браслетом змейка тут же подняла любопытную головку и перебралась на его ладонь. — Твоя работа? — спросил он питомицу хмуро, та в ответ радостно помахала сверкающим хвостиком.

— А Смерть? — Мэб не смогла не улыбнуться этой явно довольной собой божественной нахалке.

— А это уже твой кабысдох постарался, — недовольно бросил Аодхан, — облагодетельствовал хозяйку, страж вивернов, — и, заметив ее озадаченный взгляд, пояснил, — Когда-то давно его создал местный бог смерти. Но торопился, не завершил начатое, и оставил этот подарочек тут. Смерти в нем предостаточно.

Плечи Целителя напряглись, пальцы сжались в кулаки, а в воздухе повисло звенящее, осязаемое кожей напряжение..

— Солнце мое, — руки Мэб гладили его плечи, успокаивая, умиротворяя, — он будет служить тебе. И я буду, — и предотвращая готовый сорваться с его губ протест, продолжила, — Смерть должна служить Жизни, иначе во всем этом нет никакого смысла, ведь так?

Он замер на мгновение, моргнул изумленно, а потом улыбнулся, светло и ласково

— Так, Мэбхн… Не пора ли нам уже вернуться?

Она кивнула согласно, несколько смутилась от его выжидающего взгляда и удивилась, обнаружив, что действительно знает путь обратно. Хотя «путь» — не совсем верное слово. Идти им никуда и не пришлось, просто перед внутренним взором ее закрутился-завертелся умозрительный объемный лабиринт, сверкая великим множеством разных граней. Ей просто нужно было совместить две из них вместе, как в причудливой головоломке. Сделать это оказалось несложно, но голова с непривычки снова закружилась, и только теплые сильные пальцы, сжавшие ее ладонь, помогли ей справиться с внезапно нахлынувшей слабостью.

На побережье царила ночь. И горел высокий костер. Море по сравнению с ним казалось черной густой смолой, спокойной и почти недвижной. Воздух пах солью, кровью, нагретым камнем и сладковатым дымом. Недалеко от костра, привалившись спиной к валуну, сидел Ярг. На груди, на боках, на шее его виднелись свежие багровые рубцы от только недавно затянувшихся ран. Иллойэ, склонившись над князем, осторожно смачивала их лечебным снадобьем. Северянин стискивал зубы крепче, слегка кривился от боли, но между делом нет-нет, да пытался притянуть Хозяйку леса поближе к себе.

— Я смотрю, ты на поправку пошел, — возмутилась та, с некотором промедлением скидывая его руку. — На вот, тогда, пей, — и протянула фляжку с укрепляющим отваром.

— Только из твоих рук, — отвечал тот, лукаво на нее посматривая. — Скажешь, не заслужил?

— Заслужить-то заслужил, — проворчала Иллойэ, — да вот только..

— Или ты меня боишься? — насмешливо изогнулась темно-русая бровь.

— Нет, конечно, — фыркнула женщина, поднесла к губам его горлышко сосуда и аккуратно наклоняла, пока он пил.

— И зря, — он ловко подхватил ее, нахально усадил себе на колени — откуда только силы взялись? — и засмеялся, заметив негодующее выражение на ее лице.

— Что это за детский сад? — подлетела к ним разгневанная Айра, уперев руки в боки. — Князь, я же ясно вам сказала «пока никаких нагрузок».. Или вы следуете моим рекомендациям, или, клянусь Целителем, я снимаю с себя всякую ответственность за ваше лечение..

Иллойэ бросила на слегка озадаченного таким напором Ярга ехидный взгляд: что, мол, доигрался? Но вскакивать обратно не спешила.

— Вы с Ойхо как сговорились, — продолжала межу тем жаловаться девушка, — то он сбегает по своим неотложным государственным делам, едва я успеваю ему швы наложить, и, в результате, половина из них расходится, то вы теперь… Или мне вас обоих сразу по голове приложить, чтобы не своевольничали? Сотрясение-то уж точно легче будет снять, чем за вами двумя бегать.

