План сработал. Преследователи кинулись бороться с пламенем, призывая на помощь остальных, а Гастон завертелся в поисках жены.

Лизетта не заставила себя ждать. Выехала из конюшни верхом на лошади, аки легендарная воительница. Волосы развивались, а глаза горели, как у лесного хищника.

- Залезай! – крикнула она. – На двух коней времени не хватило!

Гастона не требовалось уговаривать. Он в один прыжок оказался позади жены, и они помчались в ночь. Их никто не преследовал: потушить огонь показалось важнее поимки «преступников», посмевших упоминать запрещенного лиса. Гастон вздохнул с облегчением. Оторваться от погони не так-то просто. Но, самое главное, все вырученные с продажи драгоценностей деньги остались целы. Он всегда держал их при себе – во внутреннем тайном кармане, а вещи – дело наживное.

- Как теперь найти Огонька? – спросила Лизетта взволнованно.

Гастон нахмурился. Вот об этом он не подумал. И правда, как?

…Супруги остановились, лишь оказавшись далеко в лесу. Расположились у ручья. Гастон собрал охапку опавших листьев, а сверху постелил плащ. Хорошо, что ночи летние,

не столь прохладные, и до осени еще недели. А то жена вон в одной ночной сорочке. Пока Лизетта сидела, обхватив руками колени, и мрачно смотрела на бегущую средь камней воду, он собрал хвороста.

- Как ты собираешься разводить костер без зелья? – поинтересовалась она, но не ядовито. Скорее, недоуменно.

- Есть и обычные способы. Отец в детстве нас с братьями учил, коли останемся без магических помощников. То есть, не отец, а… - он махнул рукой и продолжил: - Нужно потереть палку о деревяшку покрупнее из осины или сосны и высечь искру. Давно я не практиковался, но, надеюсь, получится.

Увы, отсутствие практики сказалось. Гастон весь взмок, ладони сводило от напряжения, но искра и не думала появляться. Однако он не сдавался. Упрямился, как обычно.

- Почему ты нарисовал лиса? – спросила Лизетта. – В смысле, не почему лиса, а почему взялся за рисование? Из-за настоящего отца-художника?

- Нет. Просто захотелось. В детстве я любил рисовать, но мне запрещали. Говорили о неком проклятье для всей родни, если кто-то из нас увлечется рисунками. Я сопротивлялся, но глава семейства победил.

Гастон помолчал, сражаясь с несговорчивой дощечкой, а потом продолжил, чтобы отвлечься и не распалиться вместо костра.

- Кстати, о лисе. Мне до твоего эффектного появления поведали кое-что интересное.

И он пересказал жене сведения, услышанные от разговорчивого собеседника: о талисмане клана Пенетьери, подавленном восстании и якобы выжившем мальчике.

- Глупо, конечно, так думать, ведь Пенетьери все погибли от рук предателя. Но почему мне является именно лис? Не подумай, мне вовсе не улыбается считать себя потомком императорской семьи. Это было бы самонадеянно и… хм… нагло. Просто слишком много совпадений: лис, медальоны…

Лизетта тоже думала о совпадениях. Но о других. Ее встревожил рассказ о мальчике.

- Я слышала похожую историю, - решилась она поведать мужу семейный секрет, который в детстве воспринимала, как чудесную сказку. – Мой дед много лет назад привез из заграничной поездки мальчика. Купил маленького раба у другого императора. Впечатлился талантом. Мальчишка здорово рисовал. Он не всегда был рабом. Его родители участвовали в восстании, и их казнили, а сына император забрал, как трофей. Звучит очень похоже, правда? Я не знаю, что это была за страна, но вдруг Эндория? Она же по соседству с Алманией.

- Мальчик рисовал. Надо же…- протянул Гастон хмуро. Еще одно совпадение?

- Да. Мальчик вырос вместе с моим отцом. Как лучший друг. Впоследствии он стал личным императорским художником, а однажды спас мне жизнь. Меня пытались убить в младенчестве, а Габриэль Милтон остановил злоумышленника. Отец рассказывал.

Из-под палки, вертящейся в ладонях Гастона, сыпануло аж несколько искр, но он и не заметил.

«Ты понял меня, Габриэль?»

Так назвала его настоящая мать в сновидении, а Уильям Ла-Пьер сказал, что он – копия отца-художника. Только темноволосый, как Кара. Что если и имена у них одинаковые?!

Гастон затравленно посмотрел на Лизетту.

- Что? – спросила она встревожено.

- Скажи, этот художник Габриэль – блондин?

- Кажется, да. Я сама его не помню. Только по рассказам. Он уехал из дворца. Куда? Никто не знает. Отец не смог его отговорить. После гибели маленького сына и жены он потерял интерес ко всему на свете. Гастон? Да что происходит? Ты будто призрака увидел!

О, да! Он увидел. Целую армию призраков!

Гастон закрыл лицо руками, чем сильнее напугал жену. Пришлось успокаиваться и рассказывать по порядку. Обо всех безумных совпадениях.

- Кара вела меня по коридорам очень богатого замка, - упомянул он в заключение. – Может, это императорский дворец? Выглядело всё величественнее, чем у Винзуров.

Лизетта задумалась, нервно потирая лоб.

- Всё, правда, очень складно выходит, - проговорила она после паузы, за которую Гастон таки сумел высечь искру и подложить на деревяшку мох, чтоб разгорался. – Хотя, возможно, мы просто принимаем удобные совпадения за факты. Ведь остается загадка медальонов. Откуда они у мальчика-раба?

- Медальоны могли принадлежать Каре.

- И Кара с Габриэлем вдруг встретились и поженились? Кара с медальонами Пенетьери и Габриэль – сын погибших противников нового императора Эндории? Это слишком.

Гастон развел руками. Мол, да, слишком.

- Хотя… мы же с тобой умудрились встретиться. Если предположить, что наши отцы были друзьями, и мне полагалось расти в императорском дворце, то это… это…

- Судьба? – скривилась Лизетта. – Еще чего! Ты меня даже не для себя похищал, а для фальшивого дружка-герцога.

Гастон предпочел не реагировать на выпад, хотя упоминание Себастьена задело.

- Надо связаться с твоим отцом и расспросить о художнике. Есть же магические способы.

- Угу. Очень дорогие способы.

- Что-нибудь придумаем. А пока ложись спать. День выдался насыщенным. А я постерегу.

Лизетта не стала дожидаться второго приглашения. Свернулась калачиком на плаще – спиной к мужу. Гастон поглядел на нее – хрупкую, беззащитную и испытал угрызения совести. Не стоило оставлять ее одну в спальне.

- Извини за сегодняшнее, - проговорил он. – Мне жаль, что всё так обернулось. Что тот мужчина… ну… сама понимаешь.

- Замолчи, - посоветовала Лизетта, испытав приступ злости и стыда. «Опыт» в гостинице был последним, о чем хотелось думать.

- Я лишь хочу сказать, что больше тебя не подведу, - пообещал Гастон.

Но она отмахнулась.

- Тоже мне защитник…