Коротков внимательно следил за поведением Хейнеманна (не окажется ли он провокатором), будучи трезвым аналитиком и проницательным человеком, почувствовал, что немец не пойдёт на провокацию, и твёрдо решил действовать. Это дало возможность, казалось бы в немыслимо трудных условиях, найти выход и решить сложнейшую разведывательную задачу.

Александр Михайлович, по отзывам хорошо знавших его товарищей, был одним из наиболее талантливых сотрудников внешней разведки, как говорится, разведчик с искрой божьей.

Ещё до войны он успешно работал за границей, в том числе в нелегальных условиях. В последние дни войны руководил опергруппой в Берлине, на которую помимо разведывательных функций была возложена организация работы по принятию союзными представителями капитуляции от немецкого Верховного командования.

Сразу же по окончании войны Коротков был назначен первым резидентом советской внешней разведки в Берлине. В дальнейшем он неоднократно выезжал за границу, главным образом в страны с кризисными ситуациями.

В дальнейшем А. Коротков вырастет от рядового оперработника до заместителя начальника разведки.

Александр Михайлович Коротков (1909–1961 гг.) родился в Москве в семье банковского служащего. Отца никогда не видел — жена ушла от него ещё до рождения Саши. Закончил школу-девятилетку и работал электромонтёром, отдавая свободное время теннису. В девятнадцатилетнем возрасте один из его партнёров, бывший секретарь Ф. Э. Дзержинского Герсон пригласил его на работу в ОГПУ в качестве… лифтёра. Красивый, высокий (рост 185 см), старательный парень был, как говорится, «замечен» и уже через год, в 1929 году, принят на службу в качестве делопроизводителя Иностранного отдела ОГЛУ. Отделом в то время руководил Михаил Трилиссер, которого сменил Артур Артузов. По долгу службы Коротков знакомился со многими секретными документами, однако ещё не был аттестован в качестве хотя бы младшего оперуполномоченного. Кандидатом в члены ВКП(б) стал лишь в 1932 году (членом — семь лет спустя), Тогда же был назначен оперуполномоченным. От общественных нагрузок не уклонялся. Будучи пионервожатым в лагере, он познакомился с хорошенькой и умной вожатой Марусей Вилковыской, позже она станет его женой.

А. Коротков старательно изучал французский и немецкий языки. Немецким владел в такой степени, что мог отправиться за границу под видом иностранца. Его жена прекрасно владела немецким и другими иностранными языками. Поэтому появление «австрийской» семьи в Швейцарии ни у кого не вызывало подозрений.

Одним из первых заданий, с которым Александр Коротков успешно справился, было выяснение сущности «Гефы» — представительства германского Генерального штаба в Москве. Он установил, что если раньше, до Гитлера, оно действительно занималось вопросами сотрудничества штабов, то с 30 января 1933 года стало по-настоящему шпионской резидентурой. Его выводы, подкреплённые и другими источниками, дошли до самых верхов, и «Гефа» была прикрыта.

Затем Короткова стали готовить к работе за рубежом. Помимо иностранных языков он изучал быт и нравы европейцев, географию и экономику зарубежных стран, специальные дисциплины, в том числе и наружное наблюдение, в процессе занятий по которому за свой высокий рост получил первую оперативную кличку «Длинный».

В 1933 году его направили в нелегальную резидентуру Александра Орлова («Швед»), будущего руководителя «Кембриджской пятёрки», резидента в республиканской Испании, а затем беженца, тихо скончавшегося в США в 1973 году. А в 1933 году «Швед» организовал в Швейцарии группу нелегалов, задачей которой стало проникновение, ни много ни мало, в Генеральный штаб Франции.

Через два месяца Коротковы переехали во Францию. Александр Михайлович вошёл в состав нелегальной резидентуры, которая вела работу по сбору информации, связанной с военно-стратегической проблематикой. Приход Гитлера к власти в Германии оказал серьёзное влияние на военно-политическую обстановку в Европе. Перед резидентурой стояла задача получения сведений об оценке боевых возможностей французской армии и ее способности противостоять растущей мощи германских вооруженных сил, о складывающихся военно-политических группировках на Европейском континенте, а также характеристик новых видов вооружения и боевой техники. В это время Коротков поступает учиться в Парижский радиотехнический институт, который давал возможность не только расширить общеобразовательную и специальную подготовку, но и обеспечить надёжную легальную базу для разведывательной работы.

Примерно через год, выполнив поставленную Центром задачу, Коротков вернулся в Москву.

В 1937 году Коротков выехал в загранкомандировку уже по линии «легальной» разведки в Берлин под прикрытием стажёра советского посольства. Работал там успешно, приобрёл источника информации в одном важном объекте страны.

Летом 1938 года по решению Центра разведчик прервал свою работу в Берлине и выехал для выполнения разведывательного задания во Францию. Эта поездка осуществлялась по нелегальному каналу с использованием иностранных документов. После выполнения задания в том же году он вернулся в Москву.

Прошло 10 лет с тех пор, как Александр Коротков впервые переступил порог здания ОГПУ на улице Дзержинского. Работа за рубежом многому научила, раскрыла такие его качества, как смелость, целеустремлённость, решительность, добросовестность. И вот неожиданность…

1 января 1939 года А. М. Короткова уведомили о том, что он уволен из органов государственной безопасности. Этому решению предшествовала беседа у наркома внутренних дел Л Берии.

Как показал один из ветеранов разведки, работавший в тот период в отделе вместе с Коротковым, к Берии была вызвана группа работников отдела. Берия начал с того, что стал у каждого спрашивать, кем тот работает, как идут дела, есть ли трудности. Одновременно задавал вопросы по биографии. Когда очередь дошла до Короткова, Берия спросил его, был ли тот за границей. Александр Михайлович стал подробно рассказывать, Когда и в каких странах работал. Однако Берия прервал его и заявил:

— Раз был за границей, значит тебя завербовали.

Коротков побледнел и начал доказывать, что никто не сможет его завербовать, т. к. он патриот своей Родины и готов за неё отдать жизнь. Однако Берия повторил, что в разведке Коротков больше работать не будет. Присутствующие сотрудники пытались защитить своего коллегу, однако ничего не вышло.

Через пару дней появился приказ об увольнении А. М. Короткова из разведки. Однако комсомольцы отдела не согласились с принятым решением и направили делегацию к секретарю парткома с требованием пересмотреть дало. Комсомольцы заявили, что ручаются за преданность своего коллеги и полностью доверяют ему.

Сам Александр Михайлович написал рапорт, в котором изложил следующее:

«…Я считал, что шёл на полезное дело и ни минуты не колебался, подвергая себя риску поплатиться за это головой… Отчётливо понимаю необходимость профилактических мер, но… я не заслужил недоверия… Не вижу за собой поступков, которые могли быть причиной лишения меня чести работать в органах. Оказаться в таком положении беспредельно тяжело и обидно».