Утром Демид вызвал такси. Он с сочувствием поглядел на симпатичного таксиста – бедняга не знал, с какой напастью имеет дело и не застраховал свою жизнь от несчастного случая. Но выбора не было. К тому же Демид платил долларами (других денег у него не было) и шофер был доволен и обходителен. Хорошее настроение таксиста быстро улетучилось, когда машина начала вести себя, как строптивая лошадь. Она без видимых причин разгонялась до дикой скорости и неожиданно глохла в самый неподходящий момент. Затем заводилась сама по себе и рвала с места в карьер, пока шофер судорожно цеплялся за руль. Сперва таксист удивленно хмыкал, но через двадцать минут уже материл свою "тачку" в полный голос. Демид на заднем сиденье обливался потом, пытаясь справиться со взбесившимися нервами. Он жалел, что не принял пачку реланиума перед поездкой. Хотя, кто знает, к чему это могло привести?..

Наконец, такси с ревом вылетело к желанному дому, всполошив всех собак в округе. Демид чуть ли ползком преодолел путь к входной двери, но все же умудрился сорвать калитку с петель. Он сделал шаг через порог, захлопнул дверь и в изнеможении свалился на пол.

И тут же ему стало легче. Смолкли голоса в его гудящей голове, солнечный свет утратил режущую яркость.

Демид наконец-то почувствовал, что он – дома.

В доме ничего не изменилось с тех пор, как Демид и Алексей в спешке покинули его той злополучной июньской ночью. Даже пыль не села на пол – все дышало порядком и основательностью прежнего хозяина. Кодовый замок на втором этаже был разворочен Демидом во время его последнего визита, и он беспрепятственно попал в святая святых Алексея – лабораторию.

Демид прислонился к косяку и задумался. Впервые за последнюю неделю мозги его были способны к каким-то мыслям. Демид был козерогом по знаку зодиака, и, как все козероги, предпочитал обдумать и взвесить все обстоятельства, прежде чем совершить какой-нибудь поступок.

Он вспомнил, как впервые, ночью, прокрался в этот дом. Все здесь тогда выглядело странно и чужеродно, а сам Алексей казался загадочным и неприятным типом. Кто знал, что он окажется Защитником? Демид вспомнил мертвую улыбку Петровича и его передернуло. Что хорошего сделал Алексей? Втянул Яну и Демида в свою борьбу с Гоор-Готом. Насильно превратил Демида в гиперсенсорного нежизнеспособного уродца и обрек тем на муки. Освободил ли он Яну от проклятия? Нет, это сделал уже сам Демид. Победил ли он Гоор-Гота? Это тоже пришлось доделывать Демиду. Демид не мог назвать Алексея ни своим учителем, ни предметом для подражания. Кем же он был?

Он был Ан-Тирита, и это все, что мог сказать о нем Демид.

В мыслях Дема сейчас постоянно употреблял это странное слово – Ан-Тирита. Язык не поворачивался назвать Алексея Защитником. В конце концов, что и от кого он защищал? "Защитник" – это было как-то слишком глобально, слишком по-христиански, а может быть, даже слишком по-человечески. Демиду же казалось, что Ан-Тирита не преследовал каких-то общечеловеческих целей. В конечном счете единственное, что его интересовало, это была победа над Гоор-Готом. С такими способностями, какими обладал Алексей, он мог бы стать великим лекарем, мог бы завоевать целые страны или обнародовать величайшие открытия. Но он не сделал ничего такого. Он был словно гостем на Земле, пришедшим, чтобы выполнить свое небольшое дельце. И это вызывало у Демида сомнение в его человеческой сущности.

Хотя, с другой стороны, Алексей Петрович Куваев (фамилию Демид узнал при оформлении наследства), несомненно, был человеком. Он родился и вырос как человек, и был более или менее обычным гомо сапиенсом, пока с ним не произошло то же, что и с Демидом. Кто-то сделал его Защитником. Помимо его воли. Дема вспомнил, как Петрович говорил, что поначалу и ему пришлось несладко. Но, потом он, очевидно, сумел привести себя в порядок. Почему же он так стремительно потерял свою силу к тому моменту, когда его встретил Демид?

