– Перепрыгну, – уверила его Элли, путаясь в рукавах комбинезона. Он был рассчитан на высокого мужчину, но Бумброк закатал штанины и закрепил их ремнями. Застегнул страховочный пояс. Вручил Элли тяжелый крюк и нож.

– Давай, дочка, – он похлопал ее по плечу. – Не подведи. И поторопись: времени мало.

Элли застегнула шлем, натянула очки на глаза и вышла на галерею – быстро, пока остальные не опомнились и не остановили ее.

Снаружи все еще было относительно тихо. Далеко в черном как смола небе изредка вырастали извилистые ветки молний, подсвечивая рваные края облаков.

Влажный холодный воздух ожег легкие, но и взбодрил. Элли почувствовала прилив энергии. Сердце билось ровно и азартно, и все казалось простым и выполнимым.

Такой подъем случался с ней каждый раз, когда она собиралась делать рискованный трюк на сцене. Сейчас ее сцена – небо и океан. Зрителей немного, но они стоят целого зала.

Элли сразу же забралась на перила, выпрямилась, раскинув руки, и оказалась в белом круге прожектора. Знакомое ощущение! Но сейчас прожектор не нужен. Он сбивает с толку

– Освещайте цель, а не меня! – крикнула она. Луч покорно переместился на дальний край галереи, куда ей предстояло добраться. Да, так лучше.

Элли сделала первый шаг и сразу поняла, как неудобно идти по тонким перилам в ботинках на толстой подошве. Надо было разуться, идти в одних носках.

Нет, перила скользкие. Не помогло бы. Да еще страховочный канат мешает: он тянется за ней как змея и сбивает баланс.

Вдох-выдох: голова освобождается от лишних мыслей. Спина прямая, как струна. Глаза сфокусированы на одной точке. Еще шаг, и еще.

Все просто! Перила не проседают под ногами, как канат. Они твердые и надежные.

Элли перенесла вес с левой ноги на правую, и тут-то что-то громко скрипнуло, вниз полетел болт, перила дрогнули и чуточку покосились. Одновременно с этим ударил порыв ветра, резанув холодным лезвием по щеке.

Стоя на одной ноге, Элли поймала равновесие, изящно взмахнув руками. Глянула вниз и замерла. Сердце подпрыгнуло и бешено заколотилось.

Внизу – клокочущая черная бездна. Не сцена, не сетка, а пучина! В старину пираты так казнили пленников – заставляли их пройти по доске над океаном.

Высота – тысяча футов или больше. Если она упадет, то повиснет на страховке, как кукла.

Не погибнет, нет. Но все же от острого ощущения высоты ей стало страшно.

Брус под ногами вибрирует. Мышцы ног чувствуют, как ненадежны крепления. Вот-вот передышка кончится, на дирижабль обрушится стихия.

По спине скатилась струйка ледяного пота.

– Давай, давай! Хорошо идешь! – подбодрили ее из кабины. – Молодец, девчонка!

Она вытянула руки. Пальцы лишь чуть-чуть не дотягивались до бока «Горгоны». Но это почти-касание успокоило ее.

Она дошла до конца перил. Обломанный конец подался под ее весом и ушел вниз. Не давая себе времени на страх, Элли сильно оттолкнулась и прыгнула.

Ноги ударились о загнутый вниз край настила; подошвы заскользили, как на горке, Элли упала на четвереньки и быстро добралась до ровной поверхности. И только здесь позволила себе перевести дух.

В кабине радостно закричали.

– Давай к мотору!

Дальше Элли действовала на автомате. Прошла по мостику до скрипящей, покореженной махины мотора. Тут нужна осторожность: он висит на одном креплении, если она ошибется, винты сорвет, мотор рухнет вниз, а вместе с ним и мостик.

Зажимы на крюке оказались неподатливыми. Пришлось повозиться. Холодный металл обжигал кожу. Она забыла перчатки, разиня!

Наконец, зажим щелкнул. Теперь освободить край оболочки.

Дело оказалось не таким простым. Ветер проснулся, и проснулся в дурном настроении. «Горгона» выходила из полосы затишья. Теперь шквалы налетали один за другим, холодные и злые. Оболочка хлопала и бесновалась. Край прорезиненной холстины ударил Элли по лицу, щека вспыхнула так, что на глазах выступили слезы.

Элли орудовала ножом, крепко стиснув зубы. Последний удар, и холст сразу же подскочил наверх. Изнутри «Горгоны» его тянули сильные руки, чтобы потом прихватить железными скобами.

– Назад! Скорее!

Вспыхнула молния, такая яркая и близкая, что Элли на миг ослепла и съежилась, ожидая удара грома, но он почему-то не последовал.

И тут она осознала, что обратный путь будет куда сложнее. Теперь придется прыгнуть с настила сразу на перила, зацепиться, выпрямиться, потом пройти до уцелевшей части дорожки.

Элли стояла на краю и не решалась. Так и эдак изучала покореженную арматуру, оценивала, прикидывала, а ветер бил ей в спину и подгонял.

– Давай, давай! «Горгоне» нужно подниматься!

И Элли прыгнула – рыбкой, как акробат с трапеции. Она рассчитывала ухватиться руками за перила.

Ладони коснулись ледяного железа и заскользили. Брус застонал и согнулся. Сердце бешено колотилось. Элли изгибалась, перебирала ногами в поисках опоры, и не находила ее.

Сейчас Элли как никогда хорошо чувствовала свое тело. И чувствовала, какое оно живое – пусть и не все оно состоит из податливой плоти.

Мышцы и их синтетические заменители гудят от напряжения. Шестеренки в сердце бешено крутятся, гонят по сосудам кровь и алхимические жидкости, сокращаются мускулы. Все действует, как единое целое. В плече похрустывает – кости или металлические суставы? Неважно. Ее тело сильное и гибкое. Она не просто человек – она больше, чем человек!

«Давай! – мысленно приказала Элли себе. – Ты артифиса! Ты почти циркачка. Ты справишься!»

Она подтянулась на руках; в глазах заискрило от напряжения. Страховочный канат дернулся; команда не зевала. Ее готовились втащить наверх.

Элли разжала руку, чтобы ухватиться поудобнее, но тут ей в спину с размаху ударил мощный порыв ветра. Удар был настолько силен, что стальные балки натужно застонали, а дирижабль страшно качнуло.

От толчка руку вывернуло, пальцы разжались, и Элли полетела вниз.

Она не успела по-настоящему испугаться. Страховочный пояс впился ей в грудь, канат щелкнул и натянулся. Элли бешено закрутило, как мячик на веревочке.

Со всех сторон хлестал ветер, в ушах выло и стонало. Перед глазами мелькала то мокрая обшивка дирижабля, то клочья тумана.

Прошла почти вечность, прежде чем вращение замедлилось. Теперь Элли толчками двигалась вверх. Страховочный пояс больно врезался в грудь, вдохнуть едва получалось. Ее тошнило.

Полыхнула молния, грянул раздирающий перепонки гром. На миг туман вспыхнул белесым светом, бездна под ногами словно разверзлась: показалась мятущаяся поверхность океана.

Элли судорожно ухватилась за веревку, подняла голову и увидела над собой искаженное бешенством лицо капитана Ларсена.