ситуациях.

— Разумная линия поведения у нас одна, — сказал ей Брюдер. — Предполагать, что мешок цел, и постараться локализовать заразу.

— Хорошо, — согласилась Сински. — Действуйте.

— Есть еще одна проблема, — вмешался Лэнгдон. — Сиена.

— В смысле? — спросил Брюдер.

— С какой бы целью она ни прилетела в Стамбул, она очень хорошо знает языки и, может быть, немного понимает по-турецки.

— И что?

— Ей известно, что в стихотворении говорится про «подземный дворец», — продолжил Лэнгдон. — Буквальный перевод этих слов на турецкий мог подсказать ей, что… — Он показал на надпись «Еребатан-сарай» над входом. — Что надо идти прямо сюда.

— Да, — устало согласилась Сински. — Не исключено, что она это поняла и обошлась без Айя-Софии.

Брюдер бросил взгляд на единственную дверь и вполголоса выругался.

— Так, но даже если она уже там и хочет разорвать солюблоновый мешок, пока мы его не обезвредили, она, во всяком случае, находится там недолго. Это огромный зал, и скорее всего она понятия не имеет, где искать мешок. В присутствии всей этой публики она вряд ли может влезть в воду незамеченной.

— Сэр! — опять обратился к Брюдеру швейцар. — Желаете пройти в зал?

Брюдер видел, что через улицу переходит еще одна группа любителей музыки, и кивком подтвердил швейцару, что сейчас спустится.

— Я с вами, — заявил Лэнгдон.

Брюдер повернулся и преградил ему путь.

— Ни в коем случае.

— Агент Брюдер, — решительно сказал Лэнгдон, — мы попали в это положение отчасти потому, что Сиена Брукс весь день водила меня за нос. И, как вы только что сказали, мы все, может быть, уже заражены. Я буду вам помогать, хотите вы или нет.

Брюдер несколько секунд смотрел на него, потом уступил.

* * *

Когда Лэнгдон вошел в дверь и стал спускаться за Брюдером по крутой лестнице, он почувствовал, как из недр водохранилища струится теплый воздух. Влажный ветер нес с собой звуки «Данте-симфонии» Листа, а вместе с ними — знакомый, хоть и трудноопределимый запах… запах человеческой массы в замкнутом пространстве.

Вдруг Лэнгдон почувствовал, как его обволакивает что-то призрачное: точно незримая рука, поднявшись из-под земли, ведет длинными пальцами по его телу.

Музыка.

Мощный хор — казалось, в сотню голосов — исполнял знаменитое место симфонии, четко выводя каждый слог мрачного дантовского текста.

— Lasciate ogne speranza, — пели сейчас, — voi ch’entrate.

Эти слова — самые известные во всем Дантовом «Аде» — неслись вверх от подножия лестницы подобно трупному запаху.

Под звучный аккомпанемент духовых хор повторил предостережение еще раз:

— Lasciate ogne speranza voi ch’entrate!

Оставь надежду, всяк сюда входящий!

Глава 91

Подземелье, подсвеченное красным, наполняла музыка, вдохновленная картинами ада: стенания хора, диссонирующие звуки струнных, раскатистый грохот литавр, заставлявший всю пещеру дрожать какой-то сейсмической дрожью.

Пол в этом подземном мире, сколько Лэнгдон мог видеть, заменяла гладкая вода — темная, неподвижная, похожая на стекло или на черный лед ночного зимнего пруда в Новой Англии.

Воды, куда не смотрятся светила.

Из этих вод ровными рядами, которые казались бесконечными, поднимались сотни мощных дорических девятиметровых колонн, поддерживающих сводчатый потолок пещеры. Снизу каждую колонну освещал свой собственный красный прожектор, и все это напоминало какой-то сюрреалистический лес, уходящий в темную даль, или зрительную иллюзию, сотворенную с помощью зеркал.

