– Как туда напустили тонну воды? – спросил он, не поворачиваясь.

Клара шевельнулась, ничего не ответила.

– Если все купят водяные постели, дом не обрушится? – спросил он снова.

– Поспим еще, дорогой, – сказала она, не открывая глаз.

Коля обвел глазами комнату, поднялся и, пошатываясь, побрел по квартире, что-то ища.

– Где мои плавки?

– Не знаю. Посмотри, может, в мое белье попали.

Коля выдвинул ящик, поворошил. Рука ухватила что-то тяжелое. Он вытащил и изумился. В руке сверкнул маленький блестящий револьвер.

– Зачем тебе машинка?

– Мафия везде. Мало ли что?

Коля засмеялся, рассматривая оружие.

– Ой! Не дашь ты поспать, пока плавки не найдешь. – Она приказала себе: – Вставать надо сразу! Оп!

Поднялась, взяла пульт, перещелкнула несколько телевизионных каналов, оставила музыкальный. Ритм брейка ворвался в квартиру, и Клара пошла к Коле танцующей походкой. Взяла из его рук револьвер.

– Я в тире поупражнялась и поняла: стрельба – это совсем не дурно! – Она зажала двумя руками «машинку», вытянула руки вперед, как видела в фильмах, повернулась волчком на месте и шарахнула из револьвера в открытую дверь балкона. – Вон они, твои плавки. Сушатся.

– Народ сбежится! – вскрикнул Коля.

– Какой народ! – Клара повела револьвером по сторонам. – Слева – глухой, справа – кривой, наверху – больная, внизу – маразматик. – Она бросила оружие в ящик с бельем. – Как поженимся, менять квартиру начнем. Здесь лучше есть, я все продумала. О! – всполошилась Клара. – Моя Мадам о тебе заботится. Вчера, пока вы с компанией «Тбилисо» распевали, она вот что мне вручила. – Клара достала с кухонной полки листки, подколотые скрепкой. – Грин-карты госдеп разыгрывает в лотерею.

– Я думал. При выигрыше нелегалу придется на родину возвращаться, собеседование проходить. Пятьдесят процентов «за», что дадут, и столько же «против».

– Дополнительный шанс не помешает. Чем ты рискуешь!? Заполни, дорогой. Знаешь, что люди делают? Мадам сказала: одни и те же фамилии при переводе по-разному записываются. Так умные головы три, четыре анкеты посылают. Машина миллионы конвертов обрабатывает, она по буковкам определяет. Так. Давай-ка сейчас в душ, от папуасов отмоемся. – Она обняла Колю за шею, изящно согнув ножку в коленке. – За мной не ходи. У меня выступление на носу.

Коля и не намеревался. Сняв с веревки плавки, он просунул в дырку палец, смотрел на него и думал.

…Вечером засел за стол заполнять анкеты. Покорпев над своими ФИО, Коля вдруг подпрыгнул на стуле и заходил по комнате.

Ночью Клара нашла его пьющим виски.

– Ждешь меня!

– Клара, если уж ехать в Россию, можно заполнить анкеты на десятки фамилий. Я там поменяю фамилию на выигравшую. Не выиграем, не поеду.

– Если все выиграют?

– Не важно. Оставим одну, остальные выбросим. Только, Клара, – никому! Ни Мадам, ни Ашоту… Понимаешь?!

– Само собой разумеется, дорогой.

Лежа в постели, они комбинировали имена. Коля вспоминал летчиков и чемпионов. Клара – артистов и музыкантов.

– Чкалов.

– Пугачев.

– Бубка.

– Паулс…

По столу рассыпался тираж Колиных фотопортретов, лежала стопка почтовых конвертов с марками и листы бумаги. Коля работал – приклеивал портрет на уголок листа, вычеркивал в списке очередную фамилию, вписывал ее в анкету, подставлял свои данные, подписывался, засовывал в конверт, ставил адрес и бросал конверт в пластиковый мешок.

Фамилии в списке закончились. Оставался один конверт с маркой. Коля подумал и с горькой усмешкой написал в анкете «Эсмеральдов». Положил ее в конверт, продублировал адрес, засунул в мешок и понес на улицу. Десятки конвертов, в которых знаменитые люди художественной и спортивной российской элиты претендовали на получение жительства в Америке, полетели в уличный ящик, начав почтовый штурм Центра розыгрыша грин-карт при госдепе США.

Клара, устроившись с Мадам за стойкой бара в кухоньке с кофе, орешками и бокалами сока, отвечала по-английски на вопросы.

– На сколько лет выбирается Председатель Верховного суда США? – спросила мулатка.

– Пожизненно.

– Может президент уволить главного судью? – каверзничала экзаменатор.

– Нет.

– О’кей! – Мадам стала листать книжечку, выбирая очередной вопрос.

Коля приспособился на ручке кресла у приоткрытой балконной двери и курил, выпуская дым на холодную зимнюю улицу.

– Ты вроде не курил раньше, – сказала Клара.

– Редко курю. Иногда хочется.

– Не переживай. Не выиграешь, я получу гражданство, оформим брак, и все у тебя будет. Пойдешь учиться… – Тут она запнулась. Перед глазами возникла картина: «Коля среди молоденьких студенток». – Впрочем, зачем тебе учиться? Время терять! Откроем бизнес. Тебе какой бизнес нравится?

– Во флот устроюсь, – пуганул ее Коля. – По миру поплыву.

– Нет, дорогой. Я высохну без тебя, – простонала она притворно. – Придумай другое что-нибудь. Я бы хотела, – мечтательно произнесла она, – модельный бизнес. Но увы, я даже домик рисую кривым.

Коля затушил сигарету и растянул губы в натужной улыбке.

– А что! Серия костюмов для желающих заниматься стриптизом. Такого в продаже нет.

Она улыбнулась.

– Поправил настроение? Отлично! Кстати, я узнала, что выигравшим поварам и медсестрам вообще не отказывают. Их не хватает в США. Подумай!

Мадам подняла от книжечки голову:

– Давай-ка произноси присягу.

Клара сморщилась:

– Завтра точно все выучу.

– Говори, что уже запомнила.

Путаясь в словах, Клара забарабанила официозный текст:

– Настоящим я объявляю и клянусь, что я полностью отказываюсь от всякой преданности любому иностранному государству, которого я была прежде гражданином…

– Что ты пропустила? – прервала Мадам.

Женщины заспорили, не понимая друг друга.

Коля обернулся к окну. Улицы столицы блестели гололедом. Транспорт на хайвее полз по нему со скоростью пешехода.

В Вашингтоне появился Гиви, похудевший, заросший и небритый. При встрече разгорячился, будто все случилось только вчера. Через срок заключения пронес обиду:

– Сука!

Ашот прервал его:

– Тебя предупредили, что ты не имеешь права подходить к ней. Это решение суда!

– Предупредили. Я расписался. Не волнуйся. Не подойду. Убивать женщину я из принципа не могу! Даже пытать не могу.