— Я буду пытаться снова и снова. Тебе меня не остановить, — эльфийка скривилась. — Ради него я пойду куда угодно. Даже с тобой.

— Сегодня все только и делают мне одолжения, — усмехнулся Шон. — Но я предпочту взять с собой Флориана. Мы отправимся ночью. Я пойду не лично, а как воплощение сна. И смогу вытащить нас, если что-то пойдёт не так.

— Я только не понимаю: как мы его освободим? — Флориан сплёл руки на груди. — Каллахана нет. Да и Медб вряд ли согласится.

— Конечно, не согласится, — вздохнул Шон. — Ей нельзя в Неблагой двор по тем же причинам, что и моему отцу.

— Но ни ты, ни я не можем считаться верными королю Браннану. У нас другой сюзерен.

— Не беда. Я сделаю так, что заклятие Лисандра примет меня за Каллахана, — рыцарь Сентября повернулся к Келликейт и добавил:

— Ну что, я ответил на твой вопрос?

Где-то высоко под крышей замка вдруг раздался жуткий вой, и Элмерик вздрогнул: неужто опять баньши? Ох, не к добру это! Все наставники повскакивали с мест, Джерри схватился за колдовской нож, Розмари и Келликейт — за амулеты, Маэна-Брендалин сложила ладони для защитного заклятия, а мастер Флориан смущённо пробормотал:

— Простите. Это всё моя сестра. С тех пор как стало известно, что Каллахан в плену, она сама не своя. Наверное, опять плачет.

Элмерик помотал головой: б-р-р, ну и голосок у леди Эллифлор! Хотя да, она же призрак…..

Все с облегчением выдохнули и вновь расселись по местам, а Келликейт, опомнившись от испуга, попросила Шона:

— Пожалуйста, возьми с собой ещё Брендалин и Элмерика, без них тебе не справиться! — она умоляюще сложила руки.

Все взгляды обратились к девушке, а Джерри тихонько проворчал:

— И опять без меня, а! Ну что за невезение-то!

— Это совет или пророчество? — уточнил рыцарь Сентября.

— У меня было видение. Очень неясное и смутное, но… Бывает так, что некоторые вещи я просто знаю. Они нужны там. Оба.

— И, кстати, мне кажется, что лучше идти днём, — добавила повеселевшая Брендалин (то есть, Маэна, конечно, — Элмерик ещё не привык называть её новым именем). — Зеркало находится в спальне у дяди. Хороши же мы будем, ворвавшись к нему прямо посреди ночи!

— Нет! — вскричала Келликейт, едва не перевернув тарелку. — Только не днём!

— Вы ей верите? — Маэна-Брендалин огляделась по сторонам, словно ища поддержки, но не нашла её даже у Фиахны.

— Деточка, она пророчица. Конечно, мы ей верим, — эльф заботливо подложил внучке на тарелку ещё кусок пирога. — Лучше поешь — тебе нужно набраться сил перед вылазкой. Ох, как же тяжко мне отпускать вас обоих! Может быть, я…

— Я хочу услышать, что думают Флориан и Элмерик, — перебил отца Шон.

А Элмерик, признаться, ничего не думал — он просто не верил своим ушам. Неужели его всё-таки возьмут с собой? Пока он думал, что сказать и как не заорать от восторга, мастер Флориан вздохнул:

— Ладно. Сделаем так, как говорит Келликейт. Ночью — так ночью. Я постараюсь сделать так, чтобы Лисандр не проснулся.

К барду как раз вернулся дар речи, и смог выдавить из себя только один неловкий вопрос:

— А арфу брать?

— Да кому ты вообще там нужен без своей арфы? — усмехнулся Джеримэйн.

— Вот поэтому тебя никуда и не берут! — оскалился в ответ Элмерик.

В этот же миг Джерри пульнул в него косточкой от мочёной сливы.

— Это тебе на удачу, Рыжий!

Мастер Патрик, нахмурившись, погрозил им пальцем, Фиахна усмехнулся, а Шон, никак не отреагировав на эту выходку, кивнул мастеру Флориану:

— Тогда в три часа ночи собирай всех у Каллахана. Ты откроешь путь через зеркало, а я присоединюсь к вам уже с той стороны. И да помогут нам боги!

Глава десятая

Элмерик собрался в путь быстро, ещё задолго до полуночи. Взял арфу и флейту, нож, зимний плащ (слишком жаркий для весны, но им вроде как предстояло отправиться в колдовскую зиму) и парочку оберегов — больше ничего ему в голову не пришло. Чтобы скоротать время, бард завалился на кровать поверх одеяла — прямо в одежде, только сапоги снял — и попробовал заснуть, но у него ничего не получилось. Он погрузился в свои мысли: то радовался, что пойдёт на такое важное дело, то, по обыкновению, боялся, что не справится. Интересно, хоть когда-нибудь он перестанет мучиться от неуверенности в себе? Понятно, что не сейчас, а… ну, хотя бы в возрасте мастера Патрика?

Он вертелся вместе с подушкой, сбил ногами одеяло и простыню, но никак не мог найти удобного положения. Вдобавок в комнате было душно — даже открытое окно не помогало.

Ллиун, которая так хорошо умела утешать его, в эту ночь, похоже, решила не приходить, что тоже добавляло тревоги: всё ли с ней в порядке? Элмерик вглядывался в темноту, но вокруг было спокойно: облака бежали по небу, сквозь них проглядывала бледная убывающая луна — ещё недостаточно тонкая, чтобы сделать тьму непроглядной. Воздух пах сладко — должно быть, в саду начинала расцветать сирень, а весенний ветер тихонько шелестел листвой. В деревне у подножия холма уже погасили огни — все жители давно спали крепким сном, и только в мельничном замке горело несколько окон — не он один мучился бессонницей.

Бард вздрогнул от неожиданности, когда раздался осторожный, словно мышиное поскрёбывание, стук в дверь. Сперва подумал, что ему почудилось, но звук повторился.

— Кто там?

— Это я. Рик, ты не спишь-та?

Он узнал тихий шёпот Розмари и отпёр щеколду (с некоторых пор бард предпочитал запираться по ночам,