Особое место среди религиозно-политических деятелей занимал Сайед Махмуд Телегани, которого все называли не иначе как аятолла.

Телегани был немного моложе Хомейни, ему было за 70. Он долго сидел в шахской тюрьме, подвергался пыткам, здоровье его было подорвано. Стоять долго не мог – нестерпимо болели ноги, с пальцев которых шахские палачи вырвали ногти.

Незадолго до восстания он по требованию масс был выпущен из тюрьмы и стал кумиром наиболее активной части революции – членов организации «моджахеды иранского народа». Телегани организовывал массовые демонстрации еще в шахские времена, был одно время председателем секретного Исламского революционного совета, а потом членом его. Когда он был назначен руководителем пятничных намазов в Тегеране, на его проповеди собиралось более миллиона человек!

Одним словом, это был тот человек, без которого нельзя себе представить иранскую революцию, как невозможно это сделать, не упоминая Хомейни.

Разумеется, встреча с таким интересным деятелем представлялась весьма желательной, и вскоре после революции мы предприняли меры к тому, чтобы побеседовать с ним.

19 марта 1979 г. вместе с советником Островенко мы направились по указанному адресу для встречи с Телегани. Место оказалось в бедном районе, на окраине, сравнительно недалеко от посольства. У входа в небольшой дом нас ждали несколько бородатых молодых людей с автоматическими винтовками АК-47.

Нас провели по обычным на Востоке крутым лестницам на второй этаж, в полупустую, бедно обставленную комнату – несколько деревянных кресел да шкаф с пылью на крышке. Вошли, сняв ботинки, сели на предложенные кресла. Нас попросили подождать – Телегани скоро придет. Здесь вроде бы его «штаб» и временное жилище. Сейчас, после отъезда «деда» в Кум, Телегани оставлен его «наместником» в Тегеране.

…В комнату вошел явно уставший, весьма пожилой человек в очках, в тюрбане, черной широкой накидке. Радостно и ласково поздоровался, протянув обе руки. Пригласил снова сесть в кресла, принесли чай, аятолла забрался рукой куда-то глубоко за пазуху, вытащил помятую пачку сигарет «Уинстон», предложил закурить. Я не отказался, щелкнул зажигалкой.

У Телегани, в отличие от Хомейни, более крупные черты лица, выглядит он устало и даже болезненно, добрые глаза, многое повидавшие на своем веку. В них явное любопытство, интерес – встреча с советским послом. Нас Телегани как-то сразу расположил, мгновенно прониклись к нему невольным уважением. Постепенно разговор наладился.

Иранский народ с советским объединяет не только соседство, неторопливо говорит, затягиваясь сигаретой, Телегани. У наших народов, по крайней мере, три общие черты.

Оба народа выступают против империализма и колониализма, причем пример этому мощному международному движению, охватившему не только Иран, подал советский народ, совершив Великую Октябрьскую социалистическую революцию.

Несмотря на различия в идеологиях, оба народа уважают единые общечеловеческие принципы, исповедуют самое внимательное отношение к человеку, ставят во главу угла своей политики интересы человека.

И в-третьих, – тут аятолла хитровато улыбнулся, – оба народа – «народы Востока», поэтому нам с вами или вам с нами легче достичь взаимопонимания, чем вам и нам с западными странами.

Исходя из всего этого, говорит Телегани, я считаю, что любые трудности в отношениях между нашими странами могут быть преодолены легко, они имеют второстепенное значение. У советско-иранских отношений хорошее будущее, он в этом уверен, взаимопонимание растет быстро. «Смотрите, разве не показательно, – восклицает Телегани, – раньше я боялся даже проходить мимо советского посольства, а сейчас обсуждаю с советским послом, как лучше строить отношения между обеими странами!»

Конечно, я рассказал в тактичной форме о непонятных для нас проявлениях в Иране антисоветизма после революции. Телегани отмахнулся: не обращайте слишком много внимания, это все наносное, скоро пройдет. Это влияние империалистической пропаганды, утверждающей, что Советский Союз хочет господствовать над другими народами и политически, и идеологически. Советский Союз своим отношением к Ирану выбьет из рук врагов это оружие.

Хотя встреча по времени была относительно небольшой, но она оставила весьма хорошее впечатление. Так всегда бывает после беседы с умным и доброжелательным человеком.

В начале апреля двое сыновей Телегани и его невестка – участники боевой организации «моджахеды иранского народа» – были арестованы, когда они выходили из здания представительства (посольства) Организации освобождения Палестины в Иране. Они были избиты и брошены в тюрьму. По городу мгновенно распространился слух: сыновья Телегани должны были получить в посольстве ООП письмо для Телегани, а в нем содержались данные об американских связях некоторых людей из окружения Хомейни, в частности Язди. Вся эта история с избиением и арестом, говорили в народе, дело рук Язди, являвшегося в то время заместителем премьер-министра «по вопросам революции» (сам он, как говорят, распускал льстивший ему слух о своем прозвище – «исламский Робеспьер»).

Моджахеды вышли на улицы Тегерана. Взрыв негодования потряс столицу. Вскоре сыновей Телегани освободили, но он сам демонстративно покинул Тегеран и на следующий день сделал заявление: весь инцидент – не его личное дело, это заговор, касающийся всей нации. И это было правильно. В городах прошли мощные демонстрации в поддержку Телегани, начали раздаваться оскорбительные лозунги в адрес Хомейни. Авторитет «деда» явно покачнулся. Пришлось ему посылать своего сына к одному из сыновей Телегани для улаживания инцидента.

Позднее Телегани вернулся в Тегеран, моджахеды усилили его охрану. Но стало как-то совершенно очевидным, что, поскольку Телегани – религиозно-политический вождь не менее популярный, чем Хомейни, да и к тому же уже получивший прозвище «красный аятолла», следует ожидать, что наскоки на него не прекратятся, тем более что в политическом плане Телегани выступал за единые действия всех революционных сил Ирана, за широкий фронт сотрудничества в пользу общенациональных интересов.

Телегани постоянно и настойчиво ратовал за создание выборных советов на местах. Идея народовластия Телегани, хотя и не до конца завершенная, входила фактически в противоречие с идеей «сильного правителя» Хомейни, с акцентом Хомейни на всезнайство и непогрешимость религиозных деятелей.

Понимал Телегани и необходимость удовлетворения национальных требований курдов и других народностей, населявших Иран. Он выступал за то, чтобы местные вопросы решались самим коренным населением. Два раза направлял его Хомейни в Курдистан, когда там вспыхивали волнения, и оба раза Телегани удавалось восстановить переговорами спокойствие.

Воистину это был человек с большим политическим горизонтом, не говоря уже о жизненном опыте. И не приписывал Телегани заслуги в деле свершения революции лишь одному духовенству, как это начал делать Хомейни уже через пару месяцев после революции. Телегани знал, кто совершал революцию, потому что он видел это собственными глазами, находясь все время в Иране, потому что он – в отличие от других – сам ее непосредственный участник и руководитель…