и рядом, кроме Огурцова, остались еще трое-четверо докторов — довольно молодых парней. И вот стоят все они — Огурцов, что-то разглядывая, а ребята говорят о чем-то о своем, типа айда покурить! И сигареты в руке держат. И вдруг началась какая-то суета. Огурцов оглянулся и увидел премьера. Он, как ни странно, шел один в сторону Огурцова. Подошел и, глядя на парней, держащих сигареты, сказал:

— А вот докторам не мешало бы бросить курить. Вы должны бороться за здоровье граждан не только лекарствами, но личным примером!

И тут влез Огурцов:

— А вот я, господин премьер, не курю!

— Вот это правильно, — ответил тот и, подойдя, пожал руку Огурцова, у которого промелькнула мгновенная мысль: «Руку до Нового года не мою».

А премьер и спрашивает:

— Вы врач какой специальности?

— Судебная медицина!

— О-о-о! — заулыбался премьер. — Я помню, как нас на вскрытие водили… ну, когда я на юрфаке учился, — пояснил он. — Откуда приехали?

Огурцов ответил откуда и брякнул:

— Да вот приехал, а в программе съезда нет ни одного вопроса о проблемах судебной медицины, а их накопилось… вагон и маленькая тележка, — и прикусил язык.