Лэнгдон и Брюдер приостановились у подножия лестницы, завороженные открывшимся им призрачным зрелищем. Этот красноватый свет, казалось, испускало само подземелье; осматриваясь, Лэнгдон почувствовал, что дышит очень мелко и часто.

Воздух тут оказался тяжелее, чем он думал.

Слева, поодаль от лестницы, были места для слушателей. Концерт проходил в глубине подземного зала, на полпути к дальней стене, где было сооружено обширное возвышение. Несколько сотен слушателей сидели концентрическими дугами вокруг оркестра, еще около сотни стояли позади сидячих мест. Были и такие, кто слушал музыку, стоя на мостках; прислонясь к массивным перилам, они смотрели на воду.

Лэнгдон невольно принялся оглядывать скопление расплывчатых силуэтов в поисках Сиены. Но ее видно не было. Посетители были одеты кто во что: смокинги, платья, бишты[249], паранджи, а на иных даже шорты и спортивные свитерки. В багровом свете Лэнгдону почудилось, что эта чрезвычайно пестрая людская масса собралась ради какого-то оккультного ритуала.

Если Сиена здесь, подумал он, засечь ее будет почти невозможно.

В этот момент мимо них, кашляя, прошел к лестнице плотный мужчина. Брюдер резко повернулся и, пока тот поднимался к выходу, внимательно смотрел ему вслед. У Лэнгдона слегка запершило в горле, но он сказал себе, что это воображение, ничего больше.

Брюдер, пока еще не решив, как действовать, ступил на ветвящиеся мостки. То, что лежало перед ним, напоминало лабиринт Минотавра. Узкий настил довольно быстро расходился в три стороны, каждый из путей, в свой черед, приводил к развилке, и все вместе было сложной сетью мостков над водой, идущих между колоннами и пропадающих в темноте подземелья.

Я очутился в сумрачном лесу, вспомнилось Лэнгдону зловещее начало «Божественной комедии», утратив правый путь во тьме долины.

Перегнувшись через перила, Лэнгдон вгляделся в воду. На удивление прозрачная, она позволяла увидеть подернутый илом плиточный пол, до которого от поверхности было, наверное, метр с небольшим.

Брюдер быстро глянул вниз, неопределенно хмыкнул и, подняв глаза, стал осматриваться дальше.

— Видите что-нибудь похожее на место, где Зобрист снял свой фильм? — спросил он.

Тут везде на это место похоже, подумал Лэнгдон, оглядывая высокие сырые стены. Он показал Брюдеру направо, на самую отдаленную от концертного возвышения с его многолюдьем часть подземелья.

— По-моему, где-то в той стороне.

Брюдер кивнул:

— Мне тоже так кажется.

Они торопливо зашагали по мосткам и, дойдя до развилки, двинулись вправо, к самым глухим уголкам подземного дворца.

Пока они шли, Лэнгдон понял, что при желании тут очень легко спрятаться и остаться на ночь. Зобрист, чтобы снять свое видео, возможно, так и поступил. Хотя, конечно, если он щедро оплатил эту неделю концертов, он мог просто-напросто попросить администрацию оставить его тут на какое-то время одного.

Впрочем, какая сейчас разница?

Брюдер прибавил шагу, словно подсознательно подлаживаясь под убыстряющийся темп музыки, в которой послышался каскад нисходящих полутоновых задержаний.

Данте и Вергилий спускаются в ад.

Лэнгдон пристально всматривался в замшелые стены, которые высились справа на отдалении, сравнивая их с тем, что видел на экране. Всякий раз, доходя до развилки мостков, они с Брюдером брали правее, стараясь отдалиться от скопления людей, углубиться в пещеру как можно больше. Оглянувшись, Лэнгдон поразился тому, какое расстояние они прошли.

Они уже почти перешли на бег; несколько раз им встречались блуждающие единичные посетители, но в самой глубине подземелья было совершенно безлюдно.

Брюдер и Лэнгдон были одни.