И действительно, Михаил Фрунзе мог стать фигурой, которая вокруг себя и подвластной ему силовой структуры могла объединить очень многих. И разве выгодно было Сталину в тот момент, когда ему предстояла жесточайшая схватка за власть, убирать человека, который вполне лояльно к нему относился и мог стать его союзником? Конечно, можно практически не сомневаться, что останься Фрунзе жив, то в 1930-х его, как и всех видных героев гражданской войны, кроме Ворошилова и Буденного, перемололи бы в жерновах «большого террора». Но в 1925-м Сталин не был еще «тем Сталиным», который мог действовать без оглядки на кого-либо.

Кому же еще могла быть выгодна смерть Фрунзе, и кто располагал возможностью организовать убийство? Его должности отошли к Ворошилову, но историки как один отметают его непосредственное отношение к возможному заговору – слишком уж политически слаб и зависим от Сталина был Климент Ефремович. Единственной «альтернативной кандидатурой» Сталину исследователи называют Троцкого. Которого, кстати, подозревали в причастности к гибели других талантливых и известных командиров гражданской войны, в частности Щорса.

Что же могло толкнуть Льва Давыдовича на такой поступок? Возможных мотивов называется два. Первый: месть и зависть – Троцкий, как мы уже рассказывали, конфликтовал с Фрунзе, он был всемогущим главой вооруженных сил, и вот все изменилось – вместо него поставили Михаила Васильевича. И второй мотив: Троцкий в борьбе за власть со Сталиным решил, воспользовавшись подходящим случаем, устранить одного из его возможных союзников.

Но имел ли Лев Давыдович такую возможность? По этому поводу среди исследователей нет единого мнения. Историк Сергей Полторак, например, считает, что нет: «К тому моменту Троцкий уже был в опале. У него не было каких-либо рычагов, с помощью которых он мог бы решить такую проблему, как убийство».

Как бы то ни было, Михаил Фрунзе стал не первым и далеко не последним в списке руководителей СССР, кто погиб при загадочных обстоятельствах. Его гибель стала типичным примером того, когда при обилии фактов и свидетелей истина сокрыта за множеством версий и предположений.

То же самое можно сказать об еще одной, как принято говорить сейчас, знаковой смерти в истории Советской империи – убийстве Сергея Мироновича Кирова…

* * *

Шок, потрясение, крушение идеалов, непонимание того, как жить дальше, – такой была реакция рядовых коммунистов и членов низшего звена руководства на доклад Никиты Хрущева ХХ съезду КПСС. О репрессиях, беззаконии и странных обстоятельствах смертей некоторых высших руководителей, конечно, знали, догадывались и об их чудовищных масштабах. Но то, что об этом говорилось с трибуны съезда партии, казалось невероятным. И главное, человек, который еще недавно считался божеством, был фактически объявлен преступником…

Знаменитый доклад Никиты Хрущева ХХ съезду партии был, по сути, только началом процесса «десталинизации», но уже его одного было достаточно, чтобы страна вздрогнула. Одним из наибольших потрясений были очень прозрачные намеки на то, что убийство Сергея Кирова было совершено по приказу Сталина. Ведь долгие годы людям вдалбливали в голову, что существует «троцкистско-зиновьевско-бухаринская банда», вредившая везде и всюду и только о том и мечтавшая, как бы погубить Страну Советов. А ведь единственным реальным преступлением, совершенным этой бандой, было убийство Кирова. И вдруг новый первый секретарь говорит совершенно иное: «Следует сказать, что обстоятельства, связанные с убийством т. Кирова, до сих пор таят в себе много непонятного и загадочного и требуют самого тщательного расследования. Есть основания думать, что убийце Кирова – Николаеву кто-то помогал из людей, обязанных охранять Кирова. За полтора месяца до убийства Николаев был арестован за подозрительное поведение, но был выпущен и даже не обыскан. Крайне подозрительным является то обстоятельство, что когда прикрепленного к Кирову чекиста 2 декабря 1934 года везли на допрос, он оказался убитым при «аварии» автомашины, причем никто из сопровождающих его лиц при этом не пострадал.

После убийства Кирова руководящие работники Ленинградского НКВД были сняты с работы и подвергнуты очень мягким наказаниям, но в 1937 году были расстреляны. Можно думать, что их расстреляли затем, чтобы замести следы организаторов убийства Кирова…»

Киров был не менее харизматичной и прославленной фигурой, чем Фрунзе. Более того, популярность Михаила Васильевича все же ограничивалась партийными и армейскими кругами, тогда как Сергей Миронович был любим всем народом (впрочем, сейчас некоторые историки полагают, что размеры этой популярности преувеличены).

Удивительно, но при всем обилии материалов загадкой остается не только убийство Сергея Кирова, но и его биография. Сразу же после его гибели в стране началась «массовая кировизация» – именем Кирова назывались города, поселки, улицы, заводы, пароходы и т. д. и т. п. Усилия мощнейшей пропагандистской машины были направлены на создание образа кристально честного, доброго, отзывчивого большевика, «любимца партии», всегда ставившего интересы простого народа выше своих. И такая же тенденция сохранилась и при Хрущеве – при нем ставилась задача показать наличие в партии некоего «ленинского ядра», боровшегося против «сталинско-бериевских» репрессий. У некоторых же современных историков наблюдается иная крайность: Киров – жестокий и кровавый человек, преданный Сталину, что называется, «до мозга костей». А погиб он из-за того, что оказался в той самой банке, в которой выжить может только один, самый сильный паук…

* * *

Итак, кто же такой Сергей Миронович Киров? Он родился в городе Уржум Вятской губернии 27 марта (15 марта по старому стилю) 1886 года и тогда носил фамилию Костриков, о чем и свидетельствует запись в метрической книге Воскресенской церкви: «Мужеска пола запись 13, рождения Мартѣ 15 крещения 19, именем Сергей, родители: города Уржума Мещанин Миронъ Ивановъ Костриковъ и законная жена Екатерина Космина Казанцева, оба православные. Священникъ Павелъ Свечниковъ, диаконъ Иоанн Бердниковъ, псаломщикъ Петръ Галицкий».

Родители Сергея приехали в Вятскую губернию из Пермской незадолго до его рождения. В семье до него родилось пятеро детей, но в живых осталась только сестра Анна, в 1889 году на свет появилась еще одна сестра, Лиза. В 1894 году дети остались сиротами – отец, пристрастившийся к водке и картам, бросил семью и ушел искать легкого заработка, а мать умерла от чахотки. Девочек взяла на воспитание бабушка, Сергея же отдали в приют.

Первые два года сиротских детей не отпускали домой даже по воскресеньям, и естественно, что приютская жизнь была мальчику не в радость. Впрочем, он проявлял тягу к знаниям, много читал, посещал церковь, пел в церковном хоре. В 1898 году Сережа Костриков поступил в городское училище Уржума. Своих способностей и желания учиться он не растерял, наоборот, после каждого учебного года награждался похвальной грамотой и книгами.

В 1901 году воспитатели приюта и учителя городского училища ходатайствуют перед начальством, чтобы способного ученика Сергея Кострикова перевести в Казанское низшее механико-техническое училище. Просьба была удовлетворена, причем учится Сергей за счет земства и Попечительского фонда училища. Через три года он завершил образование, был удостоен грамоты первой степени, оказавшись в пятерке лучших выпускников того года.