Тем самым родичи представляли собой значительную военную и финансовую опору в процессе ведения тяжб, кроме того, получаемую наиболее легко, так как на ее привлечение не требовалось дополнительных средств.

Тем не менее безраздельно родственным поручительствам не доверяли.[293] Достойным же в исландском обществе считалось положение человека, про которого говорили, как про Торгейра Откельссона: «Самые уважаемые люди дружили с ним, а родичи любили его».[294]

Кроме обширной родни, ценилось наличие множества друзей, в том числе вне Исландии. Они также обеспечивали поддержку в конфликтных ситуациях. Так, на просьбу Флоси о поддержке в судебном деле его друг Халльбьерн Сильный отвечает: «Я обещаю, что поеду с тобой на тинг и помогу тебе, как помог бы своему брату».[295] Друзья зачастую упоминались наравне с родственниками: «Чтобы помнил о смерти своего товарища и родича».[296] Престижным считалось наличие большого числа друзей, в том числе вне Исландии.[297] Так, в характеристике Гуннара, одного из главных героев «Саги о Ньяле», говорится, что «у него много друзей».[298]

Распри между родичами считались недопустимыми и резко осуждались,[299] но если они все-таки возникали (как правило, из-за девиантного поведения одного из родственников[300]), то оказывались наиболее сложными для разрешения.[301]

Судебное разбирательство сильно затрудняло то обстоятельство, что, поддерживая одного из родственников, человеку приходилось выступать против других своих родичей. Однако показания родственников могли быть отклонены как необъективные. Более того, многочисленные родственные связи осложняли поиск таких судей и свидетелей, которые бы были признаны правомочными, т.е. не приходились родственниками судящимся и соответственно не поддерживали интересов одной из сторон. Однако необходимость ведения процессов, в которых с обеих сторон участвовали родственники, возникала все чаще и чаще из-за увеличения числа внутри-родовых конфликтов.

Знатных исландских родов было относительно немного, поэтому их представители часто контактировали, обычно на тингах и пирах, и возникало большое количество перекрестных браков. В результате таких связей многие знатные исландцы были лично знакомы или находились между собой в родственных отношениях различной степени близости. В то же время саги, и особенно "Сага о Ньяле", свидетельствуют, что уже на рубеже X–XI вв. между представителями наиболее знатных исландских родов начинается борьба за политическую власть и укрепление своего авторитета в обществе, неизбежно приводящая к столкновению и тех людей, которые были связаны родственными узами. Активное влияние распрей на социальные и политические процессы в исландском обществе особо подчеркивалось американским исследователем Дж. Байоком.[302]

Особое внимание исландцев к распрям в среде знати было вызвано тем, что исход большинства тяжб прямо зависел от знатности и силы втянутых в них родов. Так, Хрут из «Саги о Ньяле» и его сторонники на одном из этапов тяжбы хотели, но не решились помешать Гуннару силой.[303] Из контекста саги видно, что они отказались от своих намерений из-за родовитости Гуннара и его популярности в обществе.

«Социальный» характер внутриродовых конфликтов, описанных в сагах, был связан, с одной стороны, с особенностями сагового повествования, героями которого были преимущественно знатные люди, поскольку они оказывали большее влияние на жизнь общества, и поэтому рассказы о них вызывали больший интерес у исландской аудитории. С другой стороны, для мелких бондов не были еще столь актуальны процессы, развивавшиеся в среде знати, как, вероятно, и внутриродовые конфликты. Однако мелкие бонды могли быть вовлечены в них как сторонники одного из знатных родов.

Женщины, обычно не принимавшие активного участия в распрях, могли, однако, провоцировать конфликт или поощрять месть за родственников своего мужа.[304] Так, например, Торхалла, жена Хельги Ньяль-сона, втягивает своих родственников в противостояние Флоси и сыновей Ньяля. После сожжения Ньяля с сыновьями она намеревается заставить своих отца и братьев отмстить за убийства, которые здесь совершаются.[305] Поведение женщин, поставленных перед необходимостью выбора между братом (кровным родственником) и мужем, может быть различно. Тордис из «Саги о Гуннаре, убийце Тидранди»[306] и Гудрун из «Саги о людях из Лососьей долины»[307] поддержали своих мужей, а Тордис из «Саги о Гисли»,[308] Торбьёрг[309] и Сигню из «Саги о Хёрде и островитянах"[310] — братьев. Ауд же из «Саги о Гисли» вообще сначала стояла на стороне своего брата,[311] а потом выступила за мужа и даже защищала последнего с оружием в руках.[312] Предпочтение здесь отдавалось не какой-либо линии родства, а зависело от крепости личных отношений с предполагаемыми сторонниками.