— Во разошлась! — радостно воскликнул Альм, восседающий на соседнем булыжнике, и повернулся в сторону Сына Неба: — А раньше такой скромницей прикидывалась!

Тот улыбнулся Балагуру одним уголком тонких губ, не отрывая взгляда от разгневанной целительницы.

— Как там «собачка»? — слегка обеспокоенно спросила Дайлэ. У костра, конечно, было уютно, и прижиматься к плечу Ллойда ей нравилось, но от присутствия жутковатой зверюги мороз по коже продирал.

— А что ей сделается? — беспечно махнул рукой Альм в сторону темного силуэта, — сидит, ждет.

Виррэн отложил в сторону очередной вестник. Перед ним уже целая горка их скопилась.

— Алина пишет, что в легендах Большого мира упоминается трехголовый пес, который охраняет выход из царства мертвых. Его зовут Цербер.

— Хм… — с сомнением протянул мальчишка… — Цербер! Цербер! — громко позвал он тварь. Та и ухом не повела. Ни одним из четырех.

— Он не откликнется, — донесся до них знакомый — и одновременно незнакомый голос, — Боюсь, что его уже нарекли.

Рядом с тварью взметнулось двухцветное пламя — белые языки его перемежались с темными, иссиня-черными. И перед пестрой компанией эльнов и Королей предстало Двое: Целитель и Стражница. И все глаза прикованы были к последней. Внешне Мэб не сильно изменилась, только глаза потемнели, из голубых став темно-синими с сияющим ободом вокруг зрачка. А вот ощущение спокойного величия от ее присутствия значительно прибавилось. Ее сила не давила, пригибая к земле, а пробиралась вкрадчиво в самую глубину, отзывалась холодом, сковывала страхом, не позволяя противиться.

Тварь легла на землю, поскуливая от страха и восторга, и завиляла всеми тремя хвостами так, что на миг показалось, вот-вот взлетит. Остальным потребовались все их внутренние силы и пара ментальных щитов в придачу, чтобы не последовать ее примеру.

— Рядом! — Тварь радостно вытянулась около Стражницы, готовая исполнить любой ее приказ. Мэб задумалась, провела рукой по двум крепким звериным шеям — и на них затянулись черные, блестящие ошейники. — Молодец, Кабысдох, — она бросила одной зубастой пасти сгусток тьмы, а другой — света, и тварь, урча, поглотила дар.

— Как-как? — прыснул Альм. — Дайте-ка угадаю, кто это наградил нашу собаченьку таким чудесным имечком..

— На твоем месте, юное дарование, я бы вообще помалкивал, — начал заводиться Целитель, для которого наречение «собаченьки» тоже оказалось совершеннейшим сюрпризом. — После того, что ты тут устроил…

— Слушай, — примирительно начал Балагур, выставляя вперед ладонь, — пойми меня правильно. Я тебя, конечно, очень люблю, ценю и все такое… Но делить с тобой вечную «сладость общения» — это было бы как-то чересчур, не находишь? Ой… стой… что мне сейчас в голову пришло! Тебе точно стоит быть повоздержанней на язык, иначе тут такое начнется… Кабысдохами не отделаемся..

— А представьте… себе, какая богатая личная жизнь ожидает вивернов! — Ллойд чуть не пополам согнулся от смеха, Альм колокольчиком звенел вместе с ним.

Взбешенный Целитель сверкал взглядом то в сторону одного весельчака, то — другого.

— Знаете что, — сказал он наконец, — Идите-ка вы оба..

— Т-с-с! — Альм замахал руками. — Тебе же самому нас оттуда вытаскивать придется… Тяжело вам, богам, что и говорить.

Аодхан издал приглушенное свистяще-шипящее ругательство, а потом откинул с лица огненные пряди — и