И только эта мысль пришла ей в голову, как они снова начали кружить вокруг лодки. Нет! Бэкка не успела присесть, как новый водоворот взбаламутил воду, и резким толчком ее выбросило за борт. Последнее, что она запомнила, прежде чем провалиться в воронку, были Иррблоссы, которые весело уносились прочь.

К своему великому облегчению, Клаус перенесся в физическом измерении так же просто, как и покинул его. Слава Силу за упразднение наказаний и за то, что в астрале время перестает существовать! И сразу же, на одном дыхании, он послал пару проклятий в адрес старейшин, которые обладали даром все портить. Чем больше времени он проводил в мире смертных, тем больше ненавидел время. Оно было единственным недостатком мира людей, и он сомневался, что когда-либо сможет к этому привыкнуть. К тому же магия старейшин все только усугубляла.

Он отчаянно молился, чтобы Бэкка ждала его у водопада, но ее там не было, и сердце его оборвалось. Вместе со Смэдли они обыскали оба берега реки на многие мили вокруг, но ничего не указывало на ее присутствие. Инстинкт подсказывал, что она не утонула в стремительном потоке, но с момента ее исчезновения прошло столько проклятого времени, что он начал в этом сомневаться. Они вернулись в лес, где присоединились к остальным и принялись прочесывать окрестности, но ее и след простыл. Измученные, подавленные и угнетенные, на взмыленных лошадях на закате они вернулись в Грейндж. Дуэль была назначена на болотах на восходе солнца. Едва они приехали, Гильдерслив в панике увел Смэдли в игровую комнату. Клаус с отвращением подумал, что причиной его постной мины было то, что он терял деньги, которые ждали его в случае обнаружения Бэкки. Теперь же, без дочери, ни от одного из них он не получит и полпенни. Клаус представлял себе, как этот человек боится, что Бэкку не найдут, ведь тогда придется оправдываться перед сэром Персивалем и, что еще хуже, отдавать ему деньги. Именно поэтому он так спешно удалился в игровую комнату – очевидно, хотел отыграться в счет долга. Но это было всего лишь заблуждением: игрок из него был никудышный, как, впрочем, и отец.

На этот раз Клауса не стали запирать в погребе, но в спальню он отправился под конвоем. Теперь, на пике сил, он искренне посмеялся над этими мерами, потому что при желании мог перенестись в Иной мир прямо из комнаты. Он сходил с ума от тревоги за Бэкку, и в его воспаленном мозгу родился новый план: ворваться на астральный архипелаг, обрушить свой гнев на русалок и забрать ее силой! И к черту ограничения! Разве могло быть хуже? Он и так подвергся остракизму, его вот-вот должны были изгнать, от него отвернулись старейшины и боги, которым они поклонялись. Что ему еще было терять? Ответ на этот невысказанный вопрос последовал незамедлительно – в виде шепота на ухо, от которого у него похолодело внутри.

– Свою Бэкку и свою жизнь, – прошептал Генрик так, словно стоял в комнате рядом с ним. – Вы уже лишились бессмертия. Не связывайтесь с русалками. В астрале вы теперь не самый желанный гость. Вы попали в немилость. Теперь ваша сила здесь, да поможет вам Сил. Хотя на его помощь рассчитывать не приходится. Вы навлекли на себя его гнев. Я молюсь, чтобы человеческий Бог милосердно принял вас под свою защиту.

– Ты появился здесь, а значит, не отвернулся от меня, как это сделали остальные? – спросил Клаус мысленно.

– Это значит, ваше высочество, что я всегда буду на вашей стороне, независимо от мнения остальных. Но имейте в виду: моя поддержка не бесконечна. Не стоит ею злоупотреблять. Как не стоит злоупотреблять возвращенными вам привилегиями. Хотя наказание и отменили, за вами пристально наблюдают. Это самое большее, чего я смог добиться. Но направьте сейчас свою силу не в то русло, и даже я не смогу выторговать ее назад.

– Тогда ты оставишь меня, – сказал Клаус, отвечая на собственный же вопрос.

– Я останусь там, где от меня будет больше пользы… пока вы не перестанете нуждаться в моей помощи, – с трудом произнес Генрик и больше не проронил ни слова.

Клаус метался по комнате, как зверь в клетке. Почему он не спросил у старейшины, в порядке ли Бэкка? Генрик сказал бы ему, если бы что-то случилось, не так ли? Если бы, конечно, знал. Чем больше он представлял, что может случиться с Бэккой, останься она в руках Илии, тем больше себя накручивал. Она уже должна была бы вернуться, вернулась бы… если бы могла. На лбу выступил холодный пот. Он был прекрасно осведомлен о том, на что способна русалка. Он и прежде ощущал ее ревнивые происки, но тогда у него не было любовной каши в голове.

Нет! Все иначе! Генрик ошибался. Старейшине никогда не доводилось испытывать всепоглощающий огонь страсти. Как же он мог понять? Откуда ему было знать, что без нее теряется смысл жизни?

Клаус больше не раздумывал. Он исчез в мгновение ока.

Бэкка появилась в реке под струями Боскаслского водопада в том самом месте, где ее и похитили. Выбравшись из стены воды, облепленной кружевами пены, она выбралась на берег и без сил рухнула на мох. В ту же секунду она почувствовала, что рядом кто-то есть. Она завертела головой, испугавшись нового похищения, – как не бояться, когда вокруг все творят, что хотят?

– Кто это? Кто здесь? – закричала она. – Клаус, это ты?

– Нет, это не Клаус, – произнес приятный голос человека постарше. – Это я, Генрик, старейшина. Я пришел помочь вам.

Презрительный смех Бэкки разнесся над рекой, отражаясь в воде.

– Ничего другого, кроме недоверия, я и не ожидал, – заметил он.

– Помогать мне, когда никто этого делать не стал? Где была ваша помощь, когда я так нуждалась в ней? Как я могу доверять вам, если вы с самого начала были настроены против меня?

– Не буду вам лгать, миледи, – сказал Генрик. – Я был и остаюсь противником влияния, которое вы оказываете на его светлость, потому что, боюсь, он до конца не осознает, что теряет. Однако он любит вас, и если кроме вас ему никто не нужен, если только к вам расположено его сердце, то я преклоняюсь перед вашей властью над ним. Мы, астралы, не бессердечны, миледи, просто относимся с недоверием и недоумением к чувствам, испытывать которые нам не дано.

После этих слов он появился перед ней и учтиво поклонился.

– Я не мог открыто идти против воли Верховного Инквизитора, – продолжал он. – Его светлость знал об этом, поэтому передал вас на попечение Иррблоссам. Помогая вам сейчас, я рискую головой, но, помогая вам, помогаю и ему. Из-за вас он стал изгоем.

– Меня они тоже не признали.

– У меня есть карета его светлости, – сказал Генрик. – Я отвезу вас домой. В ваше отсутствие многое успело произойти.

– А если я не хочу возвращаться в Грейндж? – спросила Бэкка надменно.

– Вы должны.

– Простите, Генрик?

– Вы должны вернуться, миледи, иначе никогда больше его не увидите.

– Где он? Что с ним? Почему он не пришел мне на помощь, а все время посылал кого-то вместо себя?

– Если бы он пришел, то подверг бы опасности вас обоих. Ему было нельзя. Ни одно существо мужского пола, кроме водяных, не должно осквернять своим присутствием святая святых – астральный архипелаг. Островами управляют сирены. Так сложилось с незапамятных времен, миледи.