Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А спустя несколько минут к костру неторопливо подъехал Искор. Соскочив с коня, он заметил у огня княжьего извержонка и, повернувшись к конюху, спросил:
— А малец здесь откуда?
— Господин Скал разрешил ему с нами в степь пойти, — с поклоном отозвался Палей. — Я за ним приглядываю.
— Ну, раз Скал разрешил… — с некоторым сомнением проговорил дружинник.
Затем он сам расседлал лошадь и хлопнул ее по спине, отправляя в табун. Седло он поставил у огня и, присев на него, насмешливо спросил у мальчишки:
— Ну, табунщик, а на лошади-то ты можешь скакать?
— Могу, господин Искор! — быстро ответил Вотша.
— И запрячь сам сможешь?!
Вотша смущенно покачал головой, а ответил вместо него Палей:
— Маловат он еще, господин. Вот через годок-другой все сможет. А с лошадьми у него хорошо получается, слушают его лошади.
— Ишь ты! — откровенно усмехнулся многоликий. — Слушают? Ну, это мы завтра проверим.
Еще один всадник приближался к костру — на темном небе, испещренном звездами, возникла огромная черная тень, и лошадь, словно почуяв дымок костра, громко фыркнула, вплывая в освещенный огнем круг. Медведь грузно спрыгнул с лошади, шагнул к огню и вдруг замер, уставившись на маленького извержонка, притихшего на своем месте.
Искор бросил на Медведя короткий взгляд и фыркнул:
— Ну что остановился?! Садись давай! Или застеснялся чего?!
Медведь не отреагировал на смешок своего товарища. Не сводя маленьких круглых, остро поблескивающих глаз с Вотши, он снова двинулся к костру, но теперь его походка сделалась осторожной, скользящей, как у подкрадывающегося к жертве хищника.
Опустившись на траву с другой стороны костра, полуизверг хрипловато рыкнул, словно прочищая горло, а затем задумчиво протянул:
— А что здесь делает этот… извержонок?
При этом Медведь метнул быстрый взгляд на Палея, но ответил ему Искор:
— То же, что и другие извержата!
— А его наставник знает, где извержонок проводит ночь? — задал новый вопрос полуизверг, снова уставившись пристальным взглядом в Вотшу.
— Знает, знает… — снова ответил Искор, и по его тону можно было понять, что ему надоели эти расспросы.
Однако Медведь не угомонился:
— А вдруг извержонка… затопчут кони? До смерти!
Вопрос был задан совершенно серьезно, даже без намека на улыбку.
Вотша сжался от охватившей его тревоги, а вот Искор откровенно рассмеялся и неожиданно в свою очередь задал вопрос Медведю:
— И как ты думаешь, кому Скал отвернет башку, если с извержонком что-нибудь случится? Тем более что поможет ему в этом сам Всеслав!
Медведь рыкнул что-то нечленораздельное, а затем, словно собравшись с силами, пояснил:
— Я просто спросил…
— Чтобы знать меру своей ответственности, — усмехнувшись, закончил Искор его мысль.
Медведь, наконец, перевел взгляд на огонь и спросил, ни к кому не обращаясь:
— Есть скоро будем?
Палей подхватил накрошенное мясо и метнулся к котлу. Быстро сняв с котла крышку, он смахнул крошево в бурлящую кашу, помешал варево большой деревянной ложкой на длинной ручке и, подцепив малую толику, аккуратно попробовал свою стряпню. Прожевав и проглотив пробу, он удовлетворенно кивнул:
— Почти готово, господин Медведь!
Но полуизверг на это ничего не ответил. Он грузно повалился на бок, упершись левым локтем в землю, и застыл, словно огромный бесформенный камень. Только поблескивающие в свете костра искорки маленьких глаз выдавали в этом «камне» живое существо.
Ужин действительно скоро поспел. Первыми поели Искор и Медведь. Искор съел миску похлебки с мясом, запил ее кружкой сладкого меда, встал и, неслышно ступая, ушел в темноту, в сторону табуна. Медведь неторопливо очистил две миски, прибавил к этому два пирога и кружку горького меда, задумчиво посмотрел на снятый с огня и поставленный рядом с костром котел, цыкнул зубом, а затем вдруг повалился на спину и мгновенно заснул…
В течение всего ужина многоликих Вотша сидел тихо и неподвижно, коря себя за то, что не догадался вовремя уйти от костра. Но когда Медведь уснул, он вздохнул свободнее, а тут как раз Палей протянул ему небольшую миску похлебки и ложку. Вотша быстро поел, выпил предложенного конюхом молока, и тут его самого стало клонить в сон. Палей, словно почувствовав его состояние, расстелил рядом с почти прогоревшим костром одну попону, положил на нее мальчика и прикрыл его другой. Вотша закрыл глаза и услышал едва тихий шепот:
— Спи, малец, утром рано подниму, коней купать пойдем.
Веки у мальчишки опустились, но вдруг перед его закрытыми глазами предстало темное ночное небо, и в окружении россыпи серебристых искр вспыхнула оранжевым, чуть подмигивающим светом Волчья звезда. Вотша невольно снова открыл глаза, но яркая оранжевая звезда никуда не исчезла, она все так же пристально всматривалась в глаза мальчика, словно спрашивая его, не собирается ли он куда-нибудь сбежать, словно предупреждая его о бесполезности такого бегства.
«Я сплю… — подумал мальчишка. — Я сплю и потому не могу видеть никакую звезду, она мне просто снится!»
«Нет! — тихо прозвучало у него в голове. — Я — не сон, я есть на самом деле, я на самом деле слежу за тобой… за всеми извергами. Я на самом деле знаю все, что творится в этом Мире, потому что я видела все, что в нем творилось, я помню все, что в нем творилось!»
«И ты знаешь, что стало с моим прадедом? — неожиданно для самого себя спросил Вотша. — Ты знаешь, как и почему он стал извергом?»
«Я знаю все!» — тихо прозвучало у него в голове, и он вдруг удивился, что у столь страшной и всевидящей звезды такой тихий голос. И, стараясь говорить так же тихо, он спросил:
«А ты расскажешь мне о великом Вате, о моем прадеде?»
Но звезда не ответила. Вместо ожидаемого Вотшей тихого звездного голоса до его слуха донеслось едва слышное шуршание и шепот Искора:
— Заснул мальчишка?
— Да, господин, — так же шепотом ответил Палей. — Напугал его Медведь!
Наступила тишина, и Вотша начал было проваливаться в настоящий сон, но тут снова послышался шепот Искора:
— Да нет! Мальчишка не из пугливых! Мальчишка… не из извергов!
И хотя сказано это было не для поддержания разговора, а как размышления вслух, Палей не удержался от едва слышного вопроса:
— Как это — не из извергов?
— А так! — непонятно ответил многоликий и… замолчал. Теперь уже до сна!
Вотша спал тревожно. Он то снова начинал бессвязный разговор с Волчьей звездой, то вздрагивал и выныривал на самую поверхность сна, и ему казалось, что он слышит тяжелые крадущиеся шаги, осторожно обходящие его неподвижное тело, то абсолютная темнота накатывала на него, и ему мнилось, что он растворяется в этой темноте… Наконец он почувствовал — почувствовал въяве, как тяжелая чужая рука легла ему на плечо и начала осторожно сдавливать его! Он тут же распахнул глаза… и увидел, что ночь отступила. Серый рассвет опустился на землю и заволок ее плотным, тяжелым туманом, глушащим звуки и пахнущим свежей водой. Над ним склонилось лицо Палея, и улыбчивые морщинки собрались в уголках его глаз.