Дема вспомнил слова Алексея: "Ты, Дема, человек ученый, может быть, когда-нибудь и разберешься, что движет силами Добра и Зла". Демид не стал бы так категорично называть эти две противоборствующие стороны добром и злом – это было бы слишком просто и категорично.

Может быть, за то Алексей и был наказан лишением силы, что слишком глубоко сунул свой нос в дела тайные? Не захотел быть простым солдатом на невидимой войне?

Как бы то ни было, Алексей сошел со сцены (отправился в специальный, Антиритский рай?) и его место занял Дема.

"Надо будет заказать визитную карточку, тисненую серебром. Пусть колдуны и психиатры знают, с кем имеют дело".

Ан-Тирита Коробов Д.П.

полномочный и чрезвычайный

Защитник

неизвестно чего.

Пора было приступать к делу. Дема внимательно осмотрел компьютер. Добротный "Пи-Си", мультимедийный, "Intel inside", с дорогими колонками и прочими наворотами, но в целом – ничего особенного. Демид нажал кнопку включения в сеть и на экране появилась знакомая уже надпись: "УСТАНОВИТЕ ПРАВА ДОСТУПА".

Он попробовал написать что-то, но компьютер не реагировал на клавиши.

Дема вспомнил, что Алексей управлял компьютером мысленно, на расстоянии. Он наугад попробовал продиктовать "ДЕМИД" и это слово появилось на экране. А потом исчезло. Компьютер разочарованно замигал и требование доступа появилось снова. Но внизу экрана появились маленькие буковки: "Думай, Дема!", – словно послание от Алексея из заэкранной плоскости бытия.

Демид задумался.

Что же может быть паролем? Конечно, само имя "Демид" вряд ли подходило – в этом случае любой, знающий о существовании Демида, мог проникнуть в компьютерную память. Вероятно, это – слово, которое непосвященный знать не мог. А может быть... "Ан-Тирита"!

Не успел Дема мысленно произнести это название, как экран среагировал. Он нарисовал красный ромб, в центре которого находился ключик. И тут же появилась новая картинка. Маленький человечек, очень похожий на Буратино, взял ключ, подошел к креслу и сел в него. На голову его опустился полукруглый шлем и ключ в руке замигал зеленым светом.

– Ага, вот и первая подсказка. – Демид оглядел большое функциональное кресло, напоминающее зубоврачебное. Над ним и вправду нависало что-то вроде матовой металлической полусферы, провода от нее шли к компьютеру. – Что ж, рискнем! – Демид сел на кресло и вытянул ноги.

Шлем беззвучно надвинулся ему на голову. На экране появился узор, состоящий из причудливо изогнутых линий. Он выплыл из экрана, и утвердился в центре комнаты, повис в воздухе подобно голографическому изображению.

– Классно! – прошептал Демид. Он ждал новых фокусов, но минута проходила за минутой и ничего не менялось. Может быть, от Демида ждали каких-то действий?

Он внимательно осмотрел рисунок. Расположение линий показалось ему знакомым. Он напоминал магическую сеточку кровеносных сосудов в центре ромба Защитника, который Демид носил на своей груди. Только вот эта линия должна идти не так...

Линия подвинулась, под мысленным нажимом Демида заняла положенное ей место. Демиду пришло в голову, что он должен привести нарушенный узор в надлежащий вид. Он вспомнил ромб, который бессчетное количество раз рассматривал в зеркало, представил его так ясно, словно видел наяву. В рисунке, висящем в воздухе, немедленно начали происходить изменения. Через двадцать секунд, очевидно, соответствие было достигнуто и узор растаял, сменившись новой картинкой.