муже сразу после встречи Нового 2015 года. Его словно подменили. Еще тридцать первого декабря было все нормально, а уже со второго января начались загадки. Новогодние каникулы Егора, расписанные ими по дням, срывались. Виктор, под предлогом срочной работы, старался, как можно меньше бывать дома. Уделить ребенку два-три часа в день он не мог или не хотел. Его оправдания выглядели нелепо. Вика дважды просила свекровь посидеть с Дашей, чтобы сходить с сыном в цирк и на каток. В остальных случаях, Даша, которой было год и три, составляла им компанию. Виктор стал приходить домой, когда дети уже спали, с легким запахом спиртного. Возвращаясь с детьми после прогулки перед обедом, Вика уже не заставала мужа в квартире. Так длилось пять дней. Она набрала рабочий номер телефона мужа. Секретарь ответила, что в офисе никого кроме нее нет, а она заканчивает свои дела в связи с увольнением. Вика набрала номер сотового телефона мужа. Абонент был недоступен. Они возвращались из развлекательного центра, где Егор был в кинозале, а они с Дашей коротали время в игровой комнате. Сеанс был коротким, но Даше, в ее год с небольшим, рано было посещать кино. Даша в кресле уснула, а Егор восторженно рассказывал о фильме.

– Мам, давай заедем к бабушке. Оксана обещала приготовить сегодня рождественский пирог, – говорил Егор. – Возьмем кусочек и поедем домой.

– Ты проголодался? – улыбаясь, спросила Вика.

– Нет, но кусок пирога я бы съел. Время обедать.

– Хорошо, заедем, но ненадолго. Погода портиться, а нам еще оттуда добираться не меньше получаса.

Они подъехали к дому Грачевых минут через двадцать. У ворот стояли две машины.

– Егор, кажется мы не во время, у них гости. Ты посидишь с Дашей в машине пять минут? Если там знакомые, я за вами сразу вернусь, а, если чужие – поедем домой без пирога, – говорила она сыну, вынимая ключ зажигания и накидывая куртку.

Калитка оказалась незапертой, и Вика вошла во двор, где увидела и машину мужа. Открыв входную дверь, она прошла пустую гостиную, затем в столовую. Стол в столовой еще сохранил картину недавнего застолья. Из кухни показалась Оксана.

– С наступающим Рождеством! Хозяева дома? – спросила Вика.

– Они еще утром уехали в гости к друзьям. Будут только завтра, отвечала она, стараясь не смотреть на Викторию.

– А как же обещанный пирог? Егор попросил меня специально заехать, – шутя, спросила Вика.

– Пирог я испекла. Анна Ивановна обещала внуку. Я сейчас соберу все, что она приготовила, если приедете. Одну минутку, говорила она, возвращаясь в кухню. – Она не хотела ехать, но муж настоял.

– Оксана, что происходит? Почему Вы прячете глаза? Если хозяева в отъезде, кого Вы кормите обедом? У Вас были гости? Не волнуйтесь, Вы имеете право на отдых.

– Я не вожу в дом гостей, предпочитаю ходить сама, – ответила она, протягивая пакет. – Вам лучше уехать, пожалуйста.

И тут Викторию осенило. Две машины на улице, машина мужа во дворе и стол в столовой после застолья. Гостиная пуста, как и двор, а это значит: все наверху.

– Я не буду скандалить. У меня дети в машине, – говорила она, поднимаясь наверх.

На втором этаже из четырех спален, ее семье было выделено две отдельные комнаты. Спальня ее с Виктором и детская комната. Приезжая изредка в гости, они могли остаться на ночь в своих комнатах. Она осторожно открыла дверь, за которой мог быть ее муж, и не ошиблась. Пара мирно дремала. Голова блондинки покоилась на груди Виктора. На полу разбросана одежда, а на прикроватной тумбочке стояло две бутылки от шампанского и два бокала. Одна бутылка была пуста лишь наполовину. Вика взяла бутылку, открыла пробку и неспеша стала выливать напиток на лица спящей парочки. Виктор открыл глаза, с удивлением глядя на жену.

– Добрый день, дорогой. Как работа? Не переутомился? Я смотрю у вас перерыв? – говорила она, а внутри все кипело. Напиток в бутылке закончился, она с размаху запустила ее в шкаф. Послышался звон разбитого зеркала. – Вот теперь я уверена в том, что память к тебе вернулась окончательно. Нет больше амнезии на измену. Браво! Не прошло и года.

– Котик, кто эта сумасшедшая? – подала голос блондинка.

– Котик, поведай своей киске, о жене, которая похожа на старую драную кошку, о двух сопливых котятах. Знаешь, Грачев, сказать, что ты подлец, значит не сказать ничего. Ты редкостное дерьмо. Ты предал не меня, ты предал детей, которые верили тебе. Тебе удался отдых? Ничего не напрягает, не смущает? Все в порядке? Ты не испытываешь вины от испорченных каникул сына? Тогда продолжай в том же духе, предатель.

Она почти бегом спустилась вниз, где ее ожидала Оксана с пакетом. Взяв его, она вышла из дому, хлопнув дверью.

– Держи пирог, Егорка. Бабушки с дедушкой дома нет, а папа работает в поте лица, говорила она, пытаясь успокоиться.

– Мам, ты плачешь?

– Нет. Там в кабинете табачный дым стоит коромыслом, глаза и заслезились, мужики накурили. Оксана ужин готовит, но я отказалась. Поужинаем дома. «Сама решила, пошла, убедилась. Меня прямо тянет стать свидетелем. Я попадаю именно в то место, и именно в то время. Чего я туда поперлась? Да, то и поперлась, чтобы оправданий у него не было», – думала она.

– Егорушка, дай мне пять минут. Машину прогреем и поедем домой, – говорила она, еще не справившись с волнением, положа голову на руль, – что-то голова разболелась. Приглядывай сынок за Дашей, едем домой. – Она плавно тронула машину с места.

Она ехала домой медленно, даже слишком медленно, глядя на дорогу сквозь пелену слез. Они сами катились по щекам. Единственное, чего ей хотелось в данное время, доехать до дому без происшествий. В машине были ее дети, и она отдавала себе в этом отчет. Виктор появился в квартире минут через двадцать пять после них. Они заканчивали обедать, когда он открыл дверь своим ключом, снял верхнюю одежду и обувь, прошел в спальню и начал складывать в чемодан свою одежду. В дверном проеме появился Егор.

– Ты куда собираешься, пап? – спрашивал растеряно Егор, наблюдая эту картину. – Куда ты уезжаешь?

– Я ухожу из этого дома и буду жить у бабушки, пока не приведу свою квартиру в порядок. Хочешь, поехали со мной?

– Не хочу. Мама сказала, что ты работаешь. Она обманула, чтобы я на тебя не сердился из-за каникул? Ты нам врал? Мог бы и не возвращаться, – сказал он с вызовом и, вернувшись в кухню, обнял Вику. – Ты только не плач. Мы же без него жили.

– Присмотри за