– Да нечего тут понимать. Просто мне очень не понравилось, как обошлась с вами жизнь. Такие вещи приводят меня в ярость, причем злюсь я сейчас даже не на Нуфлина Мони Маха, который, конечно, изрядный мерзавец, но сам по себе не имеет значения, он, как и все мы, просто орудие судьбы. Я в таких случаях злюсь сразу на весь Мир: как допустил безобразие? С какой стати? Зачем? И если не придумаю, как все немедленно исправить, свихнусь от ярости и бессилия. Я же тоже помешан на справедливости, в этом мы с вами похожи. И кажется, больше ни в чем.

«Да уж пожалуй», – согласился Клари Ваджура.

– К тому же концепция, что человек может стать ветром, удивительно хороша сама по себе, – добавил я. – Она меня совершенно сразила. По-моему, это так красиво, что обязательно должно случиться. И лучше с вами, чем с кем-то еще. Вам, по-моему, очень подходит такая судьба. И мне такая ваша судьба подходит, вот что главное! Когда вы станете ветром, я примирюсь с Миром и смогу спокойно жить здесь дальше. Для меня это важно: жить в Мире, с которым состоишь в ссоре, довольно тяжело, а у меня пока очень много веских причин его не покидать. Как видите, я забочусь не столько о вас, сколько о себе.

Я умолк, и Клари тоже молчал. Наконец он сказал:

«Красиво – это и правда серьезный аргумент. Если бы этот разговор произошел в моем сновидении, я бы вам улыбнулся. Жаль, что сейчас не могу».

– Если хотите, могу улыбнуться за вас, – предложил я.

Он надолго задумался. Наконец согласился: «Давайте. Улыбка мне сейчас не по силам, а потом, как бы ни сложилось, уже не понадобится. Хорошая идея – завещать ее вам».

Я улыбнулся ему – с ощутимым внутренним напряжением, от которого внутри улыбающегося разгорается свет. Ничего специально для этого не делал, само получилось. Похоже, ослепительная улыбка мальчишки, с которым мы когда-то, два дня, целую вечность назад, трепались на крыше, и правда стала моей.

«А вы нарочно не выпускаете Товуайру, чтобы не мешал, или просто забыли?» – вдруг спросил Клари Ваджура.

– Конечно, забыл. Спасибо, что напомнили. Я до завтра мог бы вот так с ним в пригоршне проходить, – признался я. – Или вообще до осени, если навалится слишком много дел.

«Такая рассеянность нормальна в первые десятилетия интенсивных занятий магией, – утешил меня он. – Просто внимания на все не хватает. Но оно постепенно тренируется. Лет через сорок – шестьдесят станет нормально».

– Надо же, – удивился я. – Думал, это только я какой-то исключительный придурок.

«Нет, сэр Макс. В этом вопросе – нет».

После того, как я вытряхнул из пригоршни юного великана, он довольно долго молча сидел на траве, держась за голову и ритмично покачиваясь из стороны в сторону. Наконец отнял руки от головы и спросил:

– Что это было? Что ты со мной сделал? Не сон, не смерть и не транс, но совершенно точно не жизнь. Вообще ни на что не похоже!

– Уменьшил и спрятал в кулак, – признался я. – Извини, что без предупреждения. Решил: так будет быстрее и проще, чем учить тебя ходить Темным Путем.

– «Темным Путем»? – заинтересовался Товуайра. – Это как?

Больше всего в людях я ценю любопытство. Но как же оно иногда бывает некстати! Поди в двух словах про Темный Путь объясни.

– Мы сейчас на границе с Пустой Землей Йохлимой… – начал я.

– Это я вижу, – нетерпеливо кивнул он.

– Почти в сотне миль от твоей пещеры…

– Всего в шестидесяти.

– Все равно далеко. Так вот, ходить Темным Путем означает преодолеть это расстояние одним шагом…

– Шагом Муммары! – с энтузиазмом подхватил Товуайра. – Я так тоже умею. Меня дед научил.

– Ого! – присвистнул я. – Знал, что ты хороший шаман, но не догадывался, что настолько.

– Да у нас в горах почти все умеют ходить шагом Муммары, – отмахнулся он. – Без этого трудно, в некоторые места иначе не доберешься. Дед мог, если очень надо, одолеть несколько сотен миль, и у меня тоже получалось, в детстве часто ходил за покупками для соседей аж в Вовулах. Смогу ли сейчас, даже не знаю, слишком долго сидел на месте; ничего, я все помню, быстро заново научусь. Но большинство наших соседей так далеко ходить не умеют, только перешагнуть пропасть или взобраться на очень крутую гору. А в Вовулах за мукой и городскими сластями уже посылали меня, все-таки почти двести миль, не шутка. И обязательно давали монетку сверху, чтобы я купил себе конфету или билет на карусель. Я такие прогулки любил больше всего на свете.

Товуайра мечтательно зажмурился и добавил:

– Теперь, наверное, каждый день буду в Вовулах ходить. Ух, как же там красиво и весело!

Я молчал, потрясенный. Все-таки даже у нас, в Ехо, в Сердце Мира, где колдовать начинают раньше, чем говорить, хождение Темным Путем – не самое распространенное умение. Заранее проложенным маршрутом еще туда-сюда, некоторым удается, но таких мастеров, чтобы проложить Темный Путь самостоятельно, раз-два и обчелся. Я сам только осенью научился, года еще с тех пор не прошло. А умпонские горцы скачут Темным Путем через пропасти и горя не знают. Хотел бы я знать, что это за Муммара такая распрекрасная, если у нее был такой шаг. Или у него? Ладно, потом когда-нибудь выясню. Сейчас не до Муммары.

«Рассвет совсем скоро, – напомнил мне Клари Ваджура. – Если вы готовы произнести от моего имени приветствие, пора начинать».

Вот именно.

«Обычно ветры приходят не сразу, – добавил Клари. – При всем их могуществе они не могут быть на всей территории одновременно, а чтобы добраться сюда от Куанкурохской границы, где они чаще всего развлекаются, требуется какое-то время. В прошлый раз я их около часа ждал. Надеюсь, у вас с Товуайрой будет время спокойно уйти. Пожалуйста, воспользуйтесь этой возможностью. То, что вы останетесь по эту сторону границы, не гарантирует вам безопасности. Ветры то и дело ее нарушают, а сегодня они будут в ярости и легко до вас доберутся. Поверьте моему опыту, вам это не понравится. И для дела никакой пользы, если они вас разорвут. Дополнительные жертвы их только раззадоривают».

Есть фразы, которые не стоит произносить вслух. Например, «я вас ни за что не оставлю». Жуткая безвкусица, ужасно звучит. Поэтому я сказал:

– Не стоит беспокоиться о человеке, который в любой момент может сбежать Темным Путем. И Товуайру с собой прихвачу. Но не прямо сейчас. Битвы человека с Йохлимскими ветрами своими глазами никто не видел, разве только в древние времена. Не прощу себе, если упущу возможность хвастаться во всех столичных трактирах, что был свидетелем такого великого события. Звучит ужасно, но это так.

И улыбнулся Клари его ослепительной улыбкой. Чтобы он увидел – наследство в хороших руках, без дела в углу не валяется. Не зря отдал.

Он ничего не сказал, но посмотрел мне в глаза и медленно опустил веки. Такое большое, полновесное «да» – на все сразу.