– Дорогая моя, ответ очевиден – он очень скучает.

– Что? – к такому ответу я не была готова. – Это же он от меня ушел. Это он был не доволен семейной жизнью. Но самое странное то, что он мог вернуться в любой момент, если действительно так скучал по мне, но этого не сделал. Почему?

– Самец, увы, – горько проронила психиатр, – похоже, что вы должны сделать первый шаг.

– Какой шаг?

– Вы должны показать ему, что он по-прежнему любим и дорог.

Я поблагодарила Валерию Иосифовну и подошла к двери. Проверила камеру, включила ее – Таша имеет право знать с кем собирается жить всю жизнь.

Конечно, что-то мне говорило не делать этого. Видимо, это был мой внутренний голос, который всегда славился хорошей интуицией. Но я прогнала его и с огромной головой вопросительных знаков и наречия: «почему?» и «зачем мне все это надо?», наконец, позвонила в дверь.

Кирилл открыл свою огромную, тяжелую дверь с улыбкой. Но даже «здрасти» не сказал. Только указал рукой, чтобы я прошла. Кузьма, как и в субботу, встретил меня нежным попискиванием, я нагнулась и взъерошила ему чубчик. Потом встала, выпрямила спину и оказалась очень близко к Кириллу.

Таша почему-то мерила свою неприязнь или симпатию поцелуем. А мне хотелось только посмотреть Кириллу в глаза.

Я так давно не видела его глаз. И понять: родные они мне, или нет.

И вот я стояла, смотрела в эти серые глаза и увидела в них знаете что? Нет, не любовь. Любовь – это в дешевых женских романах. Там случается именно так: он посмотрел на меня глазами, полными сожаления и боли, что столько дней, ну или ночей, мы провели не вместе, в его глазах я увидела нескончаемую любовь – она его заполняла, обволакивала и переполняла, потому что в уголке его одиноких глаз я увидела маленькую капельку, которая медленно скатилась по его небритой щеке (конечно не бритой – он все эти месяцы, ну или годы, думал только обо мне и даже забывал побриться). Эта на первый взгляд прозрачная, но на самом деле переполненная горем слеза могла означать только одно! Нет, не означать, а кричать только об одном – он любит меня, всей душой, всем сердцем, всей своей… Вам еще не надоело? Меня уже тошнит…

Так что же я увидела в его глазах, спросите Вы?

И я вам не с удовольствием, но отвечу – НАСМЕШКУ!

Большую, обсыпанную маком и кунжутными семечками насмешку. Именно с такой насмешкой я смотрю на пончик с арахисом и шоколадной помадкой и думаю: ну, и что ты, дорогой мой, мне скажешь напоследок?

И у меня внутри что-то сломалось. Наверное, это была какая-то деталь, которая отвечает за что-то нежное и беззащитное. Именно таким существом я была. Когда-то. И я только сейчас вдруг вспомнила, что именно таким взглядом на меня и смотрел всегда Кирилл. Мол, ну что на этот раз? Пирог с яблоками и изюмом? А книжка на ночь какая? «Отцы и дети?» Или «Над пропастью во ржи?»

Я сделала шаг назад и оглядела коридор:

– Что-то никак не могу отделаться от того, что нахожусь не у тебя дома, а у меня. Те же бежевые стены. Ну это ладно. Темный паркет на полу. Ладно и это. Зеркало во весь рост под старину. На ладно уже места нет, но пусть будет. Но круглый ковер с турецким орнаментом это что?

– Мой дом. Имею право, – недовольно буркнул Кирилл.

– Это называется плагиат! – я повысила голос, но была очень довольна этим.

Кирилл сделал вид, что не заметил моего возбужденного вида и решил поменять тему:

– Ты одна?

Я вопросительно посмотрела на него.

– А где же пирог? К мужчинам нельзя ходить в гости с пустыми руками. Разве тебя этому не научили на курсах хорошей жены?

И все. Тут эта деталька, которая отвечает за нежность и беззащитность, поломалась совсем. Вылетела. Я даже слышала ее безудержный визг. Фьють – и я без нее. Интересно, на всю жизнь? Или ее можно будет вставить?

– Твою мать! – прошептала я.

– Чего?

– 708 44 30

– Что это за цифры? – с интересом спросил Кирилл и подошел ко мне ближе.

– Это номер телефона закусочной, которая привезет тебе на дом пирог с твоим долбанным сыром! И яйца! С рисом. Не забудь! Да, код 495. Чего ты смотришь на меня? Жрать хочешь – звони!

– Дорогая, что за тон?

– Какая я тебе нахрен дорогая? Ташу свою будешь так называть.

Тут уже Кирилл пришел в себя: от злости его лицо даже покрылось пятнами. Но разве какие-то там пятна смогут противостоять мне – без загогулинки нежности и беззащитности?

Я поддела сапогом его ковер на полу:

– Вы только поглядите – ковер он купил, с турецким орнаментом. А когда точно такой же купила я, он мне что сказал? Что за восточная небрежность! А зеркало во весь рост? Ох, какая пошлость!

Круги на лице еще законного супруга пылали, но он молчал, и только кадык его ходил туда-сюда, и желваки тряслись, как заливное из рыбы.

Я уже вроде все сказала. И собиралась закругляться и возвращаться в автомобиль. Но тут взгляд зацепился за кухонную дверь, и я вспомнила о сервизе:

– От-жещь, падла какая! – опять завелась я и помчалась туда.

С ноги открыла дверь, еще два шага и я была возле кухонного шкафчика с сервизом в красную вишенку. Конечно, не точная копия моего сервиза. На моем была малинка. И не одна, а пригоршня. Очень красивая, в натуральную величину, малина. А тут одна одинешенькая вишня. Даже без веточки! И размер ее был в два раза больше натуральной. Какая-то вишня мутант. Ну точно, ни вкуса у человека нет, ни мозгов!

Открыв дверцу шкафчика, я взяла чашечку с этой дебильной вишенкой-мутантом и обратилась к Кириллу, который уже наверное понял, что целым он сегодня не останется, поэтому ближе ко мне не подходил, а стоял в проеме двери:

– Ты же говорил, что бело-красный сервиз – это не грамурно. Надо что-то под серебро, а лучше даже купить черную посуду?

– Это не мой сервиз, – начал оправдываться Кирилл. Я эту квартиру снимаю!

– Да нормальный мужик, которого бы задолбала жизнь со мной, только при виде одного этого сервиза сбежал с этой квартиры. Или купил себе новый, гламурный, с фиолетовыми разводами. А ты? Что делаешь ты?

Кирилл удивленно смотрел на меня. И я ответила за него:

– А ты пользуешься им, как последний лох!

Я опять посмотрела на супруга, но он молчал как партизан и вступать со мной в дискуссию не хотел.

Зато хотела я:

– А ты прав. Херня сервиз.

И кинула эту чашку на пол.

– Ты совсем что-ли дура? – закричал Кирилл.

– А то ты не знаешь!

И вторая чашечка уже полетела в сторону законного супруга.

Третья, четвертая, пятая и шестая перед тем как разбиться сделали несколько кульбитов в воздухе и попали именно туда – куда я целилась. А именно – в верхнюю перекладину проема двери, под которым, как герой стоял Кирилл и не двигался.